— Ну… куда теперь? — спросил Джексон, заводя машину.
Джорджия взглянула на часы. Через пять минут все в городе высунутся из окон, чтобы увидеть Джорджию Прайс с симпатичным незнакомцем. Она уже устала отвечать на вопросы о нем, хотя они сделали только одну остановку.
Разумеется, было одно безопасное место, где они могли укрыться на время. Ее любимый магазин.
— Я хочу заглянуть в мой магазин, — сказала она. — Моя подруга Мария присматривает за ним, и я уверена, что у нее все в порядке, но я все равно хочу заехать туда. Это ненадолго, — пообещала она.
— Сколько понадобится. — Он направил машину в указанном ею направлении по главной улице города — широкой Мэйн-стрит. — Честно говоря, меня очень интересует твой магазин.
Джорджия не могла понять почему, но почувствовала себя неловко. Хотя они разобрались в том, что Джексон не представляет опасности для Уилла, но все, что он узнал насчет ее бизнеса, никак не выходило у Джорджии из головы.
А она очень гордилась своим магазином. Каждый, кто заходил туда, считал это место интересным и необычным. Она провела много времени над дизайном магазина, расставляя настоящие старинные вещи и красивые, но не имеющие никакой исторической ценности безделушки по полкам и шкафам.
В нем никогда не толпились покупатели, даже летом, когда туристы заглядывали в город, привлеченные красочными местами в путеводителях, описывавших Суитуотер как образец настоящего Дикого Запада. В магазинчике всегда было тихо, прохладно и темно, даже в самые жаркие летние дни. Джорджии нравилось сидеть на стуле за огромной витриной, в которой были разложены старинные украшения. Долгие полуденные часы были превосходным временем для ее работы над книгой, и она даже радовалась отсутствию покупателей. Но Джексон ничего не знал о ее писательской карьере, точнее, о мистическом романе, который она опубликовала под именем М. Дж. Прайс. Джорджия было ее вторым именем. Ее первое имя было Милдред, но об этом никто не знал. И Джорджия решила, что для жанра мистического романа будет лучше, если имя автора тоже будет звучать немного таинственно. Кроме того, Суитуотер был настолько маленьким городком, что лучше было сохранять все в тайне. Прайс была очень распространенной фамилией, так что никто не мог заподозрить связь между ней и автором книги.
Доходы от книг были маленькими, но все равно помогали ей оплачивать счета. Но она не могла бросить работу, чтобы заняться только сочинительством. Первая книга вышла два года назад очень скромным тиражом, но ее редактор, сообразительная и разговорчивая женщина по имени Лиз Дилан, очень надеялась, что новая книга принесет большой успех. Первые рецензии были такими многообещающими, что Лиз решила повлиять на издателей, чтобы они активно продвигали роман. Джорджия тоже надеялась на удачу. Но она всегда придерживалась пословицы «Цыплят по осени считают» и ждала, когда поднимутся цифры продаж.
Ей стало интересно, что подумал бы Джексон о ее творчестве. С одной стороны, она хотела рассказать ему о своих планах, с другой же — опасалась раскрывать эту часть своей жизни. Если ему будет неинтересно то, что так много значит для нее, она очень огорчится. Она не заработала много денег на своих двух книгах. Пока. А за эти два дня он неоднократно доказал ей свою практичность. Мысль об этом только укрепила в ней решимость не рассказывать ему о тайной стороне ее жизни.
Он использовал деньги как международный эталон ценности, почему же тогда его оскорбляет, когда другие — женщины, например, — делают то же самое по отношению к нему? — подумала Джорджия. Неужели она хотела иметь что-то общее с человеком, который мыслил так однобоко?
Иметь что-то общее? Джорджия услышала, как в ее голове зазвенел сигнал об опасности. О чем она только думает?
Проезжая по Мэйн-стрит, Джексон снизил скорость, чтобы рассмотреть город. Нужно ехать медленно, если вы хотите что-то разглядеть в Суитуотере, решила Джорджия. Джексон сделал правильно. Чуть быстрее — и можно вообще проехать нужное место.
— Это очень милый город, — сказал он. — Я понимаю, почему он так нравится тебе, — заметил он вежливо.
Очень мило с его стороны, потому что на самом деле он думает, что оказался в провинциальном болоте.
— Здесь есть свои плюсы и минусы, — ответила Джорджия. — Как и везде. Но я выросла в городе вроде этого, неподалеку, — добавила она. — Поэтому здесь я чувствую себя вполне уютно.
— Уютно. Хорошее слово для описания чувства, — произнес он, с интересом осматривая окрестности.
Джорджия указала на магазин, и скоро они припарковались перед входом.
Темно-зеленый навес, отбрасывавший тень на дверь, витрины, на стекле которой золотыми буквами было написано «Джорджия Аттик», сразу подняло ей настроение. Пока Джексон обходил грузовик, она с гордостью любовалась своим магазином.
Какие бы скромные доходы от этого места она ни получала, это было достижением для нее — женщины со средним образованием и без денежной поддержки. Она гордилась им, и имела на это право.
И неважно, что думает Джексон Брэдшоу.
Мария Нуньес тепло поприветствовала Джорджию, потом, увидев ее больную лодыжку, запричитала, как наседка над цыплятами:
— Бедняжка Джорджия. О, дорогая. Вы только посмотрите на эту ужасную палку. Тебе ведь не нужно пользоваться ею, а?
— Нет, пока у нее есть я, — улыбнулся Джексон.
— Тогда вам не следует оставлять ее одну, — посоветовала Мария. — Она очень хорошо готовит, вы, наверно, знаете.
— Да, — кивнул Джексон. — Знаю.
Джорджия опиралась на его руку и почувствовала, что краснеет. Она рассказала Марии про Джексона вчера по телефону. Мария была ее подругой и не сплетничала, поэтому Джорджия не боялась рассказывать ей все. Она умела хранить секреты, но всегда пыталась устроить для Джорджии какие-то нелепые свидания, а теперь была очень рада видеть свою подругу с красивым и, главное, неженатым мужчиной.
Опершись на прилавок, Джорджия отпустила Джексона и села на свое обычное место на стуле за кассой.
— Ну как дела, Мария? — весело спросила Джорджия.
Мария пожала плечами.
— Была пожилая пара сегодня утром, они смотрели голубой буфет, который стоит сзади. Сказали, что вернутся, но кто знает.
— О… я понимаю, — кивнула Джорджия, разбирая ценники и чеки. — Они все время смотрят и прицениваются, но, когда приходят, все уже продано. — Она рассмеялась и взглянула на Марию. — Попомни мои слова: следующее, что мы продадим, будет этот голубой буфет. И не этой пожилой паре. Я уверена.
Пока Джорджия и Мария болтали о делах, Джексон осматривал магазин, засунув руки в передние карманы джинсов. Его лицо выражало восхищение. Он то и дело останавливался, чтобы рассмотреть поближе фарфоровую тарелку, одежду или что-нибудь из старых коллекций, например открытки, которые Джорджия держала в большой плетеной корзинке.
— «Дорогая мама. Сент-Луис великолепен. Прекрасно проводим время. Надеюсь, твоим кошечкам лучше. С любовью, Эдна», — прочитал он громко.
— О, парень, не начинай, — предупредила Мария. — Я могу читать их весь день напролет. Начинаешь думать об этих людях как о друзьях или родственниках.
Джексон кивнул.
— Да, действительно. — Он взял еще парочку открыток и стал их внимательно разглядывать.
Джорджия боялась, что ему станет скучно через пять минут, поэтому обрадовалась его интересу. Она украдкой посматривала на него. В маленьком магазине он выглядел необычно: таким большим и мужественным среди отделанных бахромой абажуров, вышитых крестиком подушек и кружевных салфеток.
