— Вы знаете мои расценки?
— Да, моя дорогая.
— Сегодня свободна. Но, должна сказать, что не знаю никакого Йорджа. У меня есть список всех, с кем я имею дело, никакого Йорджа здесь нет. Вряд ли я могла забыть своего клиента. Мы с вами где-нибудь встречались?
— Нет, моя радость, это будет наша первая встреча. Я ваш поклонник, так сказать, заочно. Небольшая пауза.
— Хорошо, пусть так, мистер Йордж. Когда и где? Он назвал ей адрес и время. Раздался щелчок прекращения разговора.
Кэм с сомнением покачал головой:
— Похоже, сегодня в похоронном бюро Йорджа дел будет невпроворот. Я привожу своего дядюшку к семи. В девять прибывает Фрэнк Скарф со своим другом. В десять у Йорджа небольшое любовное свидание.
— Любовное свидание? Слишком сильное слово для такого человека, как вы.
— Дженифер! Черт побери, что ты здесь делаешь?
— Дядя Деймен! Я требую, что вы мне кое-что объяснили. Я знаю, что вы пытаетесь оградить меня от чего-то, и я хочу знать — от чего. И если вы откажетесь мне это сказать, скажет князь Юла. Из всех вас только у него одного есть какие-то чувства. Где он?
Кэм представил гроб, находящийся в закрытой комнате, в другой части дома. Хармон спокойно ответил:
— Князь в настоящее время отсутствует. Что же касается тебя, скажи, нам, как ты сюда попала?
— Моя машина… я…
— Ты немедленно сядешь в машину и возвратишься обратно. Нет, Дженифер, не надо брать стул. У тебя нет времени. Думаю, я все тебе объяснил. Камерон, пожалуйста, проводите мою племянницу до двери.
Лицо Дженифер пылало, когда он плюхнулась на сиденье. Машина была просто чудо: ярко-зеленый спортивный «триумф».
— Кэм, объясните мне, что происходит?
— Ваш дядя пытается вам помочь, Дженни. Он пытается доказать невиновность Роя Амберса.
— Что? Как вы можете помочь Рою, сидя здесь?
— Вам это действительно интересно? Ее лицо разгорелось еще сильнее.
— Он мой друг, Кэм. Друг. Вы знаете, что это такое?
— Знаю. А что думает об этом Рой!
— Дело в том, мистер Санчес, что между Роем Амберсом и мною имеется определенная несовместимость. Нельзя даже думать о серьезных взаимоотношениях между нами. Прежде всего, он отрицательно относится к моему богатству, точнее ко всякому богатству. Что касается меня, то я считаю его взгляды недостаточно серьезными, но это не мешает мне любить его. Я думаю, вы тоже не могли бы не любить человека только за то, что он неверно рассуждает, правда?
Кэм усмехнулся:
— Конечно, нет.
Скрытый смысл фразы был очевиден. Она покраснела. Кэм надеялся, что за этим последует поворот ключа зажигания, что и было целью его реплики, но этого не случилось. У нее определенно было что-то на уме.
— Кэм, вчера… Я не помню всего, что случилось…
— Я знаю, Дженни. Они впрыснули тебе наркотик. Больше я тебе ничего не могу сказать, просто потому, что не знаю.
Это была та история, которую отработали они с Ктарой. Они разыскивали общину, подъехали к зданию, объятому пламенем, вытащили из огня ее и другую девушку, которую они передали полиции, где она рассказала об убийстве всей ее семьи. Ей придется провести в больнице несколько недель, чтобы привести в порядок психику.
— Но… я тоже кое-что помню. Вот вас, например.
— Да, я был с вами, когда вас выводили из транса.
— Нет, это было больше похоже на сон. Я совершенно раздета… Нахожусь в каком-то странном помещении… вокруг меня пламя…
— Это скорее не воспоминания, а логическое объяснение. Когда вы проснулись, на вас были балахоны вместо вашей одежды. Все члены общины носили такие балахоны. Они, наверно, переодели вас, когда вы обе были в беспамятстве, вот и все.
— Нет, Кэм, не все. Когда бушевал огонь, я была совершенно раздета, я помню, как вы вырывались из цепи, которой были скованы. Пожалуйста, позвольте взглянуть на ваше запястье?
Пиджак, который был сейчас на Кэме, очень удачно прикрывал бинты, наложенные на его руки после возвращения прошлой ночью.
— Не глупи. — Кэм понимал, что необходимо быстро сменить тему разговора, и полагал, что сделать это можно одним-единственным образом.
— Думаю, — сказал он, — я тоже был раздет.
— М-м-м, видите ли, я уверена, что да.
— И ты помнишь, девочка моя, как я выглядел в своей мужской наготе?
Звук взревевшего двигателя положил конец его мучениям. Он сердечно помахал вслед рукой. Дженни не обернулась.
Ровно в семь вечера Кэм нажал кнопку звонка на входной двери. Йордж лично открыл ее. Изобразив на своем лице печальную и всепонимающую улыбку, спросил:
— Где же умерший?
— В фургоне. Он уже в гробу.
Йордж уставился через плечо Кэма на черный фургон, припаркованный на противоположной стороне улицы и подсвеченный неоновой рекламой похоронной конторы.
— В гробу? — повторил он.
— Ну да. Как я уже говорил, мой дядя — эксцентричная личность. Он запасся гробом задолго до своей смерти. Разумеется, он понимал, что ведет себя не совсем обычно. Очень немногие люди могут позволить себе поступать таким образом.
Рот Йорджа искривился в легкой задумчивой улыбке:
— Вполне с вами согласен. Кэм поспешно добавил:
— Но вы не должны беспокоиться. Я все понимаю. И готов заплатить за грим, который вы обычно делаете, хоть он и не нужен.
— Не нужен?
— Гроб уже забит, — объяснил Кэм.
— Понятно…
На лице Кэма оставалось выражение скорбящего родственника, но в душе он смеялся. Йордж, наконец, осознал, что доход от церемонии уплыл из рук. Однако Кэм поспешил его успокоить:
— Во всем, что касается проведения службы, я полагаюсь на ваши рекомендации. Предполагается, естественно, что гроб будет заказан у вас. Дядя был очень экономным человеком, с дальним прицелом. Он полагал: все, что ему потребуется, — это старый сосновый ящик. Но его наследники думают по- другому.
— Я рад это слышать, сэр.
— Должен признаться, мы с другом еле втащили гроб в фургон.
— Нет проблем, абсолютно нет проблем! Питер легко все сделает сам. Питер!
Горбин мгновенно возник в метре от Йорджа. Очевидно, Йордж был очень осторожным человеком. Кэму пришлось отступить в сторону, чтобы пропустить чудовище, которое пересекло улицу и направилось к стоящей машине. Поднимая на плечи гроб, он лишь вздохнул. Ну и сильная же обезьяна, подумал Кэм, даже представить страшно. Помня о чудовищном весе ящика, Кэм внимательно наблюдал за ним, но тот не
