— Да, я сегодня выходной, — ответил Марков.
— Ну, тем лучше, — сказала Барбара, — проведем день вместе.
Марков помахал рукой Кристи, которая разместилась на заднем сиденье и смотрела на дядю, который купил ей медведя.
Родители Барбары жили в старой, очень зеленой части района Эль-Маади, построенного англичанами в конце XIX века. Очень уютный район, утопающий в экзотической зелени. Барбара пропустила Маркова во двор под навес, с улицы машину видно не было. А зачем ей светить Маркова, русские тоже живут в этом районе, мало ли что?
Кристи уже показывала бабушке с дедушкой новую игрушку. Барбара представила Маркова родителям. Оказалось, они про него знали еще с 60-х годов, но вот увидеть его в Каире ожидали меньше всего. Тем не менее Марков им понравился. Они его пригласили на обед, к большому удовольствию Барбары.
Марков поднялся к Барбаре. Кристи с няней обедала отдельно. Выходя из дедушкиного кабинета, куда Барбара пригласила Сашу, она спросила его:
— Ты еще к нам придешь?
— Саша останется у нас обедать, — сказала Барбара.
— А, — сказала девочка, — я тогда к вам приду.
Кристи повернулась к матери, взяла медведя и пошла с няней.
И что-то в этом повороте, в этом личике было очень знакомо Маркову. Он гнал от себя эти мысли, но полностью отогнать не мог.
Барбара, по-прежнему стройная, симпатичная, с волевым лицом, в джинсовой юбке, в белых носочках и теннисных туфлях «Данлоп», сидела на отцовском кожаном диване, положив нога на ногу. Затем встала, подошла к Саше и крепко обняла его.
— Ну, здравствуй, — только и сказала.
Следующий вопрос сразил Маркова наповал:
— Как тебе наша девочка?
Вот что Маркову не давало покоя! Кристи похожа на его дочь Варю Маркову.
Они поцеловались. Он только и сказал:
— Что же ты молчала?
Она не ответила. Действительно, как она могла найти Маркова, не повредив ему?
— А твои родители знают, кто отец ребенка?
— Нет, не говорила и говорить не буду. Сказала, что сама не знаю, только догадываюсь. Да это их и не интересует. Они любят Кристи, души в ней не чают.
Марков рассказал, что он делает в Египте и где живет. Оказалось, что переулками здесь не так далеко, минут семь пешком.
— Кстати, Саша, — сказала Барбара, — где-то через год я приеду в Москву шефом Московского бюро Би-би-си и наша девочка будет со мной.
«Час от часу не легче», — только и подумал Марков.
Вечером Барбара зашла к Маркову. Он жил в бельэтаже 1-го этажа в просторной уютной трехкомнатной квартире.
— Уютно, — только и сказала Барбара.
Разобрала постель, как бы приглашая Маркова присоединиться. Он не раздумывал и не возражал.
Утром они позавтракали, попили кофе.
— Ну, как там Додик? — спросил Марков.
— А никак, дурью мается, — ответила Барбара, — ты сам-то слушаешь?
— Нет, — ответил Марков, — нудно, скучно, безрадостно как-то, раньше лучше было, не было антисоветской пропаганды.
— Ну, знаешь, — возмутилась Барбара, — это не от меня, зачастую он и сам лезет в политику, мы его за это ругаем. Но мне все это надоело, вот и попросилась шефом Московского бюро Би-би-си.
— Ты уедешь, а Сева останется и будет чушь всякую нести, — улыбнулся Марков.
— Да и хрен с ним! — по-русски сказала Барбара.
Григорий Свободкин приехал в ДК «Силовик» на встречу к Игорю Кранову, у которого там была репетиционная база. К 17.00 музыканты группы уже разошлись, аппаратуру свернули и Кранов мог свободно поговорить со Свободкиным. В 17.00 как раз открылся буфет, до киносеанса еще два часа, посетителей немного, так, участники различных кружков. Тихо, уютно. Заказали по чашечке кофе со свежими эклерами.
— Ну, что случилось? — улыбнулся Кранов.
— Да случилось, — отхлебнув кофе, сказал Свободкин. — Конец нам наступает с нашими вокально- инструментальными ансамблями.
Положил на стол листок, напечатанный на машинке, — список рок-ансамблей. Кранов принялся его читать. Всего 30 ансамблей из Москвы и Ленинграда. Кранов прочитал названия, многие он и не знал: «Круиз», «Аракс», «ДДТ», «Аквариум», «Автограф», «Звуки Му», «Бригада С», «Браво», «Зоопарк».
— Ну и что, самодеятельность, мы это уже проходили.
— Нет, это уже другое, — как-то нервно стал объяснять Свободкин, — эти играют настоящий рок и даже очень хорошо организованы, настоящие сыгранные коллективы, тексты залитованы, антисоветчины не поют. Половина из этого списка очень даже хорошие коллективы, особенно те, которые из Ленинграда. Там у них есть рок-клубы, чекисты за ними следят, да и в Смольном в курсе дела, все под присмотром. Песни распространяются на магнитоальбомах, все расходится по стране. Музыка другая, чем у нас с тобой, год-два — и мы будем не нужны. Перестроиться мы не сможем, тексты, такие как у них, у нас никто не пишет. У мальчишек другие головы, потом они знают весь этот рок-н-ролл, чего мы с тобой до сих пор так и не познали.
— Ну у меня музыканты кое-что знают.
— Вот именно, что музыканты, но не ты, ни я. Мы так, нахватались верхов, ну книжек каких-то начитались.
Встал, подошел к прилавку, купил бутылку «Боржоми», увидел армянский марочный, спросил Кранова, как насчет коньяка.
— Ну, можно грамм по сто, — ответил Кранов, — и шоколадку не забудь.
Выпили, закусили шоколадкой. Кранов еще раз взглянул на список:
— А в Минкульте говорил?
— А что в Минкульте? Ну напишут письмо, рекомендуют филармониям не приглашать эти коллективы, ну и что за этим следить надо. А кому?
— А чекисты?
— А что чекисты? У них новый председатель, который вряд ли будет резко рушить молодежную культуру. Генеральный секретарь ЦК КПСС тоже из чекистов, велено ко всему этому присмотреться.
— А кто же их записывает на ленту? — поинтересовался Кранов. — Не «Мелодия» же?
— Нет, не «Мелодия». Пишутся в домашних студиях, а потом сводится все на «Мелодии». Проконтролировать звукорежиссера в ночную смену, чем он занимается, невозможно. Вот он все и доводит до ума на многоканальном аппарате.
— И что ж, получается, что нас обошли? — спросил Кранов.
— Получается, что да, обходят.
— Слушай, — сказал Кранов, — ну есть же в газетах свои журналисты, пусть напишут про пошлость, низкий художественный уровень текстов песен, что нашей молодежи это не нужно. Статей пять в разных
