объясняют этим его 'недосягаемость' для критики. Пассмор ссылается на существующее мнение, что писать 'о философии Патнэма все равно что пытаться поймать ветер рыболовной сетью' [4]. Для многих стремления Патнэма выработать более гибкую и адекватную концепцию реализма выглядят не более чем бесконечным метанием между реализмом и антиреализмом, свидетельствующих о неспособности сохранять убеждения перед лицом новых веяний. Патнэм действительно очень чутко относится ко всему новому, что появляется в философии, но стоит ли за этой его открытостью некритичное и беспринципное отношение? На его восприимчивость к новому можно посмотреть и иначе, как это делает, к примеру, известный немецкий исследователь современной философии Вольфганг Штегмюллер. По его мнению, 'соединение разнообразных черт, столь удачное, сколь и исключительное, определило центральное положение Патнэма в интеллектуальных дискуссиях современного англоязычного мира. Главной среди этих черт является его безошибочное чутье на то, что в необозримом многообразии современных дискуссий имеет подлинную ценность, чутье, которое сочетается у него со способностью в такой манере подойти к проблемам, что это неизменно обещает продвинуть нашу мысль в некотором новом направлении' [5]. Джеймс Конант, ссылающийся во
Таким образом, 'непостоянство' Патнэма не следует воспринимать как неумение держаться своих философских убеждений. Как и тридцать лет назад, Патнэм убежден в правильности реализма, но сегодня он, безусловно, иначе понимает и саму проблему реализма, и пути ее решения. Как и тридцать лет назад, Патнэм не сомневается, что правильное решение проблемы реализма лежит не на одном из полюсов 'объективное-субъективное', 'догматизм-релятивизм', а между ними. Но как проложить этот 'средний путь', как вырваться из оков указанных дихотомий – подходы к решению этих вопросов, бесспорно, получают разную трактовку в разные периоды творчества Патнэма. Неустанный философский поиск, готовность находить новые решения и признавать неудовлетворительность прежних – все это отличает Патнэма- философа.
Итак, 'расселовские черты' Патнэма делают его чрезвычайно удобным для целей изучения современного философского реализма, поскольку благодаря им в творчестве Патнэма, как в капле воды, отражается все то, что составляет существо современного понимания этой фундаментальной и вечной философской проблемы.
В своем исследовании мы выделили три периода в творчестве Патнэма (каждому из которых посвящена отдельная глава). Критерием для этой (в целом условной) периодизации послужили различные трактовки Патнэмом проблемы реализма. Так, в первый период (начало 60-х – середина 70-х годов) Патнэм придерживался 'научного реализма'; во второй период (середина 70-х – начало 90-х) он разрабатывал и обосновывал новую концепцию – 'внутренний реализм'. Третий период, начало которого, видимо, следует отнести к 1993-1994 гг., связан с выдвижением Патнэмом нового варианта 'непосредственного реализма', который он назвал (позаимствовав этот термин у У.Джемса) 'естественным реализмом'. Хотелось бы подчеркнуть, что в основе перехода Патнэма от одной концепции реализма к другой лежит изменение 'плоскости' или ракурса рассмотрения этой проблемы. На первом этапе вопрос о реализме связан для Патнэма с проблемой референции, то есть с обоснованием того, что наши слова, и прежде всего научные термины, обозначают реально существующие объекты. 'Внутренний реализм', выдвинутый Патнэмом на втором этапе, означал перенесение вопроса о реализме в гносеологическую область, в 'плоскость' рассуждений об истине, объективности знания и рациональности. На третьем этапе Патнэм осознает, что центральной для обоснования реализма является проблема восприятия. Сказанное не означает, что вначале Патнэм занимался исключительно философией языка, затем – гносеологией, и в конце – философией сознания. Исследования в этих областях прошли через все его творчество, однако в разные периоды вопрос о реализме делал одну из них более актуальной, чем другие. Кроме того, с каждым периодом связан и свой 'список' философов, идеи которых во многом определяли направление философских изысканий Патнэма. Так, на первом этапе еще очень ощутимо влияние учителей Патнэма – Карнапа и Рейхенбаха, а среди современников Патнэму в наибольшей степени созвучны идеи С.Крипке. С переходом к 'внутреннему реализму' начался 'кантианский' период в творчестве Патнэма, чему в значительной мере способствовали идеи таких современных философов как М.Даммит и Н.Гудмен. И еще одного философа следует упомянуть – Л.Витгенштейна, влияние идей которого на Патнэма имеет устойчивую тенденцию к возрастанию. Что касается третьего периода, то здесь главными фигурами для Патнэма становятся Дж.Остин, американские прагматисты и в особенности Витгенштейн.
В заключение отметим, что мы не ставим себе задачи защитить или опровергнуть патнэмовское видение проблемы реализма. Мы хотим лишь продемонстрировать на примере одного философа, как понимается и как, с привлечением каких концептуальных средств, решается эта проблема в современной англо-американской философии.
Глава I ' Научный реализм' Х.Патнэма и проблема значения
1. Защита 'научного реализма'
В первые два десятилетия своего творчества (до середины 70-х годов) Х.Патнэм открыто заявлял о себе как стороннике так называемого 'научного реализма'. В этот период реализм был для него позицией, которую он не подвергал сомнению и которая не была для него предметом глубоких раздумий; свою задачу он видел 'не в том, чтобы бить себя в грудь по поводу правильности реализма, а в том, чтобы решать конкретные вопросы в философии науки с определенной реалистической позиции' [7]. Большинство его работ, вышедших в это время, были посвящены философским проблемам математики, физики, квантовой механики, космологии; он уделял большое внимание анализу психофизической проблемы, однако для нашего исследования наибольшую актуальность имеют его разработки в области философии языка, поскольку именно здесь были сформулированы его основные аргументы в защиту 'научного реализма'.
'Научный реализм' – термин, вошедший в философский обиход в середине ХХ века, однако, не будучи связанным с какой-либо строго определенной и детально разработанной философской доктриной, он выражает общее представление о науке и научных теориях, которое было преобладающим в западной культуре с конца XVII столетия. По существу он сводится к следующей совокупности утверждений.
1. Человеку противостоит независимый от него объективный мир; причем этот мир не ограничен только материальными объектами, доступными человеческому восприятию, он имеет 'глубины и измерения', скрытые от человеческих чувств и познаваемые наукой. Это означает, что постулируемые истинными научными теориями объекты имеют столь же реальное существование, что и предметы нашего непосредственного восприятия, то есть протоны, фотоны, энергетические поля и черные дыры столь же реальны, как турбины, вулканы, потоки воды и т.д. Более того, эти постулируемые объекты и сущности имеют более фундаментальный характер, поскольку они позволяют объяснить наблюдаемые явления и раскрыть их внутренние механизмы.
2. Хотя указанная сфера реальности выходит за пределы того, что доступно человеческому восприятию, человек может иметь точную и надежную информацию о ней благодаря науке, которая, опираясь на строгие процедуры и методы, раскрывает свойства и характеристики ненаблюдаемых сущностей, тем самым давая истинное знание о них.
3. Цель науки состоит в создании истинной картины мира, изображающей мир таким, каков он есть на самом деле.
Как это ни удивительно, развитие науки в XX веке, и прежде всего создание теории относительности
