Советскому Союзу шагает призрак капитализма. Шагает и песенки поёт. Витёк, надо что-то предпринимать! Потомки не простят нам бездействия. Ты с нами?
— Ну хорошо, — я пытался рассуждать без эмоций. — Правящие коммунисты не те, они продались. Но военная махина, которая стоит за ними и продолжает им служить — она же огромна! Как вы собираетесь её подчинить? Это просто нереально.
— Всё реально, Витёк, всё реально. Я привёз тебе детальный план, составленный лучшими военными стратегами. Готов сделать по нему доклад. Я же не сам по себе выступать собираюсь. Вместе со мной сотни честных, грамотных, фанатично преданных идее коммунизма офицеров из всех родов войск. Скажу тебе прямо и без обиняков: такой опытный и жёсткий человек, как ты, да ещё вместе со своими лихими ребятками очень бы нам пригодился. Очень.
— Ничего не могу вам обещать, — ответил я сухо.
Всё же мятеж против советской партийной верхушки — это слишком серьёзно. И слишком страшно. На полпути не выйдешь. Либо триумф, либо крах. Второе — наиболее вероятно.
Генерал хитро прищурился и какое-то время, смущая меня своей артистичной проницательностью, — мол, знаю я, какое решение ты примешь! — смотрел на меня так.
— Ты сколько за Гарибальди охотился? — спросил наконец.
Я вздохнул. Сколько… Разве упомнишь. Да и вообще, при чём здесь этот террорист? Мне от одного его прозвища нехорошо на сердце становится.
Но оказалось, что генерал и не ждал ответа.
— Сколько ты, да и другие патриоты Родины вылавливали террористическую нечисть во всех сточных канавах этого всё ещё не очищенного до конца мира? Сколько наших друзей полегло в этой войне? Сколько сил и нервов отдано для спокойствия народа? И что же?.. Вчера состоялся суд над террористами. Да, над Гарибальди, над Сапрыкиным, над Рацем этим, и ещё их там с десяток было. Ты не слышал, чем он закончился? Не слышал? Ну, товарищ, тебе стоит порадоваться мудрости и гуманности советского правосудия. Их помиловали!
— Что? — не поверил я своим ушам.
— То, что слышал! Помиловали. В кратчайший срок эти пидары будут отпущены на все четыре стороны. Политика сейчас у Коммунистической партии такая. Вроде как жестокие войны за справедливость остались в прошлом, начинается эра гуманного милосердия. Так что все убийцы, насильники, террористы, изверги рода человеческого — будьте любезны, на свободу. Продолжайте, пожалуйста, свои злодеяния. Советская власть вам всё простила и простит в будущем. Потому что советская власть решила наложить на себя крест.
Я наполнил рюмку до краёв зимбабвийским пойлом и зашвырнул его в глотку. Стало тотчас же хорошо и ясно.
— Генерал, — произнёс я, — давайте обсудим детали вашего плана.
Утром генерал улетел в Москву, а ближе к обеду я собрал в актовом зале весь личный состав подразделения «С» и сообщил о своём намерении выступить на стороне мятежников против Центрального Комитета КПСС, проводящего в жизнь предательскую, антинародную политику. Я постарался проявить понимание, такт и дать своим людям возможность выбора. В конце концов, у каждого может быть свой взгляд на действительность и собственные планы на будущее.
Ребята поняли меня правильно. Первым выступил Бузин, твёрдо и решительно поддержав меня. За ним поднимались другие бойцы подразделения — все с пониманием и желанием присоединиться. Я с радостью отметил, что у парней загорелись глаза перед Большим Делом. Перед Правым Делом. Чёрт, у нас есть шанс! С таким желанием и стойкой волей мы сломил хребет любой силе.
Четверо, однако, отказались. Я уважаю их выбор. Но ночью всех отказников мы расстреляли в постелях. У нас нет права на ошибку.
Выступление было запланировано на ночь с двадцать первого на двадцать второе апреля 2033 года. Символичная дата. Словно бы говорящая: дело Ленина, позабытое и превращённое в музейный хлам, снова выходит на передний план актуальной действительности. Снова тот праведный жар, которым вёл он за собой миллионы, сияет в небесах над русской землёй. Вставайте, патриоты, вставайте, неравнодушные, на спасение советской власти! На сохранение выстраданного веками унижений и кровопролитий величественного коммунизма. Очистимся от скверны, отряхнёмся от ржавчины, уничтожим гнилых и сомневающихся — и снова воссияет наш коммунизм во всей красе и праведности. Нет его справедливее и прекрасней!
На оперативном заседании, что прошло в каком-то подмосковном дачном посёлке прямо на даче у одного из офицеров-мятежников, мы провели небольшую учебную игру по отработке всех механизмов взаимодействия при проведении операции. Моему подразделению отводилось чрезвычайно ответственное задание: захватить центр управления ракетно-космическими войсками, чтобы установить контроль над военно-космическим флотом Советского Союза со всем его ядерным и лазерным оружием. Ибо любому военному стратегу известно: тот, кто контролирует космос, контролирует Землю. Впрочем, в глубине души я немного жалел, что задержание либеральных членов ЦК отводилось другим подразделениям. Причём им строго-настрого вменялось в обязанность сохранить этим предателям Родины жизнь. Напрасно. Их надо уничтожать на месте, без жалости и сострадания. Выгадывать от того, что удастся заставить подписать их какие-то бумаги, чтобы придать перевороту легитимность — это слишком наивно. Впрочем, опытным офицерам, которые разрабатывали план, видней. Будем надеяться, они знают, что делают.
В два часа ночи мы выступили. Моё подразделение добралось до территории ракетно-космического центра на двух грузовиках. В километре от него мы спешились и совершили молниеносный марш-бросок. Я чувствовал: удача на нашей стороне. Практически бесшумно нам удалось снять часовых и проникнуть на территорию. Полусонные дневальные в здании Информационно-аналитической палаты, головного мозга всего центра и, соответственно, ракетно-космических войск, тоже оказались нашей лёгкой добычей. Без активных боевых действий советская армия за последнее время сильно сдала: это чувствовалось везде — при малейшем взгляде на военные базы и войсковые подразделения. Даже глядя на парад, что традиционно вышагивал по Красной площади, по отъевшимся мордам солдат и офицеров безошибочно угадывалось: армия гниёт и разлагается. Элитная охрана военно-космических сил Союза также оказалась подвержена этой гнили. Удивительно, как повстанцы-антикоммунисты не решились провести захват этого центра и подобных военных объектов. Чрезвычайно велика вероятность, что и их попытки закончились бы удачей. Впрочем, им никогда не хватало мозгов и стратегического понимания ситуации для больших дел. Они довольствовались мелкими пакостями.
Пострелять всё же пришлось. Собрав в палате всех офицеров, имевших коды доступа к управленческим консолям, я объявил, что им необходимо поделиться информацией со мной. Кое-кто заартачился. Я всё понимаю: это были честные парни, преданные долгу и присяге. Жалко было их убивать, но ничего не поделаешь: задача есть задача. После того как второй из героев рухнул на пол с пулей в голове, все коды были мне переданы.
В четыре часа утра я сообщил в штаб операции, в этот самый дачный домик, что все наиболее значительные государственные, военные и промышленные объекты Советского Союза находятся под моим прицелом. Я контролировал Землю. Это была победа!
Вскоре стали поступать сообщения об успешном проведении других этапов операции. Практически все члены ЦК были арестованы, Кремль и министерство обороны захвачены, телевидение и Мировая Сеть находились под нашим контролем.
В восемь часов утра с обращением к гражданам СССР выступил генерал Виктор Дробышев, взявший на себя функции председателя Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению. Трансляцию велась на весь мир.
— Дорогие сограждане, — он заметно волновался, даже единственная рука подрагивала, — братья и сёстры! Я выступаю перед вами в суровый час испытаний, которые затронули весь советский народ. Выступаю по поручению Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению, созданного распоряжением генерального секретаря ЦК КПСС товарища Григория Романова. Вас наверняка удивит то, что я собираюсь вам рассказать. Удивит, но и наверняка порадует. Дело в том, что в самую верхушку
