показалось, что они увидели акульи зубы. Было ясно, что юноша имел несчастье бросить персональный вызов Финистер.
На рассвете следующего дня Джеффри с Аденом отправились на охоту. Около полудня они повернули обратно, выслав вперед свиту с сегодняшними трофеями. Они неторопливо ехали вдвоем по лесной тропе, когда из придорожных кустов навстречу им выскочила молодая крестьянка. Ее волосы были растрепаны, из глаз, казавшихся неестественно огромными на осунувшемся лице, текли слезы. Юбка девушки была разорвана почти до пояса, а руками она пыталась придерживать на груди остатки подпаленной местами блузки.
— О, добрые рыцари! Молю вас о милосердии! Помогите нашей деревне, ибо нас тяжко притесняют!
Джеффри остановил коня в радостном предвкушении: хорошая драка была для него еще одним любимым занятием. А драться, как известно, куда интереснее, когда защищаешь слабых и обездоленных. Ален, однако, немного помедлил в замешательстве, затем на его лице появилось выражение сурового, но справедливого короля, защитника вассалов.
— Кто обидел вас, мадемуазель? Разбойники?
— Что они сделали с вами? — перебил его Джеффри, приходя в ярость. Он только сейчас заметил, в каком состоянии была одежда девушки.
— О, я отделалась всего лишь синяками и царапинами. Когда показались всадники, я бросилась бежать.
Один из них заметил меня и пустился в погоню. Он был совсем уже рядом, во всяком случае, смог дотянуться до меня мечом, когда их капитан позвал его обратно.
Разбойники подожгли дом, но у меня, благодарение Богу, пострадала только одежда.
На самом деле Джеффри видел ожоги на коже и след, оставленный мечом, правда, не слишком глубокий — кровь уже подсыхала. Будучи в шоке, девушка в настоящий момент не чувствовала боли.
— Кто были люди, напавшие на вашу деревню? — нахмурившись, спросил он.
— О, наш собственный лорд — барон Грипардин. Он недоволен тем, что мы задержались с ежегодным оброком. Но, сэр, мы не могли уплатить! После того, что у нас забрали в прошлом году, люди и так еле сводят концы с концами! А ведь новый урожай еще не вырос.
— Немудрено, что бедняжка такая тощая! — шепнул Джеффри принцу.
— Да уж! — на лице Алена застыло выражение холодной ярости. — Должно быть, барон не впервые обижает вас подобным образом?
— Воистину так, сэр. Но никогда еще это не было так страшно! Обычно он ограничивался тем, что наказывал одну семью: сжигал хижину, всех мужчин вместе со скотом уводил для работы на мельнице, а женщин отдавал на потеху своим людям. На этот раз, однако, они спалили на моих глазах два дома, а может, и больше!
— Никогда не слышал об этом Грипардине, — обращаясь к Джеффри, задумчиво произнес принц.
Зато слышала королева Екатерина. Пока они сидели в зале для аудиенций в ожидании приводившей себя в порядок девушки, королева поведала историю барона Грипардина.
— Его дед был попросту разбойником. Он грабил купцов, осмелившихся сунуться в лес.
— Кажется, внук живет по тем же правилам, — заметил король Туан.
— Но как же он стал дворянином? — в негодовании воскликнул Ален.
— Грипардин обосновался на границе леса Гэллорн, и твой дед, дорогой мой сын, оказался перед нелегким выбором: либо силой выбивать его оттуда, либо пожаловать дворянский титул, которого тот так добивался.
В то время казалось, что этот человек действительно заботится о крестьянах, а беглых разбойников старается обратить на путь истинный. Твой дед посчитал, что он исправился и впредь будет верно служить королю и народу. Вот так он и даровал Грипардину дворянское звание.
— Его сын был грубым, но справедливым господином. Хотя он держал своих людей в ежовых рукавицах, тем не менее обеспечивал им процветание, — сказал король Туан.
— Похоже, что внук сохранил ежовые рукавицы, но утратил рецепт процветания, по крайней мере, для своих крестьян, — съязвил Ален.
Екатерина, бледная от гнева, постановила:
— Королевское правосудие должно свершиться! Ни один лорд не может безнаказанно измываться над своими людьми!
— Истинная правда, — согласился король Туан. — Барона необходимо призвать к ответу, но нам нужны доказательства его злодеяний. Если мы не доведем до сведения остальных лордов, что в данном случае речь идет о нарушении закона, они могут поднять восстание.
— Не посмеют! — вспыхнула Екатерина, но тут же осеклась.
Она уже проходила через подобное, и в тот раз лишь поддержка Туана, Рода Гэллоугласса и ведьмы Гвендолен помогла ей подавить восстание.
Джеффри поднялся, на его губах мелькнула хищная ухмылка:
— Доказательства будут, сир! Я собственноручно засвидетельствую и разоблачу все злодеяния барона.
— И я! — поспешно вскочил Ален, упрямо вздернув подбородок.
— Ничего подобного! Ты этого не сделаешь! — Екатерина, наконец, нашла, на кого излить свой гнев. — Неужели мы будем рисковать наследником престола?
А что станет со страной, если тебя убьют?
— Есть еще Диармид…
— Ему хватает забот с герцогством Логайр! И не думай об этом, сын мой. Ты останешься дома — это говорит твоя мать! Вот еще, шататься по стране, как бродячий лис! Принц Ален, ваша королева запрещает вам это!
В этот момент придворные дамы ввели несчастную девушку, все еще бледную от пережитого ужаса, но уже умытую и перевязанную. На ней было бледно-голубое домотканое блио с черным лифом. Оба молодых человека уставились на девушку в восхищении: ее лицо без пятен сажи и потеков слез было прекрасно!
Королева принялась утешать и расспрашивать гостью. Джеффри поймал взгляд Алена, кивнул в сторону двери и обратился к королевской чете:
— Можно идти. Ваши Величества?
— Да, идите, у меня много дел, — рассеянно кивнула Екатерина.
Молодые люди поклонились и тихо удалились. За дверью гнев Алена вылился в горькие слова:
— Моя мать приказывает… Моя королева повелевает! Неужели мне никогда не скакать впереди моих людей? Как же я поведу их в бой, когда стану королем?
— Послушай, Ален, но ведь нынешний король не запретил тебе участвовать в выступлении. Я что-то такого не слышал.
— И что с того? — горько усмехнулся принц. — Разве ты не понимаешь: он не король, а всего лишь супруг королевы. По-настоящему правит моя мать.
— Ну, и пусть устроит тебе головомойку после того, как ты вернешься с победой. Что, неужели ты не в состоянии перетерпеть ее упреки?
— В состоянии, конечно, — нахмурился Ален.
— Послушай, когда дело будет сделано, что останется королеве, кроме как благодарить благородных защитников своих подданных? — ухмыльнулся Джеффри. — Скажем так, ты отправишься проводить меня до опушки, а там…Ален, обещаю никому не рассказывать, если ты надумаешь проехаться и дальше.
Принц несколько мгновений озадаченно смотрел на приятеля, затем на его лице проявилась понимающая усмешка.
Назавтра оба юноши собрались в поход. Они радовались свежести прохладного утра, глаза сверкали в предвкушении грядущих приключений. Корделия, вышедшая проститься, протянула жениху свой шарф — знак, о котором он просил.
— Будьте благоразумны, сэр, — проговорила она. — В случае же беды только позовите меня мысленно, и я тотчас прилечу.
