- Позже.
- Не доверяешь, что ли?!
- А что, надо? - скупо хмыкнул Лакр, огибая по обочине заворчавшего грамарца.
Белка внимательно оглядела потянувшихся за вожаком Братьев, их прямые спины, гордые осанки, мощные руки с твердыми, как древесная кора, ладонями. Длинные плащи, которыми они укрывались сперва от палящего солнца, а теперь - от назойливо лезущей в уши мошкары. Снова подметила весьма странные взгляды от Терга и его ситта, в которых сквозило все большее недоумение. Потом вздохнула, решив спросить позже, и пожала плечами.
- Ну и ладно. Курш, давай поглядим, где они устроятся, а потом вернемся. Мне моя полянка нравится больше, чем сомнительный отдых в компании здешних пиявок. А эти пускай спят, где ни попадя: бездомным бродягам все равно, куда голову прислонить. Где упал, там и постель. Чем накрылся, то и одеяло. Что нашел, то и съел. Не говоря уже о том, что одежу носят до тех пор, пока не смогут на ночь поставить ее в угол...
Стрегон тихо выдохнул, неожиданно осознав, что это дрянное создание все-таки заставило его изменить извечному спокойствию и оказалось очень близко к тому, чтобы он воспользовался, подобно потерпевшему поражение Тергу, своим тайным умением. Эльфийская кровь (которой, судя по удивительной покладистости грамарца, в пацане немало) и ближайшее будущее, в котором он навеки разучится шутить, уже не спасут сопляка от заслуженной трепки. Потому что, видят боги, я долго терпел и сдерживал побратимов. Долго помнил о строгом заказчике и его настойчивом желании встретиться с Ходоком. Но однажды ни наниматель, ни зеленоглазая тварь, ни сам Ходок не помогут: Братья, хоть и славятся своей невозмутимостью и умением бесстрастно смотреть на многие неприятные вещи, все же не святые. И опрометчиво испытывающий их на прочность стервец очень скоро сможет в этом убедиться.
Он резко обернулся, выцепляя потяжелевшим взглядом беззаботно посвистывающего наглеца.
- Белик? - спросил тихо, едва слышно, зловеще.
- Ой, какая приятная неожиданность! - с готовностью ухмыльнулась Белка. - Наш молчаливый командир вдруг разговорился! И никак запомнил мое имя? Вот радость-то!
- Не надо меня раздражать.
- А то что, белобрысый ты наш?
- А то я сделаю тебя немного мельче и легче, - без улыбки пообещал Стрегон.
- М-м-м, надо же, как мило, - чуть не прослезилась она, заодно пихая Курша пятками в бок, чтобы был наготове. - Я-то думал, ты мне просто башку снесешь своим двуручником, а ты вон как - на ручки взять обещаешь и заботливо донести прямо до места, избавив нас обоих от сложностей и облегчив, так сказать, мою трудную участь. Спасибо, добрый человек. Ты очень любезен!
Братья, дружно поперхнувшись, ошарашено обернулись. Что это болван творит?! На что намекает?! Стрегону?!! Ничего и никого не боясь!!!
- Только знаешь, что? - неожиданно погрустнела она, словно не заметив его окаменевшего лица и опасно похолодевших глаз. - Я не слишком люблю, когда ко мне прикасаются. Особенно, грязными липкими лапами, которые ты совершенно не стесняешься демонстрировать. Наверняка не мыл после того, как в кусты сходил, верно? А еще, как ни странно, я с ба-альшим подозрением отношусь к здоровенным белобрысым мужикам, прилюдно делающим такие неприличные предложения. Поэтому, наверное, все-таки откажусь, огорчу тебя, конечно, и... на ночь, пожалуй, с вами не останусь.
У Стрегона нервно дернулась щека от такого оскорбления.
- Белик...
- Ни-ни-ни, даже не уговаривай, - поспешно ретировалась она, проворно толкая пятками грамарца. - Я - существо нежное, хрупкое, ценное. Настолько ценное, что вы ничего дороже в своей жизни вообще не видали. Так что прошу прощения, но мы вынуждены вас покинуть. Всего хорошего, приятных сновидений... надеюсь, меня в них точно не будет!
Стрегон тихо зарычал, уже едва сдерживаясь, а Белка, чувствуя, как дрожит в воздухе невидимое напряжение, легкомысленно сделала ручкой. Затем незаметно дернула повод, заставляя умницу-Курша подобраться и, одновременно, попятиться еще дальше. Наконец, поймала бешеный взгляд полуэльфа, будто бы даже засмущалась. Но потом все-таки решила добить: игриво подмигнув, вдруг звучно чмокнула воздух, расплывшись при этом в гнусной намекающей улыбке, и... в этот миг Ивер все-таки сорвался: его рука быстрее молнии поднялась, одновременно сгибая пальцы и безошибочно отыскивая взведенную скобу. Почти сразу что-то со свистом распороло воздух, коротко вжикнуло, хлопнуло, рассыпав рядом с грамарцем целую россыпь огненных искр и настоящий дождь из древесных щепок. Белка, молниеносно пригнувшись, с готовностью взвизгнула, вскрикнула, будто от боли, рухнула плашмя на конскую холку и с отчаянно громким воплем 'мама! убиваю-у-ут!' сорвалась в поистине сумасшедший галоп.
Курш, оглашая окрестности неистовым ревом, послушно сиганул через дорогу, диким зверем вломился в ближайшие заросли и в мгновение ока скрылся из глаз.
На долгое мгновение на дороге воцарилась гнетущая тишина, в которой слышалось только тяжелое дыхание шестерых взбешенных мужчин и тихий шелест оседающих на обочины щепок. Ивер стрелял хорошо, быстро, поэтому арбалетный болт, к которому он со злости сумел прилепить крохотный магический заряд, не просто прошел навылет сразу три древесных ствола, но еще и расцветил их голубоватым маревом опасного заклятия - Белый Огонь, насколько смогли понять побратимы. Иверу с его мудреной татуировкой он удавался особенно хорошо. Так что теперь, когда грохот копыт испуганного скакуна затих вдали, а на том месте, где он только что стоял, распрямилась трава, стало хорошо видно, как из-под нее на дорогу тоненькой струйкой вытекает темно красная жидкость, подозрительно быстро скапливающаяся в неглубокой ямке на обочине. А над ней сиротливо кружились серые нити отработавшего, попавшего в цель заклятия, одна крохотная капля которого могла насквозь прожечь живую плоть. Того самого заклятия, которое точнехонько вонзилось в беззащитную спину упавшего на холку Белика.
На дороге повисло угрюмое молчание.
- Ты что сделал? - вдруг очень тихо спросил Стрегон, неестественно медленно обернувшись. Ивер вздрогнул, когда в бесцветных глазах вожака метнулись опасные огни, внезапно спал с лица и невольно отступил. - Что. Ты. Сделал?!
- И-их... твою мать... прости, с-сорвалось...
- Сорвалось?!!
- Он меня разозлил!
Стрегон, понимая только то, что они бездарно упустили единственную нить, которая могла привести к Ходоку, буквально хлестнул по побледневшему Брату бешеным взглядом, в котором неожиданно загорелись опасные алые точки. От внезапной боли, стегнувшей по телу, Ивер тихо охнул и согнулся пополам, судорожно хватая ртом сухой воздух. После чего пошатнулся и неуклюже сполз с седла, прекрасно сознавая, что действительно здорово оплошал: каким бы ни было его отношение к пацану, он не имел права поднимать на него руку. Никак не имел. Братство не уважает тех, кто поддается эмоциям, словно мелкий подранок. А он от неожиданности не просто пальнул, но еще и умудрился контроль над татуировкой потерять. Пусть всего на мгновение, на долю секунды, но это УЖЕ значило, что его плохо учили. Рано дали алую метку Магистра. Рано присвоили высший ранг. Незаслуженно...
Жесткая хватка внезапно исчезла.
Ивер хрипло закашлялся, обессилено рухнул на колени и, внутренне дрожа от еще не угасшей боли, опасно накренился, едва не царапнув носом пыльную обочину. Правда, сознания все же не потерял - Стрегон не хотел его убивать. Пощадил. Лишь поэтому Ивер остался жив и мог связно мыслить. А еще - довольно хорошо понимал, что рядом с таким Мастером даже его умения - что жалкий щенячий лай в сравнении с исполненным силы голосом матерого пса. Но если бы дело обернулось по-другому, Стрегона никто бы не осудил: он был в своем праве. Даже Терг бы согласился, что наказание справедливо.
Слегка отдышавшись, невезучий стрелок все в том же угнетающем молчании поднялся, сознавая так же и то, что невероятно легко отделался. Встал на прежнее место, не смея поднять глаз на Стрегона, пристально изучающего следы его нелепого удара. Буквально кожей почувствовал неодобрение Братьев. Ощутил, что еще немного и свалится с ног, потому что взгляд вожака имел поистине ужасающую мощь. Однако все же нашел в себе силы уважительно поклониться и хрипло выдохнуть:
- Спасибо... за урок, Мастер.
