Мейделон.
— Мы не оставим в живых никого, — упорствовал Хью. — То, что никто ничего не узнает, — наше спасение!
— План хорош, — сказал священник, — но планы не всегда исполняются. Если хоть один ускользнет...
— Как? — воскликнул Хью.
— Достаточно! — негромко, но решительно сказала мамаша Лапен. — Мы уходим.
Наступило молчание.
— Почему? — взорвался Хью. — У нас есть шанс!
— Не о чем говорить, — спокойно, уверенно сказала Лапен. — Нельзя начинать войну, пока не прозвонил колокол.
Хью ничего не ответил, потом с мрачным видом повернулся, подошел к костру и снял котелок с рогатины. Мейделон уставилась на мамашу Лапен сверкающими глазами, но, получив в ответ холодный колючий взгляд предводительницы, вспыхнула и отвернулась.
Дирк был поражен. Одно слово этой могучей женщины — и вся крестьянская армия послушно следует за ней! Он представил себе огромные массы людей в лесах королевства, готовые к восстанию, но замороженные ожиданием слова, которое должны произнести уста, превратившиеся в прах пятьсот лет назад...
— Предлагаю вам пойти со мной, — сказал священник, коснувшись рукой плеча Дирка, — доверьтесь мне, отцу Флетчеру, я хорошо знаю эти леса и отведу вас в безопасное место.
Рядом со священником стояли Мейделон и Гар. Дирк осмотрел поляну. Она почти опустела, только несколько человек устраивали поклажу на спинах друг у друга. Дирк обернулся к отцу Флетчеру и кивнул:
— Что ж, хорошая идея.
Отец Флетчер широким шагом уходил с поляны.
Дирк, Мейделон и Гар двинулись за ним.
Глава 9
Первые лучи встающего солнца коснулись четверых путешественников, бредущих по главной королевской дороге. Это были старый священник, молодая женщина в темном плаще с капюшоном и двое сумасшедших в набедренных повязках. Один из них, вероятно, был очень высоким, но он горбился и шел, постоянно спотыкаясь. Другой проигрывал в росте, но поражал неуемной энергией. Он прыгал, дурачился и распевал песни, славящие восход солнца.
— У тебя все очень хорошо получается, — сухо сказал отец Флетчер, — но мне кажется, ты чересчур усердствуешь.
— Согласен, отец, хотя заметьте, только сумасшедший будет распевать гимны солнцу.
— А я согласна с отцом Флетчером, — сказала Мейделон. — Мы, конечно, должны маскироваться, и двое сумасшедших с девушкой, да под опекой священника не должны бы вызвать подозрений у королевских патрулей, но хочу вам заметить, что сейчас за нами никто не наблюдает.
— Ты не понимаешь, что такое искусство, — возразил Дирк. — Настоящий лицедей всегда должен быть наготове, ведь никогда не знаешь, когда у тебя появится аудитория.
— С тобой можно было бы и поспорить, — вступил в разговор Гар, — но если принять во внимание, что неподалеку остановились три всадника, то стоит признать, что ты прав.
Дирк вздрогнул и посмотрел вперед. Там, на дороге, сквозь утренний туман были видны силуэты трех верховых.
— Дети мои, успокойтесь. — Казалось, отец Флетчер хочет снять возникшее напряжение. — Не забывайте: два несчастных сумасшедших идут в Бедлам под опекой их сестры и старого священника.
Дирк перекувырнулся и с новой силой заорал «Хвала Солнцу!», и когда он пел второй куплет, голос из тумана крикнул:
— Прекратить!
Дирк дернулся, вскинул руку над головой и, застывши в позе статуи в фонтане, выпучил глаза на подъехавшего солдата.
Отец Флетчер остановился и вопрошающе посмотрел на всадника.
Гар продолжал, шаркая по пыли, двигаться вперед, и Мейделон ухватила его за руку, чтобы он не ушел.
С лошади на путешественников внимательно смотрел сержант.
— Что это вы тут делаете, батюшка?
— Это всего лишь двое сумасшедших и их нормальная, несчастная сестра, — спокойно ответил отец Флетчер.
Один из солдат сдернул капюшон с головы Мейделон. Роскошные каштановые волосы упали на плечи девушки. Солдат присвистнул.
— Под моей опекой, конечно, — добавил отец Флетчер.
Сержант сердито глянул на солдата, и тот отъехал в сторону.
Это поразило Дирка, он не подозревал, что священник имеет здесь такой авторитет.
— И куда же вы, отец, направляетесь?
— Разумеется, в ближайший Бедлам. В Приют святого Ортикона в Шамбрэ.
— Если выпрямить этого согнутого, — неожиданно вступил в разговор солдат, — то...
— Молюсь, чтобы вы и не пытались этого сделать, — пробормотал священник. — Если его тронуть — он придет в неистовство.
Солдат посмотрел на мускулы Гара и чуть отодвинул свою лошадь.
— Ну так что? — прохрипел первый солдат. — Мы их арестуем?
Отец Флетчер с удивлением посмотрел на него.
— За что? Уверяю вас, эти бедняги не сделают ничего дурного.
— Я в этом не сомневаюсь, — усмехнулся сержант. — Но как ни смешно, я подозреваю, что даже вы можете протащить преступников под видом сумасшедших.
— Сержант, — мягко ответил священник. — Я — человек мира!
Дирк вспомнил о стрелах и с трудом удержался от хохота.
— А мы — люди войны, — покачал головой сержант.
— Сержант, — неожиданно сурово заговорил священник, — если вы будете вмешиваться не в свое дело, принимая во внимание, что эти люди находятся под опекой служителя церкви, вы навлечете на себя гнев Всевышнего!
— Справедливо, — задумчиво ответил сержант, — но в противном случае мы навлечем на себя гнев нашего лорда Кора, который почувствуем значительно скорее, чем гнев Божий.
— Ошибаетесь, этого наказания вам не придется дожидаться слишком долго.
— Опять вы правы. — Сержант посмотрел на Дирка, который сосредоточенно играл камешками в пыли дороги.
Сержант выпрямился в седле и, глубоко вздохнув, вынес решение:
— Хорошо, отец, хватит спорить. Мы не должны вмешиваться в дела священников. Мы разрешаем вам продолжить ваш путь к Бедламу.
— Благодарю вас, — тихо сказал священник.
— Наше уважение к вам так велико, — продолжил сержант, — что мы даже проводим вас.
— О! — воскликнул священник. — Весьма вам благодарен, но не стоит беспокоиться...
— Вовсе нет, вовсе нет, — любезно ответил сержант. — Не хотелось бы, чтобы вы стали жертвой бунтовщиков.
На заходе солнца священник и его подопечные, сопровождаемые тремя всадниками, добрались до Приюта святого Ортикона. Сестра, заливаясь слезами, нежно поцеловала братьев, между поцелуями прошептала:
— Постарайтесь не падать духом, мы попытаемся освободить вас отсюда как можно скорее.
Затем она отступила в сторону, священник благословил несчастных, и из дверей вышел служитель, чтобы увести их в сырой холодный мрак, наполненный запахом экскрементов и немытых тел.
