вести! Не может!! Даже женщина.
Тарских выпил еще одну рюмку, не чувствуя вкуса.
Нет, так дело не пойдет! — сообразил он. — Так я тут всю ночь сидеть буду.
Он, пошатываясь, встал и достал из буфета стакан.
Во! — удовлетворенно подумал он, наливая стакан до краев. — «Вздрочь»! — вспомнился вдруг ему Даль. До краев — это «вздрочь». — Да. Вздрочь, — с удовольствием повторил он понравившееся ему словечко, разглядывая стакан на свет. — Ну, будем! Вздрогнем. Вздрочим.
* * *
Тарских открыл глаза и с удивлением посмотрел на пустой стакан и пустую бутылку прямо перед собой. Перед носом.
Черт! На столе на кухне заснул, — понял он, приподнимая голову. — Сколько сейчас время?
Часы показывали без одной минуты двенадцать.
Да не может быть! — не поверил Тарских. — Я что, всего два часа спал? — он чувствовал себя абсолютно трезвым. Ни головной боли, ничего. Напротив, мысли были как никогда ясными и четкими. — Ладно, в любом случае лучше сейчас спать лечь, — решил он. — Завтра все тут уберу.
Он погасил свет в кухне и пошел в спальню. Дверь в спальню была почему-то закрыта. Тарских, мимолетно, удивившись этой маленькой странности, повернул ручку. Не открывается! Дверь была заперта! Тарских, ничего не понимая, подергал ручку посильнее, и в этот момент часы пробили полночь.
Дверь вдруг сама собой распахнулась. Тарских, замирая отчего-то, медленно вошел. И обомлел! Это была не его спальня!
Огромное, необъятных размеров помещение предстало перед его изумленным взором. Какие-то колонны, ступени, арки... Помещение было сильно затемнено, и все это лишь смутно угадывалось.
И два столба света. В одном стоял сейчас он сам. В другом — какая-то женщина. Лица ее не было видно.
— Итак, говорите! — прогремел откуда-то сверху чей-то властный голос.
Женщина подняла голову. Тарских протер глаза. Это была его жена!
— Говорите! — повторил голос.
Женщина шагнула вперед. Глаза ее сверкнули.
— Я прожила с этим человеком целых два года! — страстно заговорила она, указывая рукой на замершего в ошеломлении Тарского. — Я отдала ему свою молодость! Лучшие годы своей жизни! Свою красоту. Обманула ли я его хоть раз за эти два года, изменила? Нет! Я всегда была рядом с ним, всегда его поддерживала, как и положено верной, порядочной жене. Все, чего он добился за это время — во многом благодаря мне. Моей поддержки, моей любви. Благодаря тому, что он чувствовал всегда за спиной крепкий, надежный тыл. Что у него был дом, семья, налаженный быт.
А сейчас я его разлюбила и хочу уйти. Вот и все! — жена Тарского отступила назад, бессильно уронила руку и медленно наклонила голову.
— Говорите! — снова услышал Тарских и понял, что на сей раз этот таинственный некто обращается именно к нему.
— Слушай, ты, дрянь! — задушенным от ярости голосом заговорил он, с ненавистью глядя на свою замершую в красивой позе женушку. — Чего ты ломаешься и цирк тут устраиваешь? Можешь ты нормальным человеческим голосом разговаривать? Чем ты хвастаешься, дура? Что ты мне не изменяла ни разу? Так ты и не должна была мне изменять, ты же жена мне! Ты что, этого не понимаешь даже?!
Чего я там «благодаря тебе добился»? Какая там «поддержка»? Какой там «тыл»?! Где ты там «рядом всегда была»?! Ты постоянно по ночным клубам да презентациям всяким тусовалась, я тебя и не видел почти! Ладно уж, думаю, пусть девочка погуляет, дело молодое.
Быт у нас, видите ли, «налаженный»! Ну, налаженный, есть у нас домработница и повар, следят за порядком, еду готовят. Но ты-то здесь причем?! Ты хоть раз за это время пол хоть подмела? Чашку за собой вымыла? Такая принцесса вдруг стала, куда там!.. Откуда что взялось! «Не могу же я!.. твоя жена!..» А я, дурак, слушал да посмеивался. Потакал всему этому. Пусть потешится, дескать, позабавится!.. Молодо- зелено!
Красоту она мне свою отдала! Да я таких «красавиц» мог целый табун найти! Вагон и маленькую тележку. При моих-то бабках. Получше, чем ты. Любых мисс, со всеми титулами и регалиями. Если мне так красота нужна была. А ты-то, кто ты есть? Обычная Фрося. Прасковья из Подмосковья. Ты даже в своем Засранске ничего занять не смогла!
— Чего ж не нашел? — с перекошенным от злобы лицом прошипела женщина. От всех ее красивых и эффектных поз уже ничего не осталось, и сейчас она больше всего напоминала разъяренную тигрицу.
— Потому что
— Это ложь!! — завизжала взбешенная донельзя женщина. — У меня была масса вариантов!! Еще получше, чем ты! Это ты мне благодарен всю жизнь быть должен! Что я за тебя вообще пошла!! С моей молодостью, умом и красотой!
— Итак, — перекрывая все, опять зазвучал голос. — Мнения сторон таковы.
Женщина утверждает, что во всем, чего добился муж, есть и ее заслуга, и очень существенная. И добился бы он чего-нибудь без нее — неизвестно. Скорее всего, нет. И замуж она за него вышла из милости, у нее была масса других вариантов, ничем не хуже.
Так?
— Да! — согласно кивнула головой жена Тарского. Она уже полностью овладела собой и на лице ее застыла маска смирения и покорности судьбе. Готовности принять любой ее удар. Пусть даже, как всегда, и несправедливый.
(Ну и змея! — с каким-то даже болезненным удивлением покачал головой Тарских. — Змеища! И с этой женщиной я жил! Ей я верил! Господи, где только были мои глаза?!)
— Мужчина же, — продолжал между тем голос, — полагает, что никакой особой заслуги его жены в том, чего он добился, нет. Была бы на ее месте любая другая или даже вообще бы никого не было — было бы все то же самое... Кроме того, на момент их женитьбы никаких других вариантов у его жены не имелось, и он ее буквально спас тогда и вытащил из грязи. Во-первых, потому что поверил в ее любовь, а во-вторых, в расчете на ее естественную благодарность.
Так?
— Да, — хрипло выдохнул Тарских и затаил дыхание. Во рту у него мгновенно пересохло. Ему показалось отчего-то, что сейчас произойдет нечто очень важное. Он кинул быстрый взгляд на жену и по ее напряженному лицу понял, что и она испытывает примерно то же самое. Примерно те же самые чувства.
— Ну, что ж, — в голосе их невидимого судьи неожиданно послышались явно насмешливые нотки. — При таком поразительном единодушии сторон принять справедливое решение, устраивающее их обоих, будет совсем нетрудно.
Тарских еще успел заметить огромное удивление, промелькнувшее на лице его драгоценной супруги, как свет вокруг него вдруг погас; и он почувствовал, что проваливается, проваливается, летит куда-то в пустоту, в пропасть, в бездну...
— А-а-а-а-а!.. — в смертельном ужасе закричал Тарских, вздрогнул и открыл глаза.
* * *
Первое, что он увидел, был пустой стакан. Немного поодаль стояла пустая бутылка из-под коньяка. Тарских в недоумении выпрямился и опять обнаружил себя сидящим за столом на кухне, где он, судя по всему, накануне и заснул.
Что за чертовщина?! — ошеломленно подумал он, дико озираясь.— Я же уже просыпался! Или это мне приснилось, что я проснулся?! А на самом деле я так и спал все это время на столе, и это все во сне было?
