Мэри с Джейн были полностью готовы, когда за ними заехал Барлоу. Наемному экипажу предстояло доставить их на почтовую станцию. Багажа было втрое больше, чем они привезли с собой в Лондон. Мэри скучала по бриджам и предпочла бы их всем платьям мира, но по настоянию Джейн ее привычный гардероб остался в Лифорд Медоуз, поэтому Мэри пришлось довольствоваться простым синим платьем и соломенной шляпой. «Интересно, нашла бы мадам Фокье этот наряд подходящим для тайного венчания», — подумала она с сарказмом. Они с Таем решили, что будут пользоваться вдвоем одним дорожным чемоданом. Поверх ее вещей Тай положил свою чистую рубашку и бритвенные принадлежности. В эту минуту Мэри остро ощутила, что назад дороги нет.
Джейн в самый последний момент захотела в краткой записке поблагодарить миссис Пиблз за оказанное участие и гостеприимство.
— Джейн, мы заплатили за ее гостеприимство, — с раздражением возразила Мэри, пересчитывая оставшиеся деньги, чтобы аккуратно упаковать их в небольшую коробку с подручными мелочами, необходимыми в путешествии.
— Да, но все же лучше расстаться с тетей друзьями, — примирительно сказала Джейн.
— Вчера она была не очень-то дружелюбна. К тому же она запретила тебе называть себя тетей.
— Но она — тетя Дэвида, а я — его жена, поэтому я должна попытаться хоть как-то загладить вину.
— Тетя Дэвида тебе важнее, чем я, — пробормотала Мэри и, посмотрев на Барлоу, поняла, что он вполне разделяет ее настроение в отношении тетушки. В этой солидарности она усмотрела хороший знак. Возможно, у них все получится. Ей вдруг очень захотелось, чтобы получилось.
В Лифорд Медоуз она вернется замужней дамой. Ее сверстницы, опередившие ее с замужеством, злорадные сплетницы, судачившие о ней за спиной, будут вертеться, как блохи на сковородке. Ведь ее мужем станет не кто-нибудь, а сам Тай Барлоу, «первый самец окрути». Хотя сейчас усталый мужчина, зажатый рядом с ней в тесной карете, совсем не походил на залихватского самца Барлоу. У всех троих слипались глаза, они чувствовали себя разбитыми и невыспавшимися. Мэри подавила зевок, Тай сделал то же самое.
— Ты устроил Данди? — спросила она.
Он только кивнул.
Не очень-то подходящее начало для романтического путешествия.
Во дворе почтовой станции даже в предрассветные часы было тесно, шумно и суетно. Шумели извозчики, лошади били копытами, в воздухе разлился запах навоза, сена, сажи и свежеиспеченного хлеба.
Барлоу зашел в почтовое управление, чтобы уладить формальности. Для себя и Мэри он приобрел билеты на почтовый экипаж, отбывающий на север, а для Джейн нанял кучера, который отвезет ее на вокзал. Он предусмотрительно позаботился также и о горячих булочках: две отложил им с Мэри в дорогу, а две другие отдал Джейн.
— Мы должны спешить, — предупредил он. — Транспорт может отбыть в любой момент.
— Но надо убедиться, что Джейн благополучно отправилась, — запротестовала Мэри.
— На это нет времени, — сказал Барлоу.
В подтверждение его слов охранник почтовой службы затрубил в горн, давая сигнал к отбытию.
— Поторопитесь, — сказала Джейн. — Со мной все будет в порядке.
Внезапно Мэри охватило острое чувство разлуки. Она порывисто обняла сестру.
— Иди, Мэри, прошу тебя. Со мной ничего не случится, — отстранилась от нее Джейн.
— Но…
— Иди, твоя судьба ждет тебя.
— Пойдем, Мэри, пора, — позвал Барлоу.
И она подчинилась. Они поспешили к почтовой карете.
— Приятель, еще чуть-чуть — и мы бы уехали без вас, — крикнул Таю извозчик.
Пассажирские сидения на крыше были заняты, и от этого казалось, что карета может в любой момент накрениться и опрокинуться. Мэри опасалась, что пассажиры обязательно свалятся по дороге, и была искренне благодарна Барлоу, который доплатил несколько лишних монет за места внутри.
— Мы на месте, — ответил Барлоу кучеру, помогая Мэри забраться в карету.
— Отлично, только имейте в виду, если вы и на остановках решите так погулять, мы можем отчалить без вас.
Барлоу промолчал.
— Попытайся устроиться поудобнее, — обратился он к Мэри.
Это будет сложное путешествие. В почтовой карете было еще теснее, чем в лондонских экипажах. С двух сторон были небольшие сиденья — каждое не длиннее ярда[21]. Попутчиками, с которыми им предстояло коротать дорогу, оказались субтильный джентльмен в жакете с засаленными лацканами и полная дама с невероятно яркими рыжими локонами. Она была закутана в бархат с ног до головы. Оба еще спали.
Мэри кое-как устроилась на своем месте, но с опаской подумала, каково придется Таю с его ростом. Она положила ноги на чемодан. Тай скрючился, снял шляпу и положил ее на колени.
Мэри выглянула в окно и увидела, как Джейн садится в карету. Ее охватило щемящее чувство. Никогда прежде они не расставались, Джейн всегда была рядом.
Она высунулась в окно и крикнула:
— Джейн!
Сестра обернулась, ободряюще улыбнулась и забралась в экипаж. Мэри впервые в жизни осталась одна.
Прозвучал последний сигнал горна, хлыст щелкнул, и почтовая карета тронулась, увозя ее на север, в Шотландию.
Барлоу наклонился к ней, опершись рукой на сиденье позади нее.
— Вот, держи.
Мэри увидела, что он протягивает платок. И поняла, что плачет.
Смутившись, она покачала головой.
— Бери, — распорядился Тай. — Или ты будешь спорить из-за любой мелочи? Если так, то наша жизнь будет сущим адом.
На смену слезам пришел гнев.
— Если тебе не нравится, Барлоу…
— Тай. Меня зовут Тай. — Он откинулся на спинку. — Давай прекратим это. Мы слишком устали, чтобы спокойно рассуждать о чем бы то ни было. В нашем нынешнем состоянии мы просто вцепимся друг другу в глотку. Боюсь, сейчас у меня не хватит сил на очередную перепалку. — Он снова протянул ей платок. — Мы все иногда плачем. Нет ничего героического в том, чтобы притворятся, будто ты не такая.
Она взяла платок — Тай был прав, их силы были на пределе — и шумно высморкалась.
— Спасибо, — сказала Мэри, возвращая платок Барлоу, и добавила: — Прости… — Слово получилось холодным, как ледышка, гораздо более холодным, чем она хотела. Тай нахмурился. — Я не хотела грубить, — поспешила объяснить она.
— Я знаю. — Тай отодвинулся. — Постарайся уснуть.
На этот раз она не стала спорить. Устроившись поудобнее, насколько, разумеется, это было возможно, Мэри уснула.
Ее разбудили чавкающие звуки. Шея у нее настолько затекла, что утратила подвижность. Послышался повторный сигнал горна, и она поняла, что причиной ее пробуждения послужил именно он, а не рыжеволосая дама, с шумом уплетавшая куриную ножку.
Размять шею ей помешало что-то большое, громоздкое и тяжелое. Мгновение спустя она сообразила, что это Барлоу.
Он пошевелился, нахмурился, глубоко вздохнул, но так и не проснулся. У него на щеках появилась
