— Что вы там стоите и пялитесь? Людей не видели, что ли?
Тогда они подошли к нам. А Моника спросила:
— А сколько всего детей в вашей деревне?
— Шесть с половиной, — ответил Лассе.
Ведь он считает, что Черстин слишком маленькая, чтобы ее считать за целого ребенка. Но Улле рассердился и сказал:
— Ты сам и есть половина!
Мы рассказали Монике, что Бритта с Анной живут в Норргордене, Лассе, Буссе и я в Меллангордене, а Улле и Черстин в Сёргордене.
— Я тоже хотела бы здесь жить, — сказала Моника.
Когда мама Моники допила сок, она села в машину, и Монике, конечно, тоже пришлось идти с ней. Ее мама еще раз полюбовалась красивым видом и спросила:
— А не надоедает вам здесь? Не скучно жить в лесу?
А мама ответила:
— Нам некогда скучать, дел слишком много.
Я подумала, что мама Моники немножко глупая. Как можно такое говорить! Вовсе у нас не скучно. Нам весело живется в Буллербю.
Потом автомобиль уехал, а Моника все время махала нам.
Я решила, что мы больше не увидим Монику. Осталась только брошка на память о ней. Я дала брошку ненадолго Бритте и Анне.
Потом мы побежали к дедушке, который живет в мансарде Норргордена. Это дедушка Анны и Бритты. Он почти слепой. Но ему всегда хочется знать все, что случается в Буллербю. И нам нужно было рассказать ему про автомобиль и про Монику. Дедушка говорит, что, если бы не мы, дети, он не знал бы, что творится на свете. Ведь всем взрослым в Буллербю вечно некогда поговорить с ним.
Мы рассказали ему всё-всё. Он хотел узнать побольше про машину. И Буссе рассказал ему всё подробно. Дедушка подержал в руке мою брошку. Я объяснила ему, что она усыпана маленькими красными бусинками. И дедушка сказал, что он видит где-то внутри своей головы, что эта брошка красивая. Потом я рассказала ему, что мама Моники думает, будто в Буллербю скучно живется.
— Охо-хо, хо-хо! — засмеялся дедушка. — До чего же глупые люди есть на свете!
Дедушка так же, как и я, считает, что в Буллербю живется весело.
МНЕ ДАРЯТ ЯГНЕНКА
Пожалуй, веселее всего у нас весной. Мы с Анной не раз говорили о том, когда нам всего веселее. Анна считает, что летом, а мне веселее весной. И, ясное дело, на Рождество, это время нам обеим нравится.
А теперь я хочу рассказать вам, что случилось прошедшей весной. У нас в Буллербю есть много овец. И каждой весной они приносят ягнят. А ягнята — самые красивые зверюшки на свете. Они лучше котят, щенят и маленьких поросят. Я думаю, они даже красивее Черстин, хотя при Улле я этого не смею сказать.
В то время когда овцы приносят ягнят, мы каждое утро бегаем в овчарню поглядеть, сколько новых крошек народилось за ночь. Когда открываешь дверь в овчарню, овцы блеют изо всех сил. А ягнятки блеют так тоненько и красиво, не то что овцы и баран. Почти каждая овца приносит двух ягнят.
Однажды утром в воскресенье я пришла в овчарню и увидела на соломе мертвого ягненка. У его мамы не было в вымени молока. Бедный, бедный ягненочек! Он умер от голода! Я села на пороге овчарни и заплакала. Чуть погодя пришла Анна. Узнав про бедного ягненка, она тоже стала плакать.
— Не хочу, чтобы ягнята умирали! — сказала я папе.
— Так ведь и никто этого не хочет. И все-таки, как это ни печально, еще один ягненок должен умереть.
И он показал на ягненка, которого держал на руках. Этот хиленький ягненочек был братом умершего. Его мама и ему не могла дать молока. А новорожденные ягнята могут питаться только молоком. И папа сказал, что поэтому придется забить брата подохшего ягненка, чтобы он тоже не умер от голода. Мы с Анной заплакали еще громче. Просто ужас, как сильно мы плакали!
— Я
Тогда папа поднял меня и сказал:
— Не плачь, Лиса! Попробуй кормить этого ягненка из соски, если хочешь. Как маленького ребенка.
Ах, как я обрадовалась! Ну просто я никогда еще так не радовалась! Я не знала, что можно кормить ягнят как грудных детей. Папа сказал, чтобы я сильно не надеялась, что это может и не получиться. Он думал, что ягненок все равно умрет, но позволил нам попробовать его спасти.
Мы с Анной побежали к тете Лисе, маме Улле, и попросили ее дать нам бутылку с соской, из которой пила Черстин, когда была совсем маленькая. Потом мы вернулись к папе.
— Папа, можно, мы дадим этому бедняжке немного сливок?
Но папа объяснил, что от сливок у ягненка заболит живот. Его нужно поить молоком пополам с водой. Он помог мне смешать молоко с водой, и мы нагрели бутылку в горячей воде. Потом я сунула соску ягненку в рот. И подумать только, он сразу же начал ее сосать. Видно было, что он сильно проголодался.
— Ну вот, — сказал папа, — теперь ты приемная мама этому ягненку. Но его надо кормить и рано утром, и поздно вечером. Смотри, а вдруг тебе это надоест?
Анна сказала, что если мне надоест, то она с удовольствием будет кормить этого ягненка. Но я ответила:
— Ха-ха! И не думай, что мне надоест кормить ягнят!
Я назвала ягненка Понтусом, и папа сказал, что теперь это мой собственный ягненок. Хорошо, что все это случилось до того, как Буссе и Лассе в то воскресное утро проснулись. А не то они бы стали спорить из-за Понтуса.
— Надо же, — рассердился Лассе, — нельзя выспаться хорошенько утром. Тут же Лиса забирает себе ягненка.
Ему стало завидно, что Понтус достался не ему.
Первые дни все ребятишки в Буллербю приходили смотреть, как я кормлю Понтуса. Но скоро им всем это надоело.
Просто удивительно, какой аппетит у этих ягнят! Кажется, будто они все время голодные. Каждое утро, перед тем как идти в школу, я бегала в овчарню и кормила Понтуса. Увидев меня, он бежал ко мне, подрагивая коротким хвостиком, и так ласково блеял. Он был весь беленький, а на мордочке — маленькое черное пятнышко, по которому его можно было отличать от других ягнят. Агда кормила его раз в день, когда я была в школе. Но как только я приходила домой, сразу снова кормила его. И поздно вечером опять ходила кормить его.
Как-то раз я попросила Анну покормить Понтуса, но она ответила:
— Покормлю завтра! Сегодня мне некогда.
Но я обещала папе, что мне не надоест ухаживать за Понтусом, и мне в самом деле не надоело. Ведь я его очень полюбила. Больше всего мне Понтус нравился за то, что он так радовался, когда я приходила в овчарню. Он, наверно, думал, что я его настоящая мама. Я спросила Буссе и Лассе, считают ли они, что Понтус думает, будто я его настоящая мама. А Лассе ответил:
— Ясное дело, думает, что ты его мама. Ведь ты точь-в-точь овца!
Однажды папа велел мне попробовать приучить Понтуса пить из ведерка.
— Ведь нельзя же поить его из соски, покуда он не станет большим бараном.
Бедный Понтус, он никак не мог понять, зачем я сунула ему под нос ведерко. Он не знал, как из него
