Серена сжимала в руках чехлы, стремясь уберечь их от снега. Кейн вытащил еще одну коробку, после чего захлопнул крышку люка и перекинул через плечо ремень вещевого мешка.
— Идем!
Он зашагал к домику, оставляя на снегу глубокие следы.
Серена стояла как вкопанная. Платья, боль от ушибов, расстояние, которое нужно было пройти, все это привело ее в смятение. Не так уж далеко, но все-таки…
Кейн оглянулся.
— Чего ты ждешь?
Человека, который взял бы у нее сумки, сказал бы, что все будет хорошо, и любил бы ее, что бы она ни говорила и ни делала.
У Серены стоял ком в горле. Перед глазами все расплылось.
О нет, ей нельзя плакать. Она посмотрела вверх и поморгала.
— Серена?
— Иду! — Что еще ей было делать? Оставаться здесь? Вероятно, это доставило бы Кейну огромное удовольствие. Ладно, она сама спасет платья. Серена направилась к нему. — Прямо следом за тобой.
Девушка старалась не отстать от Кейна, и ей приходилось нелегко. Ноги увязали в глубоком снегу. Ей хотелось позвать на помощь, но она упрямо хранила молчание.
Кейн подошел к ней и тихо выругался.
— Я знал, что так оно и будет. — Он поставил коробку на снег и взял у Серены чехлы. — Неси припасы.
И, не оглядываясь, зашагал к домику. Чувствуя облегчение, она вытерла уголок глаза и подняла коробку.
Идти было трудно, но коробка оказалась легче громоздких чехлов.
Что бы она ни думала о Кейне, он спас платья. Раз в месяц сотрудницы «Белль Марьяж» устраивали вечеринку, на которой играли в покер и пили «Маргариту». На следующей вечеринке, в доме Регины, Серена собиралась провозгласить тост в честь Кейна. Она вспомнила, что подруги готовят для Кэлли сюрприз — хотят преподнести ей свадебные подарки.
Кэлли.
Ее платье не должно пострадать!
Не успели они дойти до домика, как начался дождь со снегом. Не похоже на ноябрь. Можно было подумать, что началась зима.
— Мы почти пришли! — крикнул Кейн. — Ты видишь домик?
Но все вокруг нее было белым. Она запаниковала.
— Нет.
— Он должен быть где-то рядом.
Серена прищурилась и, напрягая зрение, посмотрела туда, куда сказал Кейн. Снова белым-бело. Наконец она увидела очертания крыши. Слава богу!
— Я его вижу!
— Не теряй домик из виду.
Ей не хотелось терять из виду самого Кейна. Серена замерзла, ей стало труднее дышать и идти, но она все-таки шла. У нее болели окоченевшие пальцы, хотя она и надела перчатки, которые одолжил ей Кейн. Она почувствовала себя виноватой, когда представила себе, как замерзли руки у Кейна, особенно если учесть, что он несет чехлы.
Платья. Если Серена не сможет дойти до домика и Кейн вернется за ней с платьями, они промокнут еще сильнее. Она прибавила шагу.
И упала на попу.
Как и предсказал Кейн.
Она сидела на снегу и пыталась отдышаться.
— Пожалуйста, не оглядывайся.
Он не стал оглядываться.
Кейн подошел к домику и плечом толкнул дверь.
Теперь он непременно посмотрит на нее, решила девушка. У нее болели мышцы и ребра, но гордость была сильнее недомогания. Собравшись с силами, она встала, собрала припасы, которые уронила, сложила их обратно в коробку и зашагала к домику.
Дверь уже была открыта. Кейн стоял снаружи, стряхивая снег и лед с чехлов с платьями.
— Заходи в домик, — произнес он так резко, что она поморщилась.
Серена послушалась его, не сказав ни слова.
Она поставила коробку с припасами на деревянный стол, под который были задвинуты стулья. В домике с одной комнатой было теплее, чем снаружи, но ненамного, поэтому она не стала снимать мокрый жакет.
Кейн, войдя, поместил сумки с платьями на одну из металлических двухъярусных кроватей, стоявших вдоль стены напротив двери. Четыре кровати, но всего один матрац.
Серена задохнулась. Во что она ввязалась?
— Где-то должна быть цистерна с пропаном на две настенные лампы, печку и духовку. — Он снял с плеча вещевой мешок и взял со стола какую-то трубку. — Мне нужно привести в порядок дымоход — тогда мы сможем пользоваться печкой, — а заодно открыть ставни, чтобы здесь были свет и воздух. Я сейчас вернусь.
Серена осталась в домике. Она заметила деревянный шкаф, открыла его и обнаружила консервы. Они с Кейном не замерзнут, и им не доведется голодать. В домике было почти уютно.
Она услышала шум на крыше и на двух стенах домика, где находились окна.
Спустя несколько долгих минут вернулся Кейн с охапкой дров в руках. Он снял куртку и повесил ее на крючок за дверью.
— Крыша не протекает. — Кейн открыл печную заслонку и добавил, увидев консервы: — Молодец, Серена!
— Ты тоже молодец.
Он вытащил из вещевого мешка газету, скомкал несколько страниц и сунул их в печку. Потом подбросил туда дров, из тех, что лежали возле печки. Из кармана вещевого мешка Кейн достал зажигалку и поджег бумагу.
Серена сняла мокрые перчатки.
— Встань поближе к печке, — посоветовал Кейн.
Она так и сделала и принялась греть замерзшие руки.
Кейн зажег две настенные лампы, и в домике стало светло. Потом он вылил в кастрюлю бутылку воды и поставил ее греться на печку.
— Ты почувствуешь себя лучше, когда выпьешь горячего.
— А как же ты? — спросила она, зная, что ему должно быть так же холодно, как ей.
Он снял ботинки и носки.
— Давай сначала согреем тебя.
Окна задребезжали от порыва ветра. Она вздрогнула, чувствуя огромное облегчение при мысли от того, что Кейн здесь, рядом с ней.
Немногие мужчины знали бы, что делать в подобной ситуации. И уж наверняка не Руперт, не умеющий обращаться с инструментами, и не Малколм, которому раз в неделю обязательно делали маникюр. Если бы Руперт не смог пользоваться мобильником или лэптопом, он бы обезумел. А окажись здесь Малколм, он бы почувствовал вдохновение, принялся создавать модели повседневной одежды для улицы и больше ни о чем не стал бы беспокоиться. Даже о том, чтобы выжить.
По крайней мере, благодаря Кейну они могли провести ночь в теплом, сухом домике, и у них была еда.
— Ты достаточно согрелась?
— Достаточно для чего?
