Страх глянуть, сколько заклинаний понаверчено вокруг него. Но первый барьер безобиден, Вейтлинь подошла и погладила, он лишь чуть колол предупреждающе и отталкивал руку. Ну-ка, что там дальше?
Она с удивлением увидела на втором и третьем барьере трещины. Эти отметки сочились Тьмой, так, как будто сюда врезалось некое тёмное заклинание. Кто-то задурно, по принципу 'сила есть — ума не надо', — пытался проломить барьеры голой силой. Ай-яй-яй, почему же не починили, надо сказать…
Или нет.
Вейтлинь присмотрелась теперь к самому 'пёрышку'. Да, в руках она, несомненно, держала его копию.
— Привет, оружие, — тихо сказала.
Тихий звон. Должно быть, эхо так отозвалось в пустом зале.
— Почему ты такое дурацкое? — обиженно вопросила девушка. — Меня с тобой едва не нашинковали в…
Запрет стиснул горло. Надо же, даже в таких мелочах действует… Вейтлинь осторожно представила себя в этом зале с 'пёрышком'. Получилось вполне.
— Я буду тренироваться здесь с таким оружием, — сообщила она вслух. Ничего не произошло. Ритуал Молчания не возражал. Оружие тоже ничего не сказало.
Вот и хорошо. Она выбрала.
Магнус ещё не взялся всерьёз за свою вторую ученицу, предоставляя ей восстановиться. Простейшие тёмные заклинания и её коронное извлечение оружия из неоткуда. Вейтлинь тренировалась через силу, по обязанности, не испытывая особого интереса к учёбе. Но сейчас ей впервые после выхода из лазарета что- то захотелось делать.
Гм, это будет… странно. Отчего же не попытаться? Традиционная магия искуссников теперь не для меня, но тёмные пути представляют богатые возможности для самосовершенствования. Своему Дому она может быть полезна и в таком качестве.
Начнём с самого начала.
Так, кто был свидетелем её 'ранения'? Многие. Но кто понял, что именно произошло, как концентрированная тьма среагировала с живой плотью, магией и душой?
Никто, разве что… Но Сару не спросишь.
Второй пункт. Вейтлинь поёжилась, идти в исполненное Света место не хотелось.
Мало ли чего нам не хочется. А делать приходится!.. и посещения лазарета, в котором наверняка делали какие-нибудь записи, тебе, дорогуша, не избежать. Так что вперёд и с песней…
Но петь Вейтлинь не стала. Бормоча проклятья и подхваченные у Сары словечки, направилась к перемещательной звезде.
Звезда, звезда…
В последнее время изменились ощущения от телепортации. Раньше миг перемещения выглядел как временная вспышка темноты — раз, и ты уже там, окружающее сменилось. Сейчас магия звезды представлялась ей иначе. Всё тот же миг, но прибавилось ощущение движения куда-то. Ещё одна загадка, напоминание о произощедшем, о странно исказившейся в ней магии.
Вейтлинь представила себе ключ этажа, на котором был расположен лазарет, мгновение, и оказалась там. Шугнула из-под ног автомата-уборщика, остановилась около дверей, из-за которых сочилась светлая сила, и неторопливо, со вкусом обругала себя дурой. Разумеется, целители в середине ночи просто- напросто жаждут представить ей эти записи.
К тому же наверняка, чтобы взглянуть на них — на записи, не целителей, — потребуется разрешение магнуса. Вот незадача.
Ладно. В конце концов, раз уж я здесь, могу лишний раз сделать то, что мне не нравится. Вейтлинь взялась за ручку, поморщилась от мимолётного ожога и потянула на себя, решительно шагнула через порог.
Тут было темно, а ей казалось, что стоит открыть дверь, из неё хлынет Свет.
— Ну, привет, — бросила в пространство Вейтлинь и щёлкнула пальцами, приказывая магическим светильникам.
— Привет, — ответила темнота.
—
— А, Сапфир, — пробормотала она, проморгавшись. — Напугал. Ты чего здесь?.. Ага, глупый вопрос.
Аним ссутулил могучие плечи и расправил куцые крылья. На одном из них белела повязка.
Сапфир был созданием магнуса. Человекоподобная фигура, широченные плечи, мощные руки, не лапы. Ноги длинные, львиные, с длинными кривыми когтями на пальцах. Голова — круглая, почти человеческая, но лицо львиное, обрамлённое ржавой гривой. Глаза ярко-ярко-синие, сапфировые.
И за спиной…
Цыплячьи куцые крылышки, оперившиеся нежно-рыжим.
Торс, кое-где покрытый полосами меха, был перехвачен белыми повязками. Повязка на руке, на крыльях… работа несостоявшейся наставницы.
— Досталось тебе, бедняга, — вслух сказала Вейтлинь.
— Досталось, — гулким голосом подтвердил Сапфир.
— Хорошо, что жив остался…
— Плохо.
— Что? — встрепенулась девушка.
— Умереть — хорошо. Жить — плохо, — сообщил Сапфир. Когти анима скрежетнули по полу, оставив в камне глубокие царапины. Тут только Вейтлинь заметила, что создание магнуса выглядит как-то странно.
— Что с тобой? — спросила она глупо. Как будто аним может сам определить, что именно с ним неладно. Ну-ка, надо глянуть…
— Не могу уснуть, — сообщил Сапфир.
Вейтлинь опустила руку, уже сложенная в её разуме формула диагностического заклинания, нацеленного в анима, распалась.
— Ты…
Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Бессонница — атрибут человеческого сознания!..
— Давно это у тебя? — поинтересовалась девушка.
— После того боя…
Могла Сара как-нибудь разладить тонкие магические связи в теле анима? Если вспомнить, она запросто ломала арты, просто взяв их в руки, взорвала телепортационную звезду, выпивала за один присест огромные объёмы магической силы…
Или дело в её оружии, столь же непростом, как и она сама?..
Нет, чепуха. Сапфиру, безусловно, туго пришлось, но как его тело восстанавливается, залечивая раны, так и создавшая и поддерживающая это существо магия воссоздаст сама себя.
— Сапфир, почему ты сказал, что хочешь умереть?
— Я не говорил так.
— Умереть — хорошо. Жить плохо, вот так ты сказал. Что это значит?
— Это… — Сапфир странно трепыхнул крыльями. — Это… Жить больно потому что… не знаю… не знаю… смерть — это покой…
Его лицо-морда вдруг перекривилась, руки и крылья подёргивались.
— Стоп. Не думай об этом!.. — вид у анима был такой, точно он вот-вот собрался грохнуться в припадке. — Сброс!.. Отход к первичному логическому контуру, моторика минус два, гиперкинетические эффекты подавить!..
Сапфир среагировал… никак. Проклятье. Создатели уникальных штучных кукол обычно ставят на свои произведения особые команды. Это тебе не примитивная 'хрюшка', не первоуровневый слуга, у которых все
