оглядела ее с ног до головы. — Выглядишь чудесно, — честно сказала она.
— Правда? — И Тереза нервно одернула длинную юбку шелкового кремового платья.
Для разнообразия она отказалась от оборочек, кружев и бисерного шитья, которые очень любила. Свадебный наряд отличался элегантной простотой, и прическа ему соответствовала.
— Замечательное платье! Покажи кольцо, — попросила Агнес.
С робостью, которую дочь сочла несколько неуместной, учитывая то, что кольцо на помолвку матери дарили в пятый раз, Тереза протянула левую руку. В роскошной оправе сверкнул бриллиант. Агнес никогда не нравились бриллианты; их холодный блеск напоминал ей о людях, которые кичатся своим богатством.
— Надеюсь, ты будешь очень счастлива, — сказала она.
Тереза нервно посмотрела на свои золотые часики.
— Церемония начинается через тридцать минут.
— Тогда лучше оставь меня и позволь мне переодеться, — улыбнулась Агнес. — Извини, что я опоздала. Ты же знаешь, я хотела приехать вчера вечером к обеду, но по пути из Кувейта одна задержка следовала за другой.
— Мне пришлось сидеть за столом между Марком и его сыном. — Терезу передернуло. — Представляешь, что он сделал три дня назад? Гаролд, я имею в виду. Пытался откупиться от меня!
— Что?!
— Предложил мне изрядную сумму денег, чтобы я отменила свадьбу. И я даже не могу сказать об этом Марку — ведь Гаролд его единственный сын.
— Да как он посмел?
— Он еще и не такое посмеет. Гаролд — это «Эванс инкорпорэйтед». Миллионы долларов, дорогая. Миллионы. Он заработал их не деликатностью и тактичностью.
От удивления у Агнес отвисла челюсть.
— Гаролд Эванс управляет «Эванс инкорпорэйтед»?
— Не просто управляет. Компания — его собственность. Гаролд сам сделал состояние; сын раз в пятьдесят богаче отца.
«Эванс инкорпорэйтед» принадлежала сеть отелей по всему миру, в некоторых из которых Агнес останавливалась, и целый флот судов для круизов.
— Почему ты не сказала мне раньше? — выговорила Агнес.
Вполне в своем духе Тереза ответила:
— По телефону? В то время как ты была на Суматре, в Малайзии и во всяких других местах? Есть темы куда интереснее, чем Гаролд Эванс.
Агнес села на кровать и рассмеялась.
— Знаешь, а я спросила, не работает ли он на конюшне у своего отца.
— Дорогая, не может быть!
— А до того поинтересовалась, не снимался ли он когда-либо для журналов.
— Ой… Но как ты могла? — простонала Тереза.
— Очень просто. Он самый большой хам и нахал из всех, кого я встречала. А мне случалось их встречать.
Тереза слегка вздрогнула.
— Не надо с ним ссориться. Он опасный враг, Агнес.
Мать называла ее по имени, только когда говорила серьезно.
— Я не боюсь Гаролда Эванса, — заявила Агнес не совсем честно. — Но боюсь опоздать на чудесную церемонию. Иди, мама. Мне нужно переодеться.
Тереза порывисто обняла дочь.
— Я так рада, что ты здесь, — сказала она минуту спустя, закрывая за собой дверь.
Желая чувствовать то же самое, Агнес достала одно из двух платьев и отправилась в душ.
2
Без пяти минут шесть Тереза постучала в дверь Агнес.
— Ты готова, дорогая?
Дочь стояла перед зеркалом.
— Входи, мама. Еще пара секунд, — сказала она и быстро накрасила губы. Затем вдела в уши длинные серьги, украшенные переливающимися молочно-голубые опалами.
— Я просто старая истеричка, — проговорила Тереза. — Это моя пятая свадьба, но я действительно люблю Марка и хочу, чтобы брак оказался прочным. Чтобы мы были одной большой счастливой семьей. Как ты считаешь, надо ли мне выходить за него замуж или я совершаю очередную ужасную ошибку?
Поскольку Агнес еще не видела Марка, ей было трудно ответить на этот вопрос. Если Гаролд походит на отца, то да, ее мать совершает самую ужасную ошибку за всю свою замужнюю жизнь. А «большая счастливая семья» уж точно была пустой мечтой. Рождество с Гаролдом Эвансом? Только через ее, Агнес, труп.
— Конечно, ты будешь счастлива, — заверила она, видя, как задрожали губы матери. Она взяла Терезу за руку и сказала, глядя на их отражение в зеркале: — Пойдем, мама, убьем их всех нашим великолепием.
— Цветы на столе в холле… А мы мило выглядим, не правда ли? — заметила Тереза.
Может, и мило, но Агнес добивалась другого. Ее платье из бирюзового шелка было совсем простым, но с глубоким вырезом спереди и узкой юбкой с разрезом до колена. Брат-близнец опалов, сверкавших в ушах, примостился в ложбинке между грудями. На ногах Агнес были серебряные босоножки на шпильке. Она сделала высокую прическу, выпустив несколько локонов, ласкавших ее щеки и шею.
— Мы неотразимы, — подтвердила Агнес. — И не позволяй Гаролду испортить тебе свадьбу — он этого не заслуживает.
— Не позволю. — Тереза воинственно улыбнулась. — Я кое-чему научилась, Агнес. Даже сказала Марку, что не обещаю его слушаться, я слишком стара для этого. Он рассмеялся и заявил, что хочет жену, а не половичок. Он очень мил, ты его полюбишь.
Подобным же образом Агнес были представлены модный французский художник, итальянский граф и крупный промышленник и владелец колоссального ранчо в Канзасе — соответственно мужья номер два, три и четыре. Тереза всегда хотела, чтобы дочери нравился ее избранник.
— Я очень хочу с ним познакомиться, — дипломатично ответила Агнес.
Цветы оказались бледно-розовыми орхидеями, и около них маячил фотограф. Чувствуя, как чаще забилось сердце, Агнес взяла меньший из двух букетов и послушно улыбнулась в объектив. Потом вместе с матерью спустилась по лестнице. Уже внизу Тереза сказала:
— Я уже просила тебя подвести меня к алтарю, дорогая?
Агнес чуть не споткнулась о ковровую дорожку в холле.
— Нет.
— Это должен был сделать зять Марка, муж его сестры. Но две недели назад ему сделали операцию по поводу варикозного расширения вен. Другой вариант — Гаролд.
Позволить этому циничному самонадеянному типу подвести мать к алтарю? Да ни за что!
— Ладно, — согласилась Агнес.
На ступенях парадной лестницы, залитой солнечным светом, фотограф сделал еще несколько снимков, затем они сели в машину.
Как только Тереза и Агнес переступили порог церкви, украшенный белыми цветами, раздались первые аккорды свадебного марша. Агнес подумала, что органист обращает мало внимания на ритм и мелодию.
— За органом сестра Марка, — прошептала Тереза. — Она настаивала, и Марк не захотел ее огорчать. Ох, Агнес, как же я волнуюсь. Не надо было соглашаться на его предложение. Ну почему я снова выхожу
