Будь ты навеки проклят! Будь проклят!!! Будь проклят за то, что погубил мою чистую душу! Я никогда, НИКОГДА не оставлю тебя в покое. Ты всегда будешь слышать мой голос, выкрикивающий проклятия, ибо я останусь в твоей голове на веки веков и буду убивать тебя! Я уйду, но я утяну тебя за собой в могилу! И после смерти ты не найдешь покоя! Ты сгоришь в огне ада, и дикие твари будут рыться носами в твоих останках и обгладывать твои кости, а я буду смотреть на это с небес и смеяться, громко, как ты смеешься надо мной! Да будет смерть твоя стократ ужаснее моей, о, худший из подлейших монстров! Молю Всевышнего о том, чтобы проклятия мои обратились в быль! Умри! Умри! Умри!!! Умри и будь навеки проклят!!!
К этому голосу примешивались все новые и новые, и вскоре уже целый хор гневных женских голосов, от которых волоски на коже вставали дыбом, мурашки бежали по телу, а кровь стыла в жилах, звучал вокруг, раскачивая мир из стороны в сторону. И в конце концов все голоса сошлись на одном и том же слове.
Умри! Умри! Умри!
Ты закрыла уши обеими ладонями и зажмурилась, однако голоса не стали тише ни на каплю.
«Нет! Замолчите! Хватит уже! Оставьте меня в покое!!! Навсегда! Уходите! Прочь от меня! Вы ведь мертвы, вы все давно, давно уже умерли. Вы остались там, в прошлом. Так причем же здесь я? Зачем вы меня преследуете? Уходите! Прочь! Прочь!»
Мы всегда будем жить в тебе, сестра… Мы никогда тебя не оставим, слышишь? Страдай вместе с нами, умирай вместе с нами… Приди к нам, сестра, приди, приди, приди…
Приди…
Но тут они замолчали. Как будто их кто-то спугнул.
И действительно: откуда-то сверху, со стороны скалы, под которой ты пряталась, раздался голос. Совсем-совсем другой голос, не похожий на прежние. Это был голос живой женщины, которая просто пела:
На пару минут завывания ветра перекрыли голос поющей девушки и унесли его куда-то в сторону, однако вскоре вновь послышалось:
И снова сильный порыв перекрыл чудесный мелодичный голос. А когда ветер стих, песня уже закончилась, и какое-то время было тихо.
И ты заплакала.
- Вернись, вернись, - шептала ты. – Вернись, прошу тебя… Не оставляй меня одну с НИМИ…
Глава 3
На следующий день, около двух часов дня возле дома Халворсенов остановилась запряженная лошадьми повозка, из которой, поспешно сунув деньги вознице, чуть ли не выпрыгнул опрятно одетый молодой человек с большим черным портфелем в руках. Ловко приземлившись на землю, он приосанился, поправил свой пиджак и с ослепительной улыбкой подал руку хорошенькой светловолосой девушке, которая прибыла вместе с ним.
Из дома им навстречу уже бежала целая толпа. Девушка с улыбкой приостановилась поодаль, а молодой человек раскинул руки для объятий.
- Хэвард! Мама, скорей! Хэвард приехал! – кричала Келда, которая бежала впереди всех, не обращая внимания на то, что полы ее длинного платья путались в ногах.
За ней спешили Фолки, Андор, Кэйа и Болдр. Эидис, только что выскочившая из дома, торопилась позади остальных, вытирая руки кухонным полотенцем, и все приговаривала:
- Господи! Приехали! Уже! Так рано! А у меня еще ничего не готово!
Хэвард, обнимая Келду, громко и весело смеялся.
- Да не переживай ты так, мам. Я-то знаю, что у тебя всегда все готово, даже если ты сама так не думаешь!
- Хэвард, как же хорошо, что ты вернулся! – Келда сияла. – Ты должен скорее представить нам свою невесту. Ну же, Хэвард, познакомь нас!
Нанна Брок была милой двадцатидвухлетней девушкой с глазами цвета моря. Она тоже училась в университете в Мехамне, но познакомилась с Хэвардом только полгода назад через Ойвинда Хёугли, на его дне рождения.
- Я сразу почувствовал в Нанне родную душу, честное слово, - весело и ласково сказал Хэвард, легонько дотрагиваясь до ее плеча.
Нанна скромно улыбнулась всем Халворсенам, и по ее порозовевшим щекам было ясно, что она жутко смущена таким вниманием с их стороны: даже маленький Болдр с любопытством разглядывал невесту «дяди Хэварда». Когда они все вместе направились к дому и Нанна пожала малышу руку, он даже громко объявил:
- Ты хорошая! Мы будем друзьями, да?
Девушка кивнула, засмеялась и с этой минуты стала чувствовать себя гораздо свободнее.
За столом все без умолку говорили, обращаясь преимущественно то к Хэварду, то к его прелестной невесте, так что у бедных молодых людей даже головы пошли кругом и порой они отвечали машинально, а то и вовсе невпопад.
Наконец, Келда, которая сначала активнее всех наседала на брата, вдруг резко успокоилась и попыталась призвать всех остальных к милосердию – дать Нанне и Хэварду отдохнуть после долгой дороги. Впрочем, у нее это не особенно получилось. Тогда Келда просто наклонилась к Нанне и сказала ей на ухо:
