Башня Близнецов 2 (СИ)

Хегор окунулся с головой, вынырнул, отфыркиваясь, — играя для зрителя. Наполовину плывя, наполовину шагая по дну, добрался до ловушки. На берегу суетился старик, причитал, он крикнул ему, что всё в порядке. Поднял вершу и добрался до берега.

Старик только глаза пучил. Руки его явственно тряслись, принимая вершу. Пару раз открывал рот, но так и не вымолвив ни слова, дёрнул головой, — пойдём, и заторопился через кусты к своей сторожке. Хегор пошёл следом.

— …Сымай свои лохмотья, — но мальчишка замотал головой:

— Так обсохну, — и подвинулся ближе к костру. От него тут же запарило густо. Старик, пожёвывая губами, принёс из сторожки и попытался накинуть ему на плечи старый плащ, но Никто отказался. Тогда старик принялся чистить рыбу.

Мальчишка буравил взглядом костёр, где под отодвинутыми в сторонку углями пеклось с полдюжины завёрнутых в листья окушков. Как же он голоден, подумал старик. Принёс ещё один нож. Никто осторожно принял, как что-то совсем незнакомое, осмотрел внимательно, вертел в руках, ощупывал со всех сторон. Старик уже стал сомневаться, умеет ли он вообще чистить рыбу. Наконец мальчишка потянулся к быстро тающей кучке. Выбрал щучку, привычным движением вспорол, ловко вытряхнул потроха себе под ноги.

Вдвоём управились быстро.

— Ну… — старик оглядел кучку чищеной рыбы, — теперь и поесть…

Он не успел закончить фразу, мальчишка едва не сунулся в угли голой рукой. Спохватился, вытянул какой-то веткой.

Они разломали аппетитные свёртки, вдохнули аромат и поверх костра улыбнулись друг другу. Старик не торопясь очищал обгорелые листья вместе с чешуёй рыбы, жевал с достоинством, он сохранил при себе почти все 'жубы'. Мальчишка тоже ел аккуратно и неторопливо, как будто знал, что после голодухи объедаться нельзя. Старику показалось, что он съел окушка прямо с потрохами, только чистенький скелетик отложил. Взял второго.

— Спасибо… — сказал вдруг, глядя в огонь. Шмыгнул носом.

— Ешь на здоровье, — удивлённо ответил старик.

— Я, наверное, пойду, — мальчишка прикончил очередного окуня.

— Что так? — удивился старик.

— Идёт кто-то.

— Ну и что? — старик оглянулся, глядя на ведущую к деревеньке дорогу. Тонкий у парнишки слух, однако… — Не съест же этот кто-то тебя.

Никто странно улыбнулся.

Хегор не смог удержить насмешливую гримасу. Съест… Я боюсь, что сам могу съесть этого кого-то, мысленно ответил.

Старик смотрел в сторону деревни, Хегор передвинулся, наступил на кости и потроха, которые бросал у костра. Когда поднял ногу, на земле ничего не осталось.

Мало, я всё ещё хочу есть. И, кажется, сырое было вкуснее, наверное, жареная рыба не по нутру тому, что внутри… Он чуть не засмеялся. 'Каламбур', так, кажется, называл такие выражения друид Данис.

На дороге показалась девочка лет восьми.

Хегор почувствовал, как на него накатывает уже знакомое чувство. Рот пересох, звуки оглушали, все запахи болезненно обострились, а мир стал каким-то неторопливым. Он запаниковал было, но почти сразу же понял — тот-кто-внутри оживился не при виде крохотной девочки, а при запахе съестного из огромной корзины, что она несла.

— Здрасти, деда, — пискнула малявка, любопытно глядя на неожиданного гостя.

— Здравствуй, маленькая, — улыбнулся старик, забирая у неё корзину. — Правнучка, — пояснил. — Ну-ка, посмотрим, что там нам собрали…

Хегор сглотнул слюну, слово 'нам' прозвучало музыкой для него. Забери меня Дарнай, смятенно подумал он, неужели я теперь всегда так буду жрать?!.

— Это Никто, — представил его старик. — Моя внучка Делия.

Хегор кивнул, стараясь не смотреть на девочку. Старик нетерпеливо разворачивал пироги, разломил, протянул ему кусок. Никто принял и впился зубами, почти не прожевав, глотал вместе с костями. Делия наблюдала за ним, открыв рот.

— А что же не пришёл кто-то постарше? — спросил старик.

— Тятя сказал, что ты рыбы ловишь чуть, так что нечего зазря взрослым таскаться, — ответила девчонка с детской прямотой. Старик засопел и насупился.

— Сейчас-то нормально поймали, — сказал он с обидой. — Так что пусть приходят, забирают…

— Угу. Я скажу тяте, что ты не бесполезный.

Старик закряхтел и зажевал губами.

Хегор, уловив момент, когда на него никто не смотрел, засунул в рот остатки куска и с усилием проглотил. Тяжёлый ком прошёл по горлу. Живот забурчал, что-то внутри заворочалось, как будто сам желудок отрастил зубы и принялся пережёвывать пищу. Возможно, так оно и было. Хегор украдкой ущипнул себя в бок, дескать, прекрати, но предатель снова разразился долгим басом. Девочка хихикнула.

— Ешь, ешь, — подбодрил старик. — Вот, давай ещё парочку запечём… Раз дома мой улов не ценят совсем.

— Мы ценим, — возразила Делия. — Просто его бывает то много, то мало…

— Нет, — мальчишка замотал головой.

— Послушай, парень. Нынче на улице не так уж и тепло…

Хегор передёрнул плечами. Он давно не чувствовал холода… нет, не так. Он знал, когда холодно, когда тепло, но это никаких неприятностей ему не причиняло.

— Я буду спать снаружи, — упорно твердил он, и старик в конце концов махнул рукой — 'как знаешь'.

Вечером Хегор плавал со стариком, ставил верши. Вернувшись к сторожке, они продымили небольшую щелястую избушку, чтобы выгнать из неё комаров, потом поспорили насчёт ночёвки. Мальчишка лишь согласился прихватить какую-то дырявую шаль и ушёл.

— Во, шатун, — старик только головой покачал, глядя, как Никто устраивается у костра.

Небо рассыпало звёзды. Мальчишка смотрел на них, перечисляя самому себе знакомые созвездия. Вот хвостатая звезда не спеша ковыляет через Гроздь Винограда. Старики говорят, не к добру. И Арис что-то зловеще красноват.

Спать не хотелось. Хегор дождался, пока в сторожке захрапит старик, и бесшумно встал, свернув шаль, оставил у погасшего костра.

Ночная роса выседила луг. Мальчик спустился к реке, пошёл вдоль к старице. Пели лягушки. Одна прыгнула прямо из-под ног, и Хегор подскочил от неожиданности. В отместку за испуг поймал, ткнул пальцем. Лягушка судорожно дёрнула лапками и затихла.

С добычей он спустился к воде. Старица густо заросла водяной травой. Хегор сел на берегу, свесив ноги в воду. Тёплая с вечера, хоть купайся. Впрочем, ему уже всё равно, в какой воде купаться.

— Надеюсь, ты не заколдованная княжна, — пробормотал Хегор, откусывая лягушке голову. С усилием проглотил, кривясь, выдернул потроха и запихнул в рот остальное. Прожевал, давясь, вытер слизь с губ и запил речной водой. Недаром говорят, что человек — это такая тварь, что жрёт всё. Может быть, где-то лягушки сойдут за энтот, как его… деликатес!..

Хегор вытянул перед собой ногу, внимательно разглядев зацепившуюся водоросль. Сильно ущипнул себя за бедро и принялся старательно мять, как глину. Ткань одежды, кожа и плоть остались синюшным бугром. Мальчишка с отвращением посмотрел на него, положил руки на колени и долго сидел неподвижно. Только морщился иногда, и пальцы вздрагивали, да над неестественным образованием на ноге ходила кожа. Один раз дёрнулась особенно сильно, Хегор вздрогнул и принялся ожесточённо чесаться.

Вдруг нога раскрылась словно разрезанная. Не вытекло ни капли крови. Из глубин тела поднимался