политический вес имели не в пример меньше. И, разумеется, в случае чего, находиться будут на таком же подчиненном положении, как вся Вольница. И это при том, что они почти полностью закрывали собой восточные границы Валлиона и, как эрхи на западе, надежно стерегли их от посягательств извне. Добавьте к этому Фарлион и его Серые горы, отделяющий королевство от Степи с юга, плюс еще одну цепочку гор на далеком севере, и тогда поймете, как нехило устроился этот самый Валлион.
Теперь вернемся ко мне. Со слов Айны выходило, что выбросило меня на самом западе Валлиона, на территории Суорда, эрхас которого (один из немногих) был весьма лоялен по отношению к мелким шейри и связанным с ними Ведьмам. Ведьмами, к слову, этих женщин называли потому, что они действительно получали некоторые способности, заключив с призванными шейри своего рода договор. Подробности Айна не сообщила, но не думаю, что здесь не знали о кровавых подписях и продаже собственной души в обмен на могущество. Правда, старушка на мое робкое предположение только посмеялась, однако столь натянуто и напряженно, что я не рискнула продолжать разговор на эту тему.
Итак, Суорд расположен сравнительно недалеко от нужных мне эаров. Но чтобы туда добраться, следовало пересечь почти по прямой еще два эрха. В том числе, Дагон, владетель которого так сильно не любит всякую нечисть, к которой, конечно же, причислял и Ведьм, и их любимых котов. Из этого следовал невеселый вывод, что светиться нам с котом перед населением Дагона никак нельзя. А в свете того, что мне рассказали о местных обычаях и роли местных женщин в семейном укладе, получалось, что мне вообще надо было родиться мужиком. Потому что одну, да в сопровождении шейри, да на Заброшенном Тракте… короче, меня или сожрут, или пристрелят от греха, чтобы Ведьм не плодила, или же примут за гулящую с соответствующими последствиями. Потому что верная жена здесь представлялась неким тихим ручным зверьком, который не решается в доме даже голос подать. А если и решается, то лишь в момент трудных родов, или же когда возникнет спор с соседкой о судьбе забредшей во двор незнакомой курицы. Тогда как с мужем — ни-ни. Муж для жены — бог, хозяин и царь. Правда, знати позволялось несколько больше, чем простолюдинам: знатные дамы могли себе позволить появиться на улице в сопровождении не мужа или брата, а простых телохранителей. Но таких было крайне мало. В основном, в столице и крупных городах, которых, надо сказать, во всем Валлионе — полностью аграрной стране — было немного. А поскольку я на знатную даму никак не тянула, то и выход у меня был лишь один.
— Прятаться тебе придется, милая, — с виноватым вздохом завершила мои рассуждения ведьма. — И шейри своего прятать от чужих глаз. Неровен час — увидят, потом и не докажет ничего. А уж если вдруг Дагону попадешься…
— До эаров, полагаю, вовремя точно не доберусь, — мрачно озвучила я свои невеселые мысли. — В общем, по Заброшенному Тракту пойду. Народу там немного. Барсик предупредит, если ты права, о появлении гостей. От Тварей, если наткнусь, полезу на дерево. А уж если нарвусь на кого живого, то натяну шапку поглубже и буду изображать юного дурачка, ушедшего из дому в поисках лучшей доли.
— Ну… примерно так, — вынужденно согласилась знахарка.
Барсик, на мгновение сунув нос в дверь, недовольно мяукнул и снова исчез, одарив меня презрительным взглядом. Ну, не паршивец, а?
— И как я с ним пойду? — грустно спросила я в потолок.
— Он будет слушаться, — снова заверила меня тетушка Айна. — Только привыкнет немного и будет. Шейри все такие. Но напакостить тебе он не сможет — нет у него такой силы, чтобы хозяйке вред принести.
Я вздохнула.
— И то хлеб.
А потом попросила ее еще раз объяснить мне про деньги.
Выходила я из землянки ранним утром следующего дня. Полностью собранная, экипированная по последнему слову средневековой моды и заметно нервничающая.
На выходе еще раз проверила свеженашитые карманы, похлопала по груди, убедившись, что заветный мешочек со скудными ведьмиными сбережениями на месте, бросила быстрый взгляд на приютившееся на полке кривоватое зеркало и вздохнула: в жизни еще не выглядела так ужасно.
У меня довольно неплохая фигура, хотя, конечно, до модельной ей пока далеко. Ну, чуть узковатый таз. Чуть крутоваты бедра. Чуть тяжеловата из-за этого поступь и давно не тренированная (увы мне, лентяйке) задняя филейная часть, но зато ноги от самых ушей. И неплохие, как мне кажется, ноги. К тому же, силикона я никогда не носила, а по поводу верхнего, второго с плюсом, размером не комплексовала. И химию на голове не уважала, потому что мои волосы и без нее немного вились на кончиках, по-настоящему раздражая только в дождливые дни, когда пытались свернуться в мелкие бараньи колечки. Кстати, волосы у меня русые, недлинные (не люблю долго возиться с прической), приятно густые. Мамино наследие. Тогда как от отца досталась несколько мальчишечья фигура, чуть вздернутый на кончике нос и совершенно обычные светло серые глаза. Не скажу, что прямо писаная красавица, но и на отсутствие внимание парней пожаловаться не могу. Другое дело, что однажды оно, это внимание, мне вышло боком и с тех пор я настороженно отношусь даже к тщательно завуалированным ухаживаниям. Но во всем остальном ничего экстраординарного. Нормальная молодая женщина с нормальными средними данными.
Однако при виде меня вышедшая из землянки Ведьма вдруг покачала головой.
— Плохо. Не наша ты, чужая… трудно тебя будет затеряться.
— Почему? — озадачилась я, пытаясь оглядеть себя и со спины. Да бог с ним, с плащом, что криво сидит. Авось, и не заметит никто. Ну, куртка великовата, да и рубаха с чужого плеча. Но не свою же белоснежную надевать, когда придется по лесу топать две недели? Пусть лучше полежит в мешке, чем я потом умучаюсь ее отстирывать. Со штанами чуть лучше, потому что их прежний владелец не был толстоляхим лежуном на печи, хотя на мне и они смотрелись слишком большими. Впрочем, я же сказала: не в моем случае привередничать.
Но чего тогда старушка так неодобрительно смотрит?
— Высокая ты. Спину слишком ровно держишь, — наконец, соизволила она пояснить. — И голову больно задираешь. Только эр-дассы могут позволить себе так ходить — прямо, ровно, почти не глядя под ноги.
Я потупилась: старушка права — при моих метр семидесяти с кепкой она почти на голову ниже меня. Если уж они тут все люди такие, то я, куда бы ни явилась, действительно везде буду выделяться. Да и насчет остального — правда: мама всегда учила меня не вешать нос и, даже если вокруг просто ужасно, нести себя по жизни, как королева. Так, она говорила, тебя никто не сломает. Никакие трудности не согнут, вот я и старалась соответствовать. А тут, оказывается, гордая женщина это — порок, а женщина независимая — нонсенс. Ни шагу нельзя ступить в сторону от канонов. Дом, семья, дети — вот и вся женская доля на Во-Алларе. Грустно, да? Ни про феминизм, ни про эмансипацию, ни просто про равноправие полов никто даже слыхом не слыхивал. Что грустно вдвойне. Как тут выжить? Как извернуться, чтобы ничего не испортить? И как пересечь треть страны, никому не попавшись на глаза?
— Гордая ты, — окончательно припечатала меня бабушка, по-прежнему пристально изучая, как какую-то диковину. — И по жизни идешь, будто преград не ведаешь и точно знаешь, что обязательно победишь.
— Я так привыкла, — вздохнула я виновато.
— Да уж вижу… но это, в общем-то, и неплохо. Только учти: пока уму-разуму не наберешься, внимание к себе не привлекай. Иди незаметно. Полями. Попутчиков избегай. Лучше издалека подмечай, кто где едет, и в сторону сразу уходи, пока не поймешь, с кем можно говорить, а с кем нельзя. В разговоры особо не вступай, даже если предложат. На встречных прямо не гляди. Запомни: лучше мухой над полем пролететь, не потревожив чуткий сон охотника, чем промчаться мимо него гордым оленем и получить стрелу в бок. А то у тебя и взгляд чересчур прямой, и плечи всегда развернуты, и на лице будто вызов написан. Ни от кого подвоха не ждешь. А если и ждешь, то уверена, что со всем справишься. Неправильно это. Не женская это стезя. Наши девки так не ходят. Первыми разговоры не начинают — не положено. И не смотрят в упор на встречных — больше прыснут по сторонам, потом очи до полу опустят. Потом снова прыснут, если не замужем и если парень попался по нраву. А коли при муже, то и того меньше: муж, если заметит, и по хребтине может вытянуть. Так что не вздумай норов показывать. Поняла?
— Тогда мне лучше вообще топать одной, — насупилась я, недовольно сверкнув глазами. — И
