Башня Близнецов 2 (СИ)

— Напрасно ты сюда пришла, — сказал кто-то.

Гостья вихрем обернулась. Напротив неё стояла девушка.

Невысокая, худощавая, не слишком красивая, она выглядела так, как будто недавно тяжело переболела. Заострённые черты лица, сероватая кожа, короткие волосы. Одежда из струек серого дыма. Глаза — озёра Тьмы.

Она казалась эндемиком этого места, исконным обитателем мира дымной сферы.

— Ты больше не поднимешься наверх, ты останешься здесь навсегда и умрёшь, — теневая девушка не угрожала. Она сообщала. Ставила в известность.

— Кто ты? — прошептала гостья, пятясь.

— Не узнаёшь? — теневая усмехнулась, как-то очень знакомо. И голос её она определённо слышала раньше, но… Гостья покачала головой.

— Не важно, — теневая медленно подняла руку, подогнула пальцы, словно сжимая невидимую рукоять, повернула голову.

Гостья посмотрела туда же, на меч с лезвием из стекла и дыма.

— Приди!.. — велела теневая, и оружие вдруг распалось на дымные струи, растворяясь в воздухе, словно иллюзия…

Гостья отпрянула. Тело среагировало раньше, чем разум, избежав удара меча, который возник в руке теневой.

Его лезвие как будто было выковано из прозрачного стекла, внутри которого клубился чёрный дым. Клинок казался невесомой игрушкой, пустой причудой искуссника, глупой и хрупкой.

Но девушка вовсе не хотела проверить, насколько он опасен на самом деле.

— Просто не сопротивляйся и я сделаю всё быстро и почти не больно… — прошептала теневая, безумно улыбаясь. Глаза её горели тьмой.

Меч взлетел.

И всё остановилось.

Зал вдруг озарился ярчайшим светом, и за спиной теневой возник человек.

Нет, не человек — какой-то аним, у людей ведь не может быть крыльев, а байки светляков о посланниках, которые водят души умерших, только байки и есть. К тому же этот парень вовсе не походил на некое неземное существо. Тёмно-рыжий, крепкий, с грубоватым лицом, заросшим рыжей бородой, в какой- то странной одежде из голубой плотной ткани. Но… крылья за его спиной были ярче разрезов в небе этого мира.

Посланник, или кто это был, расправил крылья. Свет был ослепляющ, гостья хотела зажмуриться, но обнаружила, что не может пошевелиться.

Посланник протянул руку…

И выдернул из своего крыла здоровенное маховое перо. Бросил перед собой, и перо зависло в воздухе. Губы крылатого шевельнулись.

Приди, прочла гостья.

А в следующий момент посланник исчез, и время возобновило ход. Меч теневой пошёл вниз, удар неминуемо должен был рассечь её пополам… Гостья закрылась рукой:

— Приди!.. — отчаянно выкрикнула.

Из Леса выхлестнулась чёрная волна, под прикрытием которой шли упыри. Они волочили связки хвороста, сбрасывая его в ров. За упырями шли оплетаи, странные создания, похожие на чучела, сплетённые из колючих прутьев. Добегая до рва, они падали в него — и распускались, словно отрезы полотна, растягиваясь между краями, врастая в землю, в дерево частокола, становились мостками. Другие, пробежав по деревянному плетению, которое только что было их собратьями, впивались в частокол и лезли наверх, оставляя свои 'ноги' внизу — получалась этакая верёвочная лестница, только не из пеньки, а из жёстких прутьев, гибких, вполне способных выдержать вес взрослого человека.

Следом тяжело бежали стеноломы. Чудовища, достигнув частокола, доставали из-за спины громадные топоры и принимались рубить стены. На них сверху посыпались камни, стрелы, хлынул кипяток, но твари только недовольно лопотали, броню их не всяким копьём пробъёшь. Люди на башнях рубили оплетаев, но не успевали, упыри карабкались вверх и в нескольких местах уже достигли стены.

— Это отвлечение!.. — закричал волшебник. — Подкопы, с другой стороны!..

Елец зарычал не хуже оборотня.

— Паш-шёл!.. И Варуту с собой возьми!..

Данис метнул что-то огненное в показавшуюся над частоколом харю.

— Я могу работать и отсюда! Только прикройте меня!..

Варута взревел, вышвыривая попавшегося под руку упыря вниз, и встал рядом, по знаку Ельца ещё несколько воинов присоединились к нему.

Тем временем за частоколом худяки, шедшие за упырями, приостановились и потащили из наспинных мешков дротики.

— Берегись!.. — закричал Елец, и люди у частокола пригнулись, скрываясь за брёвнами.

Успели не все.

Дротики, брошенные худяками, нашли свои жертвы. Шиловидные наконечники, к концу сплющенные и расширенные, пробивали броню, наносили страшные раны. Кто-то орал от боли, а кто-то уже молчал.

Хегор в ужасе посмотрел на брата — нет, цел, а вот рядом с ним валялось тело.

Ррорк!.. — послышалось характерное рычание, и башня содрогнулась. Ррорк, ррорк!..

Хегор скорчился, зажав руками уши. Не помогало — рычание, казалось, проникало через кости. Воины морщились, артные шлемы лишь отчасти защищали от звуковой атаки. Ррорк!.. С потолка сыпалась древесная пыль, в глазах мутилось.

Басовитое рыканье ревунов наконец прекратилось, и Хегор выпрямился, отнял ладони от ушей и удивлённо посмотрел на окровавленные пальцы. Мир стал тихим, звуки слышались как будто из-под воды. Мальчик сплюнул кровью и медленно сполз по стене.

Снаружи раздался дикий рёв, но по сравнению с разрушительным ворчанием рорков он показался нежным шёпотом. Стена вздрагивала от ударов стеноломов, из щелей потолка сыпался мусор.

Ликующий стрёкот, щёлканье, речь Стаи бьёт по ушам. Лёгкие словно песком набиты. Люди вопили, а те, другие, глухо лопотали, взрёвывали и чирикали. Где-то совсем близко, за стеной…

Они уже здесь, понял Хегор за миг до того, как стена рухнула, и в пролом полезли нечеловеческие фигуры.

Из пола выхлестнулись зелёные побеги, сцапали первую, обмотали, превращая в подобие мухи в паутинном коконе мизгиря.

Друид вступил в бой.

Второй враг, не замедляя шага, перепрыгнул добычу волшебника и ударил коротким клинком, разрубая оказавшегося на пути дружинника, тот свалился двумя половинками. Пропели тетивы, и упырь стал похож на дикобраза. Вот только ему это ничуть не повредило — в голову ни одна стрела не попала, а больше это создание уязвимых мест не имеет. Изруби его хоть в капусту, но если 'кочерыжка' — голова и позвоночник целы, он всё ещё будет шевелиться.

Упырь одним прыжком одолел расстояние до стрелков, замахиваясь клинком, и…

Пошатнулся и сел на пол. В горле его торчала стрела, видимо, угодившая между позвонков. Из раны рвался свет, упырь дёргался и хрипел. Кто-то бросился вперёд, с нечленораздельным рёвом, сделавшим бы честь любому стенолому, прыгнул вперёд и обрушил секиру, развалив и шлем, и голову упыря.

И тут же идущий следом за упырём леший вырвал оружие — вместе с рукой. Соратники утащили воина за шиворот, и люди сбились в подобие строя, выставив горящие недобрым огнём копья и мечи, прикрываясь щитами. Волшебник за их спинами что-то мимоходом начаровал, отчего железо засияло вовсе уж нестерпимо, и продолжил заращивать зелёными ветвями пролом в стене.

Леший обернулся к волшебнику, безошибочно определив в нём самого опасного врага. Пока чудовище отвлеклось, Елец ударил копьём. Седой худощавый старик как-то хитро угодил меж чешуй, и леший заревел