- Да. Теперь света впереди больше нет. Только запах Хозяина и остался. Да еще Тор. И Белка... а что будет дальше, один Торк ведает.
Братья ненадолго замолчали, переваривая услышанное. Замолчал и Шир, о чем-то глубоко задумавшись. Новые подопечные Белки тоже не порывались ступать в разговоры или делиться с кем-либо тем, что накипело. И только Тирриниэль, нахмурившись, напряженно размышлял.
- Кто водит вашу стаю? - наконец, спросил он.
- Сейчас - я, - без промедления, но со странной искрой в глазах отозвался Шир. - Раньше был отец, до него дед... наш род очень давно связан с Золотыми. Так давно, что только Бел, наверное, и помнит. Ну, и Владыка Тирраэль, конечно, потому что застал еще то время, когда под Хребтом стояли Заставы.
- Твои предки были Стражами?
- Конечно.
- Гончими? - после недолгого колебания предположил Тиль, и Охотник показал в понимающей усмешке острые зубы. А когда подметил, как дернулся при этих словах Стрегон, вовсе оскалился не хуже иной хмеры.
- Да. Но меня не поэтому слушает стая: в наше время мало иметь именитых предков, чтобы заставить повиноваться перевертышей. Для этого нужна сила и железная воля. Такая, чтоб никто не усомнился в твоем праве. А если и усомнился, то тут же отполз на брюхе с извинениями.
Лакр недоверчиво покосился.
- И часто у вас случается, что вожака пытаются сместить?
- За последние двадцать лет? Ни разу.
- А сколько ты ее водишь?
Шир хищно оскалился.
- Как раз столько и вожу.
- Кхм, - громко кашлянул ланниец и на всякий случай отодвинулся подальше. - А тебе не кажется, что все это как-то слишком уж... по-волчьи?
- По-звериному, хочешь сказать? - насмешливо покосился перевертыш.
- Что-то в этом роде, - уклонился от прямого ответа Лакр.
- Так мы и есть звери. Дикие, лохматые и лишь слегка очеловеченные. Что ты хочешь от кровожадных монстров?
- Я этого не говорил, - пошел на попятный рыжий. - Я просто имел в виду, что...
- Да знаю я, что ты имел в виду, - небрежно отмахнулся Шир. - Но мы привыкли. В Проклятом Лесу невозможно выжить без стаи, а у нас такая стая есть. И все остальное, включая твои сомнения и непонимание, не имеет абсолютно никакого значения.
- Все равно, - пробормотал Лакр, отводя глаза. - Не хотел бы я так жить: в стае, среди здоровущих волков, да еще не смея рот раскрыть против еще более здорового волчары...
Охотник странно кашлянул, но смолчал. А Лакр передернул плечами, словно от холода, и, подсев к побратимам, погрузился в невеселые размышления. У него в голове никак не укладывался тот факт, что разумное существо может с легкостью считать себя зверем, а не человеком, да еще быть вполне довольным этим обстоятельством. Более того, готов хоть сейчас агитировать за вступление в их непонятные волчьи ряды, а тем, кто будет сопротивляться, надает мохнатой лапой по морде, чтобы, значит, слушали старого вожака. Хотя какой он старый? Белка сказала, что ему уже пятьдесят, а с виду больше тридцати и не дашь. Впрочем, кто их, перевертышей, разберет? Если и в самом деле живут до двухсот лет, как святой Урантар, то, может, для него это - самый расцвет сил?
Лакр задумчиво поскреб подбородок.
Интересно, а как проходит инициация? Что такого делают с людьми Владыки эльфов, после чего из простого человека вдруг получается такой вот волчара? Магия крови, говорите, замешана? От прежних оборотней что-то еще осталось? Неужели капелька такой крови, и - все? И за какие-то считанные дни Охотники обретают совершенно новый облик? Силу? Быстроту? Забавно было бы посмотреть на то, как это происходит, и узнать, что они в это время чувствуют... надо будет спросить у Бел, как происходит отбор кандидатов. Чем Торк не шутит - вдруг мы тоже подойдем?
Поймав себя на этой неожиданной мысли, ланниец тут же осекся и поспешил выкинуть ее из головы, как несущественную. Но потом все-таки осторожно вернул, повертел ее так и этак, подумал снова, все взвесил, оценил... и решил, что она не так уж плоха. Братство, конечно, он не бросит и Мастера не предаст. Но идея, что ни говори, выглядела заманчивой.
Стрегон, подметив мечтательное выражение на лице побратима, напротив, нахмурился: зря Шир завел этот разговор. Очень зря. Хотя если вспомнить, что ему он уже предлагал... наемник вдруг с нескрываемым подозрением уставился на Охотника, но тот улегся на землю и, заложив руки за голову, безмятежно задремал. Или же сделал вид, что задремал. А сам в это время внимательно слушал, нюхал по- звериному воздух и незаметно присматривался: хороший вожак должен заранее примечать для себя новых сильных волчат. Правда, Белка сказала, что они не подходят, да и гном на заставе указал лишь на белобрысого, но чем Торк не шутит? Вдруг все еще изменится?
Шир, словно почувствовав взгляд полуэльфа, громко, с подвыванием, зевнул и демонстративно отвернулся.
Утро наступило для Стрегона немного раньше, чем для остальных. Однако случилось это не по его воле, а оттого, что обострившееся в последние дни чутье услужливо подсказало своему хозяину: что-то изменилось вокруг.
Обеспокоившись, он открыл глаза и тут же понял: интуиция не подвела - Белка вернулась в лагерь намного раньше, чем он предполагал. И теперь, надежно скрытая от любопытных взглядов толстым ясеневым стволом, сидела между корней старого дерева, негромко беседуя с Тирриниэлем.
Стрегон скорее почуял, чем увидел ее. Но при этом точно знал, что не ошибся: в присутствии Белки у него неизменно начинало екать сердце и появлялся необъяснимый трепет, от которого он уже который день не мог избавиться. Так что сейчас он отлично понимал, что его разбудило. Причем, откуда-то почувствовал, что именно сейчас Гончая достаточно спокойна для того, чтобы ответить на некоторые его вопросы.
Однако, как выяснилось, не только Стрегон заметил ее возвращение: упрямый, как молодой бычок, Лакр, намеренно вызвавшийся в последнюю стражу, тоже дождался своего часа и теперь проворно полз удовлетворять свое безразмерное любопытство. Причем, пробирался он через переполненную поляну в буквальном смысле (чтоб его Торк на том свете заездил!) по телам товарищей и побратимов! Не считаясь ни с сонными отбрыкиваниями, ни с вялым возмущением!
Заслышав неясный шум, Стрегон, счастливо избежавший попадания чужого колена в живот, осторожно приподнялся на локте и в изумлении уставился на громадного черного волка, чья массивная туша ненавязчиво перегородила дорогу неутомимому ползуну. Вроде бы случайно - просто вышел из темноты и улегся на свободное местечко. Но сделал это так, что обойти его не представлялось никакой возможности.
И когда только успел перекинуться? Да еще так, что никто не увидел?
Полуэльф настороженно пошарил глазами вокруг и правильно приметил рядом с ручьем стопку аккуратно сложенных вещей, в которых легко угадывалась знакомая радужная броня, куртка и тщательно отмытые сапоги Шира. Там же приютились его парные клинки, так что, судя по всему, Охотник просто терпеливо дождался глубокой ночи и, не имея возможности покинуть Место Мира, тихонько перекинулся в сторонке. Тянула ли его к себе луна, или он просто захотел побыть в другой личине - непонятно. Но факт в том, что он не просто перекинулся, а уверенно занял единственное свободное место рядом с Гончей, тем самым надежно отгородив ее от чьего-то неуемного любопытства.
Впрочем, Лакр вовсе не собирался сдаваться. Обладая немалой смекалкой, он тут же попытался обогнуть неожиданное препятствие, пользуясь телами друзей, как опорой и (в случае удачного пинка под зад) немалой поддерживающей (в смысле, пихающей) силой. Однако наглый зверь в последний момент еще немного подвинулся и с ехидной усмешкой снова загородил Белку собой.
Лакра сей факт, разумеется, совершенно не обрадовал, о чем он и прошипел вполголоса, потребовав у наглого нелюдя убраться с дороги. Шир, естественно, сделал вид, что не услышал и не понял, отчего
