продолжают свою разрушительную работу, неся хаос и возмущения, а ведь когда-то они считались светочами добра и справедливости. А Страж Бездны сидит в кресле и смотрит на меня своим нечеловеческим взглядом, и я смотрю на него.
Они сошли со ступеней и медленно двинулись по широкому коридору. Мимо сновали десятки слуг, проходили погруженные в свои мысли волшебники, несколько легионеров равнодушно провожали взглядом проходящих мимо людей.
- И знаешь, Филара, я понял то, что, кажется, стремился понять всю свою жизнь. Не существует в Мироздании такого понятия как зло, не существует и такой вещи как добро. Есть только люди. Люди большие и маленькие, великие и никчемные, слабые и могущественные. Именно они и создают то, что в мирах именуют добром или злом. Я понял, что Творцы далеко не безгрешны, и что Падшие отнюдь не являются воплощением абсолютного зла. Не существует абсолютно черного, как не существует и незапятнанной белизны. Жизнь - это в основном серый цвет. Мешанина того и другого... Твой отец понял бы меня.
Филара молчала.
- И не было бы ничего. Ни ужаса Амасиониса, ни кошмара Раскола, ни Эпохи Хаоса, если бы некоторые из нас не пошли за Падшими. Сейчас и тогда, тысячу семьсот лет назад. Именно люди создают эту войну, и людям надлежит воевать в ней. Людям, а не Творцам, пусть даже и падшим.
Что-то мимолетное проскользнуло в голове Филары. Будто бы еще один кусочек головоломки встал на свое место. Душу наполнило предчувствие чего-то... необратимо ужасного.
Она повернулась к Тинграллу.
- Расказывай.
- Творец? Он Творец? - Она до сих пор не могла поверить в услышанное.
Тингралл и Филара стояли на вершине крепостной башни и смотрели на простирающуюся перед ними картину выжженных руин, бывших когда-то богатым и процветающим городом.
- Он Творец. И он действует как Творец. Он старается спасти хоть что-то немногое из обломков рушащейся Империи. Смотри. Этот город... Когда-то здесь жили тысячи и тысячи людей, а теперь это всего лишь руины. Он приказал сжечь его. Его имя проклинали, его молили, его путались задобрить. Но город был сожжен, а жители переселены. Кто-то ушел по доброй воле, унося в кармане горсть золота, кого-то - а таких было немало - выселили силой. Это то, что можно назвать злом. Но ведь это не прихоть. Это деяние холодного рассудка. Ведь окружающее Цитадель многотысячное поселение в случае удара Падших мгновенно превратится в пепел. Он согнал горожан со своих мест только затем, чтобы спасти их жизнь. Как мы можем судить его за это?
Филара молчала, глядя на расчертившие нагромождения почерневших камней длинные тени. Заходящее солнце медленно сползало за горизонт.
- Или принужденные... Когда-то давно он яростно боролся против лишения человека свободы воли, но сегодня у Маркела просто не осталось выбора. Он вынужден опираться на принуждение, чтобы окружающие его люди своими мелочными закулисными интрижками не сбивали его с пути. Ибо цена слишком высока.
Знаешь, мне иногда просто жаль его. Он один держит на плечах наше будущее. Эпоха Хаоса кончается, а наступит ли следующая - зависит от него. От него и от Падших. Договор требует его смерти, требует смерти Падших, требует... Я не совсем понимаю все это, но ясно одно. Мироздание подошло к последнему рубежу и будет ли у нас завтрашний день... Я не знаю.
И поэтому мне остается только одно - всячески поддерживать его, надеясь, что Маркел все же пройдет свой путь до конца.
Тингралл замолк и тяжело вздохнул. Молчала и Филара, обдумывая все произнесенное здесь. Подобно изваянию застыл в стороне часовой, внимательно впившись взглядом в окружающие крепость руины мертвого города.
Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Над головой с веселым присвистом пронеслась какая-то запоздалая птица. Филара проводила мелькнувший в небе крылатый силуэт тяжелым взглядом. Как они могут летать здесь? Разве прикрывающий Цитадель щит не является препятствием? Или птицы все же могут проходить сквозь едва различимую голубоватую пелену магии?
- Я хочу поговорить с ним. Он меня примет?
- Может быть. Если у него будет время. Вот ты обвинила его в бездействии, но, честно говоря, я ни разу не видел его спящим или хотя бы отдыхающим. В любое время дня и ночи он ждет, наблюдает, отдает миллионы приказов. Тысячи донесений стекаются к нему в комнату ежедневно. Маркел как паук в паутине. В паутине, которая скоро может оказаться разодранной на тысячи клочков.
- Я хочу поговорить с ним, - повторила Филара.
- Иди. И... знаешь, мы с твоим отцом не всегда ладили. Мы ссорились, ругались, доходило даже и до драки. Но все же он оставался моим самым лучшим другом. Человеком, на которого я всегда мог положиться. Конечно глупо говорить все это после стольких лет, но... я хочу, чтобы ты знала. И если бы у меня была дочь, я бы хотел, чтобы она была похожей на тебя...
В коридоре стояли двое стражей, но они и не подумали препятствовать Филаре, когда она тихонько постучала в покрытые резьбой в виде дубовых листьев двери. Вообще-то в этих стражниках совершенно не было нужды - Творец мог защитить себя сам лучше целого легиона телохранителей.
- Входите.
Голос явно был женским. Филара глубоко вздохнула и приоткрыла дверь.
В полутемном кабинете за столом, освещенным ровным свечением осветительных шаров сидела немолодая уже женщина в дорогом шелковом платье. Нитки крупного жемчуга украшали причудливую прическу. Она медленно просматривала бумаги, подписывая, скрепляя печатью или же сразу швыряя донесения в камин.
Сначала Филара подумала, что ошиблась дверью... Но потом разглядела в полумраке стоящую у окна подобно тени еще одну человеческая фигуру.
- Императорский Советник Ларас собирается прибыть в Цитадель через два дня, - заявила женщина. - С ним явятся и еще два-три генерала из особо приближенных ко двору и, вдобавок, всякая мелочь вроде средних военных чинов, баронов и графов. Всего, пожалуй, человек двадцать, не считая свиты.
- Пусть приходят. Поговоришь с ними, поулыбаешься, а потом под каким-нибудь благовидным предлогом отправишь обратно во Дворец. Не пускать их нельзя - на Таулусе поползли слухи, что тебя здесь удерживают силой. Только волнений во Дворце Совета нам не хватало. Пусть лучше убедятся, что все в порядке.
Человек у окна повернулся к переминающейся у дверей молодой женщине.
- Я слушаю тебя.
Филара молча шагнула вперед и, опустившись на колени, склонила голову.
- Встань, - глухо проговорил Маркел. - В этом нет никакой нужды.
Повинуясь слову могущественнейшего человека Мироздания, Филара медленно поднялась. Сидевшая за столом женщина продолжала, как ни в чем не бывало, просматривать бумаги.
- Я хотела бы спросить... Попросить...
Маркел вздохнул.
- Попросить о помощи?
Филара обречено кивнула.
- Творец... Я - Творец. - Маркел криво улыбнулся. - Но в последнее время я все чаще и чаще жалею, что эта сила избрала меня. Высшая Сила Творца. Поверь, мне было бы гораздо легче, если бы я родился и умер тем самым торговцем с городских улиц Таулуса, каким был мой отец. Ни ответственности, ни вечных мучений виновной в тысячах смертей души. Я ошибся. Я думал, что так будет лучше. Я думал... Я много о чем думал. Проведя полтора тысячелетия в одиночестве, начинаешь понимать многое.
Возможно, я безумен. Возможно. Вероятно. Наверняка. Но в последние годы я часто играю в вопросы:
