до бешенства, но трели раздавались до тех пор, пока я не зажгла свет на веранде и не открыла дверь.
На пороге стояла очень высокая, очень худая и очень сердитая дама.
И видела я ее впервые в жизни.
— Да?
Незнакомка была одета в шелковый костюм от Эллен Трейси с воротником кораллового цвета. Я заприметила этот костюмчик в «Бейконе» и влюбилась в него с первого взгляда. Любовь продолжалась до тех пор, пока я не взглянула на ценник. Платить такие деньги за вещь, у которой нет даже пары колес?!
Стоило мне подать голос, как посетительница сложила руки на груди.
— Меня зовут Вирджиния Кеньон, — объявила она.
Тон вкупе с мрачным взглядом давал понять, что это имя должно мне о чем-то говорить.
Никаких воспоминаний.
Я внимательно оглядела гостью. Модная прическа — писк сезона: волосы разделены на косой пробор и зачесаны назад, а густая челка завита и взбита. Даже при тусклом свете уличного фонаря невозможно было не заметить, что посетительница безукоризненно подкрашена, цвет ее губной помады идеально сочетается с лаком на ногтях, а на шелковом костюме нет ни морщинки.
Господи, еще одно Совершенное Создание! Второе за день, считая Дениз Каррико. Прямо нашествие какое-то!
— Меня зовут Вирджиния Кеньон, — с раздражением повторила незваная гостья.
Я продолжала тупо смотреть на нее.
— Послушайте, Скайлер, хватит притворяться! Вы отлично знаете, кто я такая.
— И кто же вы такая? — Если учесть, в каком настроении я открыла дверь, мне полагалась медаль за терпеливость.
Вирджиния, напротив, и не думала сдерживать свои эмоции. Язвительно хмыкнув, она выпалила:
— Я встречаюсь с Портером Мередитом!
Вот как! Ну теперь все понятно.
Я кивнула, продолжая пристально вглядываться в посетительницу. Значит, она та самая «девочка», что укокошила Эдварда Бартлета!
К счастью, вслух я этого не сказала, вовремя спохватилась. Но, вероятно, ход моих мыслей отразился на физиономии, потому что глаза Вирджинии Кеньон вдруг полыхнули недобрым огнем.
— Верно, я та самая, что заменила вас!
Что ж, можно и так сказать.
— Знаете, что я делала последние два часа? — Тон гостьи становился все свирепее.
Меня приглашали сыграть в «Угадайку», но я была не в настроении развлекаться, поэтому молчала.
— Объяснялась с полицейскими! — Последнее слово Вирджиния произнесла с той же брезгливостью, что и Дениз Каррико. Очевидно, Совершенные Создания не жалуют ребят в форме. Вот Солонка с Перечницей расстроятся! — А вам известно, почему меня допрашивали?
Я решила, что отвечать на этот вопрос нет необходимости, так же как и на предыдущий.
— Потому что вы сказали, — продолжала Вирджиния, — будто я застрелила Эдварда Бартлета!
— Минуточку! — Я подняла руку. — Ничего подобного я не говорила. Всего лишь повторила слова покойного.
Незначительная разница, но, на мой взгляд, существенная. Увы, гостья не желала вдаваться в тонкости.
— Вы обвинили меня в убийстве! — рявкнула она.
— Ошибаетесь. Я не делала никаких заявлений. Вас обвинил Бартлет. Не я.
— Да ладно трепать-то! — съязвила Вирджиния.
Надо же, дама в невероятно элегантном костюме употребляет столь вульгарные выражения!
— Тем не менее я не говорила того, что сказала. — Надеюсь, она меня поняла. Разозлившись, я порой начинаю заговариваться. А Вирджинии удалось-таки вывести меня из равновесия. Ради чего, спрашивается, эта нахалка выдернула меня из-за стола? — Я рассказала полиции то, что узнала от Бартлета. Повторила его слова, и все.
Пятна на щеках мисс Кеньон стали почти такого же цвета, что и воротник на ее костюме, — кораллового.
— Значит, вы неправильно расслышали! — Гостья буквально задыхалась от гнева. К сожалению, она нашла в себе силы закончить: — Я пришла, чтобы предупредить: если вы и дальше будете распространять обо мне гнусную ложь, я привлеку вас к суду за клевету! Даю слово!
С ума сойти! Только я избавилась — если можно так выразиться — от одного иска, как мне угрожают другим. Похоже, я становлюсь мечтой адвокатов. Вечная ответчица.
— Послушайте, вам не о чем беспокоиться. Подозрения сами по себе ничего не значат, если нет мотива преступления. А разве он у вас был?
Моим намерением было успокоить посетительницу, залить, так сказать, водой бушевавшее в ней пламя, но реакция оказалась такой, словно я плеснула в огонь не водой, а маслом.
Вирджиния скрестила руки на груди и вздернула подбородок.
— К вашему сведению, я не общаюсь с людишками вроде Эдварда Бартлета. — Гостья скривила идеально накрашенный рот. — Он был жалким адвокатишкой и мерзким пронырой, в клиентах у него всякая шваль… подонки общества!
Оставалось надеяться, что мисс Кеньон не попросят произнести надгробное слово.
— К тому же я его почти не знала… А с Портером у них было очень отдаленное знакомство. — Тряхнув головой, Вирджиния фыркнула. — Мы с Портером вращаемся в иных кругах… более патрицианских.
Надо же, живые патриции! Где Вирджиния обретается, по ее мнению? В Древнем Риме? Почему-то мне трудно было представить ее в тоге среди увитых венками римлян.
А не врет ли моя гостья как сивая кобыла? Для дамы, вращающейся в «иных» кругах, она подозрительно много знает о Бартлете.
И, между прочим, называет его по имени.
Матиас, очевидно, решил, что я не вернусь за стол, пока он силой меня не притащит.
— Возникли проблемы? — осведомился он, внезапно появившись за моей спиной.
Я не совсем поняла, к кому он обращался, ко мне или к мисс Совершенству, но Вирджиния разбираться не стала.
— Да уж, есть у нас одна проблемка. Ваша зазноба!
Я слегка оторопела. До сих пор мы с Матиасом как-то затруднялись определить наши отношения, но вот явилась мисс Кеньон и все нам объяснила. Как мило с ее стороны.
По крайней мере, Матиаса не перекосило от речей гостьи. Более того, он положил руку мне на плечо.
— И что же моя зазноба натворила?
'Моя зазноба', как я отметила, он произнес с особым удовольствием. Или мне померещилось?
— Распространяет обо мне гнусные слухи, вот что! — доложила гостья. — И знаете почему? Потому что Портер предпочел ей меня!
— Что-о?! — У меня едва не отвалилась челюсть.
— Именно! Портер бросил вас ради меня, вот вы и беситесь.
Замечательно! Мы с Портером встречались всего два месяца, но Вирджиния представила дело так, словно мы отметили серебряную свадьбу. Настал мой черед скрестить руки на груди.
— Мне глубоко плевать, с кем встречается мистер Мередит.
— Ну конечно, — ухмыльнулась Вирджиния. — Что еще вы можете сказать в присутствии вашего хахаля?
На этот раз я даже не вздрогнула. Кажется, начинаю привыкать к тому, что нас с Матиасом считают подходящей парой.
— Я уже рассказала Портеру, как мерзко вы со мной обошлись, — торопливо продолжала гостья, —
