порочный, вы понимаете, что я хочу сказать. Существует связь между тем, что он подумал о необходимости иметь у себя в бюро новое тело, и удачной сделкой, которая, судя по всему, принесет ему много денег.
— Похороны в наши дни обходятся дорого, — прокомментировал Кэм.
— Нет, здесь дело не в этом. Он думал не о тех деньгах, которые будут выплачены ему тем, с кем он разговаривал, — женой умершего. Деньги должны поступить от кого-то еще, но это как-то связано с тем разговором, который у него состоялся. Я уверена, что эта женщина не может быть источником внезапного дохода. Она призналась, что ее финансовое положение очень тяжелое, и она говорила правду. Йордж, в свою очередь, согласился сделать все необходимое и позаботиться обо всем за весьма умеренную цену.
Кэм обратился к Хармону:
— Совершенно на него не похоже. Я знавал жадных людей, но этот способен украсть золотые пломбы у своих мертвых клиентов.
— Верно, — подтвердила Ктара.
— Хорошо, — сказал Хармон. — Он каким-то образом связан с синдикатом. Ктара, вы узнали что- нибудь об этом?
— Нет, если только это не является источником его доходов. К такому выводу можно прийти даже без использования особых способностей.
— Так как же насчет мальчишки? Ктара задумчиво сказала:
— Там есть одна комната…
— Продолжайте.
— Она является одновременно кладовой и мастерской. Мне не удалось туда пробраться, меня могли обнаружить и обойтись грубо. У меня сложилось впечатление, что Дерек Уильямс там был. Он хотел туда попасть. Что-то ему там было нужно.
— Свеча?
— Может быть, я не уверена.
Хармон тщательно взвешивал решение. И пришел к выводу ничего пока не предпринимать.
— Ктара, после того как вы покинули похоронное бюро, вы сразу направились к почтовой станции?
— Да.
— И не почувствовали там никаких признаков Дерека Уильямса?
— Только на углу, но это было еще до того, как он вошел в похоронное бюро. Неоновая реклама в ночном небе вызвала у него чувство удовлетворения, смешанное со страхом.
Хармон опять замолчал, и оба они — Кэм и Ктара — почувствовали напряжение, в котором пребывал профессор. Наконец Ктара решила ему помочь.
— Я всегда полагала, что вы — высококвалифицированные следователи, однако вы оба не задали мне одного важного вопроса. Вы сосредоточились на том, что я узнала, используя свои особые ментальные способности. И не спросили меня, что же я видела.
Кэм застыл:
— Что же вы видели?
— Кошачья улыбка заиграла на ее губах.
— То, что вы должны были увидеть сами, мистер Санчес. Но вы были слишком заняты, устанавливая свое подслушивающее устройство. Это, конечно, очень современное средство для получения информации, но глаза, ваши глаза могли бы дать вам убедительное доказательство того, что Дерек Уильямс никогда не покидал живым это похоронное бюро.
— Прекратите с нами играть? — взорвался Хармон. — Ради бога, женщина! Он остановился. — Прошу прощения.
Кэм подошел к Ктаре.
— Я чего-то не заметил?
Ктара рассмеялась.
— Когда вы ставили жучок, как вы его называете, вам пришлось пригнуться. Когда вы это сделали, ваша голова оказалась в полуметре от этого предмета.
— Что это было?
— Пепельница. Белая с красным, керамическая пепельница из китайского ресторанчика.
Кэм взглянул на профессора. Их взгляды встретились.
— Срочно звоните, — сказал Хармон.
Положив телефонную трубку и усевшись во вращающееся кресло, Леопольд Йордж позволил себе с удовлетворением улыбнуться. Великолепно, просто великолепно. Мистер Юла привезет сюда своего дядю около семи вечера. Старик умер. Интересно, подумал Йордж, успел или это пожилой джентльмен прочесть проспект перед кончиной. Затем он выбросил из головы этот вопрос, как совершенно неуместный. Самое важное, что тело привезут сюда. Отпевание состоялось днем, похороны намечены на завтра. Покойный мистер Юла мог бы быть… Ну, ладно, все будет зависеть от его состояния.
Отлично. Теперь ему не нужно будет делать никакого выбора, чего он так боялся. Все должны остаться довольны.
Он снял трубку и набрал номер.
— Мистера Скарфа, пожалуйста.
— Кто спрашивает? — спросил грубый голос на другом конце провода.
— Передайте — это Леопольд Йордж. Скажите, что у меня хорошие новости.
Ворчание, звук резко брошенной трубки. Йордж презрительно улыбнулся. Он терпеть не мог людей вроде этого, что сейчас ответил на звонок. Животные, просто животные. Никакой культуры. Чего можно ожидать от людей, основным признаком которых является обыкновенная грубость? Фрэнк Скарф тоже не составлял исключения, хотя и старался быть любезным с Йорджем. Прежде всего потому, что Йордж ему нужен. И все равно вульгарность так и прет из него, несмотря на дорогие костюмы. Каждый раз интересно наблюдать, какое впечатление производит Питер на Фрэнка Скарфа. Чувство неприязни и страха, которое отражалось на его лице, было таким же, с каким Йордж лицезрел Фрэнка, но Йордж умеет скрывать свои чувства. Хотя, надо признаться, иногда и Йордж испытывал страх перед Питером. Но уж Фрэнка Скарфа он не боялся, по крайней мере тогда, когда оказывал ему важные услуги и особенно если его сопровождал Питер.
— Скарф слушает!
— Фрэнки, ты можешь привозить своего друга сегодня, ближе к вечеру, если это тебя устраивает.
— Какого друга? Йордж вздохнул.
— Фрэнки, того джентльмена, о котором мы говорили с тобой днем. Я сказал тогда, что смогу оказать тебе услугу. Так вот, сегодня вечером это можно сделать.
— А-а, ладно, около девяти. Йордж, какого черта ты разговариваешь на тарабарском языке? Ты что, думаешь, твой телефон прослушивается?
Как только они услышали щелчок положенной трубки, Хармон спросил Кэма:
— Как ты думаешь, что это значит?
— Это мы скоро узнаем, — ответил тот. — Погодите, он набирает еще один номер. Не хотелось бы ничего пропустить. Хотя сделано все, даже установлен магнитофон для записи разговоров, чтобы в дальнейшем их можно было использовать в целях обвинения.
— Алле! — раздался заспанный женский голос.
— Это Карлотта?
— Если вы набрали этот номер, значит знаете, кто я.
— Да, вы правы. Меня зовут Леопольд Йордж. Я ваш поклонник уже долгое время, моя дорогая, и давно мечтаю о встрече с вами. Сегодня мне удачно представилось такая возможность.
— Вот это да! Здорово. — Интонация свидетельствовала о противоположном.
— Сегодня, вы, надеюсь, свободны?
