— Не говори глупостей! Я…
— Это ты не говори глупостей. Ты воплощение добродетели. — Стивену хотелось встряхнуть ее, но это бы не помогло. Она должна принять эту истину сама. — Ты любишь сестру и братьев и заботишься о них. Ты прощаешь отцу и его супруге их отсутствие и, что, на мой взгляд, самое странное, легко уживаешься со своей кузиной.
Энн засмеялась:
— Клоринда хочет добра.
— Ну, если ты так говоришь. — Он видел, что Энн все еще сомневается. — Пойми, то, что случилось в доме барона Геддинга, сформировало тебя такой, какая ты есть. Это сделало тебя в чем-то сильнее, в чем- то слабее. Кто знает, кем бы ты стала, сложись все по-иному. Возможно — толстой матроной с выводком детей, цепляющихся за твои юбки, или вышла бы замуж за пьяницу, который стал бы тебя бить.
Энн смотрела на него так, словно он открыл ей новый взгляд на суть вещей. Это хорошо.
— Не важно, кем ты могла стать. Ты та, кто ты есть. Ты обязана оставить Брентвуда в прошлом и жить дальше. — Стивен ее встряхнул. Легонько. — Ты даешь этому презренному негодяю слишком много власти над своей жизнью, постоянно думая о его вероломстве.
В глазах Энн блестели слезы, голос прерывался.
— Хотелось бы думать, что ты прав.
Стивен обнял невесту, с радостью заметив, что она прильнула к нему с большой охотой и положила голову ему на грудь. Он прижал ее к себе, слушая, как шипит и потрескивает огонь. Он бы хотел уложить ее в кровать, но, вероятно, она испытала уже слишком много эмоций для одного вечера.
— Я пойду. Тебе надо отдохнуть.
— Нет! — вскинулась она. — Останься.
— Не уверен, что это хорошая идея.
— Зато я уверена, — заявила Энн, но ее губы подрагивали.
— Энн, мы можем подождать. Впереди целая жизнь.
— Но я хочу начать сейчас. — Ее голос звучал уверенно. — Брентвуд украл у меня не кусочек плоти. Он лишил меня мечты о любви, семье и детях. Я хочу, чтобы ты показал мне, как это будет.
Стивен на мгновение прикрыл глаза. Несколько минут назад он считал, что его мужское естество вот-вот взорвется. Оказалось, что это были еще цветочки. А придется вести себя очень осторожно. Энн — девственница, пусть не телом, но душой.
Он внимательно посмотрел на невесту:
— Хорошо. Но только помни: все, что я делаю — или ты делаешь, — мы делаем вместе, а не друг для друга. Если в какой-то момент тебе захочется, чтобы я остановился, достаточно просто сказать об этом.
Энн неуверенно кивнула:
— Понятно. Как мы начнем?
— Для начала ты должна согласиться с тем, что красива.
— Что? — Она попятилась. — Не смеши.
— И не думаю. Любовь в браке — это больше чем родство душ, которое воспевают плохие поэты. Это еще и физическое единство. Существует множество женщин, с которыми я с удовольствием беседую, но не хотел бы видеть их в своей постели. — Он снова потянулся к невесте. — И есть немало женщин, которых я с радостью укладывал в постель, но говорить с ними было не о чем. Ты — первая женщина в моей жизни, с которой мне бы хотелось заниматься и тем, и другим.
— Нет.
— Энн, ну почему ты все время противоречишь мне? Ты должна согласиться, что в данном вопросе опыт у меня больше. И мой опыт говорит, что ты должна понимать, насколько привлекательна, чтобы поверить в мое искреннее восхищение. Поэтому мы начнем с ликвидации твоей ночной рубашки.
— Но тогда я останусь голой! — с отчетливым ужасом в голосе воскликнула Энн.
— Да.
— Так неприлично.
Стивен улыбнулся:
— Было бы неприлично, если бы ты в таком виде явилась на бал в «Олмаксе». Патронессы чрезвычайно придирчивы к одежде. Представь себе, даже мне приходится надевать ужасные бриджи.
— Я знаю, — вздохнула Энн.
— Но здесь, в уединении твоей комнаты, ты можешь делать все, что захочешь. Ты же раздеваешься, когда принимаешь ванну.
— Ну да, — улыбнулась она. — На короткое время.
— Ты когда-нибудь смотришь на себя в зеркало?
— Разумеется. Например, сейчас. — И она шагнула к большому зеркалу.
Стивен последовал за ней и остановился за ее спиной.
— Я имел в виду: смотришь ли ты на себя в зеркало без одежды?
— Конечно, нет! — Энн замолчала, о чем-то задумавшись, и еще сильнее покраснела. — А ты?
Стивен засмеялся:
— Только если мимоходом, когда прохожу мимо зеркала.
— Когда проходишь мимо? Ты хочешь сказать, что разгуливаешь по дому голый?
Улыбка Стивена стала шире.
— Обычно только по своей спальне. — Он опустил голову и шепнул ей на ухо: — Боюсь шокировать тебя еще сильнее, но я сплю голый.
— Ты… — Энн закашлялась. Правда, вместо шока она почувствовала шокирующее ее саму желание.
— Именно так. Хотя мне необходимо много одеял, чтобы не замерзнуть ночью. — Он поцеловал ее в висок. — Уверен, в будущем ты будешь меня согревать. Ну а теперь давай избавимся от этой ночной рубашки, чтобы я мог приступить к процедуре соблазнения.
— Но… — Энн взглянула на себя в зеркало. Она наверняка умрет от смущения. Или нет?
— Прошу тебя, Энн.
А почему бы и нет? Проявлять девичью застенчивость уже нет никакого смысла. Она позволит Стивену быть ее учителем. Он на самом деле имеет больше опыта в таких делах.
— Ну хорошо.
Не успели эти слова сорваться с ее губ, как ночная рубашка оказалась в углу комнаты.
— Упс! — Энн мельком увидела свою белую плоть и плотно зажмурилась.
— Вот так гораздо лучше. — Стивен обнял ее за талию и прижал к себе. — Энн. — Его голос стал хриплым. В нем прозвучало нечто сродни благоговению. — Открой глаза.
Открыть глаза? Ни за что на свете!
— Я не могу.
— Можешь. И должна. Иначе я не смогу продолжать соблазнение.
— Но зачем? — Энн слегка приоткрыла один глаз. Ах, Боже! Ее грудь и бедра на виду… Нет, она этого уж точно не вынесет.
Рука Стивена скользнула к ее груди.
— Я провел без сна много часов, думая о тебе, Энн, представляя, как ты будешь выглядеть обнаженной, но оказалось, что у меня недостаточно развито воображение.
Его слова пьянили и завораживали, от них было трудно дышать.
— Твоя кожа как шелк, а грудь будто создана для моей ладони. Посмотри.
Энн и так смотрела во все глаза.
Ее лицо — нет, все ее тело горело. В ее душе не осталось места для отрицательных эмоций.
Она взглянула на Стивена. Его глаза были прикрыты, а губы сложились в ленивую улыбку. Неужели он действительно ее хочет?
Она-то определенно испытывала жгучее желание. Ей хотелось, чтобы он перестал водить пальцем вокруг соска и наконец дотронулся до него.
Стивен, должно быть, прочитал ее мысли. Он не только дотронулся до чувствительного бугорка, но
