возвращаемся.
По дороге Гордей несколько раз искоса посмотрел на полковника, а потом все-таки сказал:
– Надеюсь, Гуров, ты понимаешь…
– Ни-че-го-шень-ки не понимаю, – помотал головой тот. – Я вчера так устал, что до сих пор отсыпаюсь, а ты мне мешаешь.
– Значит, понимаешь, – тут же успокоившись, удовлетворенно констатировал Гордей.
Позже, уже в сауне, когда они, разомлев и немного отвлекшись от всех событий этого страшного дня, отдыхали в предбаннике, Гордей сказал:
– Гуров, мы с Аленушкой тебя на свадьбу приглашаем – ты же в пятницу здесь еще будешь?
– Вы же, как я понял, тихо, по-семейному отметить хотели? – удивился Лев Иванович.
– Я, Гуров, к тебе в семью, конечно, не навязываюсь, но только ты нам с Аленушкой не чужой, – решительно заявил Гордей. – Не спаси ты ее тогда, еще неизвестно, как бы все повернулось. Да и в остальном выручил.
– Да у тебя такой Леший, что он и сам бы до всего додумался, – скромно заметил Лев.
– Не спорю, ума ему не занимать, но и ты своих заслуг не приуменьшай, – возразил на это Гордей. – Да и совсем уж тихо по-семейному не получится. Придется «Волгу» снимать.
– Ресторан, что ли? – спросил Гуров.
– Да, причем самый большой в городе, потому что бабушка кнутом щелкнула, – не без гордости сообщил Гордей.
– В каком смысле? – удивился Лев.
– В прямом, – развел руками Гордей. – Она сказала, что внучка у нее одна и замуж выходит один раз и на всю жизнь, так что в пятницу регистрироваться и венчаться мы в городе будем, а в субботу – уже в деревне гулять.
– А-а-а, так я тебе в роли свадебного генерала понадобился? – усмехнулся полковник.
– Не обижайся, Гуров, – попросил Гордей, – но там люди и покруче тебя будут – я же сказал, что бабушка кнутом щелкнула.
– Понятно, – кивнул тот. – Она всех своих бывших пациентов заставит прийти.
– Да их и заставлять не надо, – отмахнулся Гордей. – Кто же о своем будущем не думает? А ну, как прихватит по-серьезному? Куда кинешься? К врачам? Химию глотать? Лекарства поддельные, от которых один вред? В лучшем случае они просто не повредят. К кому тогда они на поклон пойдут? А к бабушке. Потому что травка-то она надежнее будет. Как же с ней после этого не дружить? Да и врачи сейчас такие, что от них лучше подальше держаться. Это тебе не старое поколение, которое свое дело действительно знало.
– Это Людмила Алексеевна так считает? – поинтересовался Гуров.
– А я что, в мешке зашитом живу? – возмутился Гордей. – Между прочим, мама у меня ни одной купленной в России таблетки, где бы ее ни сделали, не проглотила. Я ей все до единого лекарства из-за границы доставляю, потому что там за ними контроль соответствующий, а у нас такого намешают, что и здоровый богу душу отдаст.
– Интересно будет на это высокое собрание посмотреть. Ладно, приду, – согласился полковник. – А сегодня в санаторий вернусь – у вас предсвадебные хлопоты предстоят, так что я лишним буду.
– Вот пообедаем и езжай, – согласился Гордей.
Уже позже, провожая нагруженного банкой с травой и термосом с настоем Льва Ивановича до машины, Гордей спросил:
– Скажи, Гуров, а ты бы смог все это выдержать?
Он не говорил, что именно «это», но и так было понятно, что имел в виду историю Лешего.
– Не знаю, Гордей, – подумав, честно признался Гуров. – Не буду высокими словами бросаться. Просто у каждого человека есть свой предел, у кого-то выше, у кого-то ниже, но узнаешь это только тогда, когда попадешь вот в такой переплет.
– Тьфу-тьфу-тьфу. Не дай бог, – отмахнулся Гордей. – А вообще-то, ты прав, никто этого заранее знать не может.
К счастью, а точнее, к величайшему облегчению Гурова, джип Воронцова был не только вымыт и вычищен самым тщательным образом, но, видимо, еще и проверен хорошим специалистом, потому что мотор сиявшей чистотой машины урчал тихонько, равномерно и довольно.
Персонал санатория уже привык к тому, что Гуров вел себя как хотел, и не обращал на это внимания. Лев собрался первым делом поговорить с женой, а то, как занялся расследованием, так ни разу и не позвонил, правда, не по своей вине. Но, посмотрев на часы, он решил, что лучше сделать это поздно вечером, потому что звонить сейчас смысла не было – Мария наверняка была в театре, готовилась к спектаклю, и отвлекать ее в это время ему было строжайшим образом запрещено.
За ужином бальзаковского возраста дамочки, увидев его, принялись активно шушукаться – не иначе как строили предположения насчет того, куда, а главное, к кому это он ездил, и Гуров был стопроцентно уверен, что вывод они сделали однозначный: к женщине. Как говорится, у кого чего болит, ну и далее по тексту.
Вернувшись в номер, Гуров включил телевизор и устроился в кресле напротив него. Он сам не заметил, как задремал, потому что услышанная им сегодня страшная история из жизни Лешего, как ни старался, не выходила у него из головы, и мозгам требовался элементарный отдых.
Проснувшись, он посмотрел на часы и решил, что Мария уже должна быть дома. Но домашний телефон не отвечал и тогда он позвонил на сотовый. Услышав веселый голос Марии и всякие прочие шумы вроде смеха и музыки, он рассмеялся:
– Я вижу, ты, благоверная моя, не скучаешь.
– Как и ты, – мгновенно ответила она.
– То есть? – удивился он. – Я тут не развлекаюсь. Я тут лечусь, а это занятие нудное.
– И чтобы развеяться и развлечься, постоянно сбегаешь из санатория да еще с ночевками, – съязвила она.
– А ты, как настоящая жена сыщика, обзавелась здесь агентурой? – удивился он.
– И не думала за тобой следить. Просто доброжелатели позвонили в театр и выразили мне глубочайшее сочувствие по поводу того, что мне так не повезло с мужем, который гуляет в Белогорске напропалую. Ты, наверное, еще два года назад там с кем-нибудь связался, а сейчас восстановил отношения, чтобы скучно не было. И борьба с прозой жизни так увлекла тебя, что ты даже не соизволил мне несколько дней позвонить, – самым язвительным из имевшихся в ее богатом арсенале тоном подчеркнула она.
– И я даже знаю, кто был этот доброжелатель, – ответил он ей и, хотя и не имел привычки обсуждать с кем бы то ни было подобные темы, все-таки попытался объясниться, чтобы несколько разрядить обстановку и свести все к шутке: – Это была одна назойливая дамочка, чье излишне настойчивое внимание к своей скромной персоне я грубо проигнорировал. А в действительности все было совсем по-другому.
– А-а-а! Понимаю, ты предпочел ей другую дамочку, и она, обидевшись, решила отомстить, – ехидно поинтересовалась она, и тут до него дошло.
– Мария, да ты, кажется, прилично выпила? – догадался он.
– Ты ведешь себя как хочешь, а мне нельзя? – возмутилась Мария. – Как говорится, жена да последует за мужем своим.
– Ладно, вернусь, тогда и поговорим, – разозлился он и отключил телефон.
Настроение, и так не самое лучезарное, было вконец испорчено. «Будем решать проблемы по мере их поступления», – подумал Гуров и, чтобы отвлечься, снова стал смотреть телевизор. Под его монотонное бурчание, прерываемое натужным весельем рекламы, он стал ломать голову над самой насущной в этот момент проблемой: в чем идти на свадьбу и что дарить. Костюм был испорчен, бесповоротно или нет, еще предстояло выяснить, но для свадьбы он явно не годился. Идти в джинсах и джемпере? Ну, это ему даже в голову не пришло. Оставалось одно – купить новый костюм, а заодно и рубашку с галстуком. Хорошо хоть, что ботинки есть. Ходить по магазинам Гуров, как всякий среднестатистический мужчина, не любил, а уж в малознакомом городе тем более, и помочь ему в этом мог только Воронцов.
– Привет тебе, Лев Иванович. Стряслось чего? – спросил Юрий Федорович.
– Где у вас тут можно приличный костюм купить, а то в моем на люди показаться неприлично? –
