Тиссена, если таковые еще живы. Надо разыскать их. Тогда род полностью воссоединится, и кольца будут дальше защищать потомство. Ты же помнишь историю, которую рассказывал тебе отец?
- Смутно. Да и как искать? У кого спрашивать?
- Пока не знаю. Думаю, сейчас это сделать гораздо проще. Документы в архивах теперь более доступны. Со многих из них сняли гриф секретности. Будем посылать запросы и ждать ответы. Тебя нашли, найдем и их.
Через несколько дней сажаю братьев на автобус Калининград- Берлин и возвращаюсь домой. Мужу решаю не говорить ничего. На старого коммуниста и так свалилось слишком много информации. Он всегда ненавидел фашизм и немцев соответственно, а тут такое! Я всю жизнь обманывала его - оказалась истинной немкой, да еще и баронессой. Расскажу все дочери, и перевезу драгоценности в ее квартиру.
ГЛАВА 20.
... В перспективе липовой аллеи появляются очертания стоящегося Храма, который никогда не будет достроен. Сюда стекаются изо всех стран люди, отмеченные не особыми талантами, не профанскими заслугами, не богатством, не родовитостью, не пойманной за хвост славой, а тайной печатью посвященности. Они никем не призваны - они сами себя нашли и взаимно утвердили. Братская цепь кафинскими узлами связала их воедино и отделила от злобствующего, больного, непросвещенного мира, который должно пересоздать…
Величавый Храм растет и вширь и ввысь, - но масштабы его таковы, что только все человечество могло бы общими дружными усилиями довершить его постройку единым куполом. Дожить до этого не мечтает ни один каменщик; он довольствуется своим малым вкладом, - и он умирает, завещая свое дело мастеру новому, который, может быть, переделает заново всю его работу, потому что лучшее- враг хорошего, истина никому не известна...
(Михаил Осоргин)
Обсуждаем произошедшие события с Лерой. Звонит ее мама и просит разрешения срочно приехать. Через час, взволнованные не на шутку, усаживаемся втроем за столом, принимаемся рассматривать украшения, и слушаем сбивчивый рассказ мамы.
Беру кольцо с изумрудом в руки и внимательно разглядываю его. На обратной стороне замечаю старую, почти стертую надпись, очень напоминающую надпись на моем кольце.
Аккуратно спрашиваю:
- Каким образом у вас в семье появилось такое красивое кольцо?
- О-о, это отдельная история! – говорит Линда и начинает подробно рассказывать легенду, передающуюся из поколения в поколение:
- Когда-то давно, в средние века, в Богемии жил наш предок - ювелир и алхимик. Он и изготовил два кольца с изумрудами - мужское и женское. На их внутреннюю часть нанес гексаграммы, защищающие потомков рода. И действительно, род наш не прекращается. Сколько бы несчастий не происходило, всегда есть кто-то, кто остается на плаву и имеет потомство. Случай с нашей семьей характерен. Для того, чтобы жизнь у Валерии наладилась, необходимо найти обладателя второго кольца - женского. Похоже на мистику, но факт остается фактом. Защита работает.
Внимательно слушаю, стараясь не упустить ни малейшую деталь.
Вслух, не выдавая своего волнения, говорю:
- Интересный рассказ! Вы, правда, верите во все это?
- Уже и не знаю, верить или нет. Нужно найти родственников по фамилии Тиссен.
Буквально секунду меньжуюсь, смотрю на Валерию и отвечаю:
- Попробую помочь в поиске. Расскажите, пожалуйста, чем они занимались в России, и при каких обстоятельствах потерялись.
- Знаю только, что след Альфреда фон Тиссена потерял после революции свою семью. У него в Петербурге остались супруга и сын. Что с ними произошло дальше, неизвестно.
Не высказываю никаких мыслей по этому поводу.
Проводив маму до остановки, обнимаю Леру, заглядываю в её глаза и прошу:
- Давай, поедем в ближайшее время к твоему историку, что занимается генеалогией. У меня есть вопросы, на которые хочу получить ответы. Я ведь тоже Тиссен! Только маме, пока, ничего не говори. Надо все выяснить. Я могу оказаться просто однофамильцем.
- Да, уже назрело! Столько времени собираемся, а поехать все некогда. Он давно нас ждет, наверное, уже обиделся. Вернемся домой, и я ему сразу позвоню.
Историк Павел Иванович оказался пожилым человеком, хозяином огромной библиотеки и базы данных о дворянских родах, проживавших в России до революции. Он принимает нас в огромной комнате со старинной мебелью из красного дерева, сажает на диван и внимательно слушает мой рассказ. Затем он подробно записывает все имеющиеся факты, имена, фамилии, даты рождения и смерти, которые известны, и обещает взяться за работу в ближайшее время.
После посещения Павла Ивановича едем в мою квартиру. Открываю шкаф, достаю оттуда кольцо и показываю Лере. Представляете, каково было ее изумление, когда она увидела еще одно такое же кольцо с изумрудом?
- Видишь, на его обратной стороне гексаграмма!
- Ничего себе! Давай возьмем его с собой и сравним у меня дома.
... Дома, положив два кольца рядом, убеждаемся, что они действительно полностью похожи, и гексаграммы совпадают.
- Получается, что мы каким-то образом состоим в родстве? - Испуганно спрашивает Лера.
Успокаиваю ее:
- Возможно, что родство очень дальнее, от каких-нибудь общих средневековых предков, не больше. Ты за ребенка боишься? Ничего страшного. Если мы окажемся братом и сестрой в восьмом колене, так это и не родство вовсе. Давай подождем, что сумеет найти Павел Иванович.
Два месяца проходит в томительных ожиданиях. Наконец, звонит Павел Иванович и приглашает нас к себе. Морально готовимся выслушать все, что расскажет историк.
А слушать пришлось много. Часа три он рассказывал нам про древний род фон Тиссен... Потом начал спрашивать меня:
- Не было ли у вашего отца и есть ли и у вас признаков интересной болезни – костных наростов на сухожилиях, которые появляются обычно после тридцати лет?
Я утвердительно кивнул головой.
- Да, у отца были и у меня уже появляются. При последнем диспансерном обследовании хирург заметил начало редкой болезни. Он назвал ее Контрактура Дюпюитрена.
Павел Иванович улыбнулся.
