– А вот этого не надо, товарищ майор, – проведя рукой по царапине на щеке, произнёс Коваль. – Хм, зацепил-таки, сучий кот.
Между тем, княжеские дружинники рассыпались по лесу, ловя разбежавшихся татарских коней, добивая тяжелораненых врагов, и беря в плен относительно уцелевших. Сотник окинул взглядом поле боя, и в сопровождении трёх всадников поскакал в нашу сторону.
– 'Колдун', 'Колдун', ответь 'Шварцу', – вытащив из разгрузки рацию, забубнил Володя Коваль. – 'Колдун', 'Колдун', ответь 'Шварцу'…
– Все живы? – осадив прямо перед нами жеребца, громкоголосо спросил сотник. – А где мои вои? Десяток Касьяна?
– Да где-то позади нас были, – пожал плечами подошедший капитан Хабибуллин. – Мы поставили ратников Касьяна за наши фланги, чтобы татары не обошли.
Из разгрузки капитана торчало обломанное древко стрелы, застрявшей своим наконечником, похоже, в магазине. Левый рукав камуфляжки на уровне предплечья был порван, и сквозь прореху виднелась глубокая кровоточащая царапина. Ринат слегка прихрамывал на правую ногу, видимо, ударившись обо что- то коленом, пока прыгал, уворачиваясь от татарских стрел.
– 'Шварц', да слышу тебя, слышу, – донёсся искажённый помехами голос Стрельцова. – Давай быстрый доклад…
– Гюрза, пошли, глянем, где там заслон, – беря наизготовку ВСС, предложил капитан Вонг. Наш снайпер, похоже, оказался главной мишенью для ордынцев, если судить по рваным дыркам в рукавах и штанинах его формы. При этом, похоже, ни одна стрела не нанесла ран, более серьёзных, чем глубокие царапины. Ну и шустр капитан!
Однако никого не пришлось искать. Шестеро дружинников сами появились перед нами, поддерживая друг друга. Оказалось, что пока мы отражали лобовую атаку, наш заслон схлестнулся с дюжиной ордынцев, двигающихся в обход. И хорошо, что десятник Касьян проявил инициативу, заранее сгруппировав всех ратников на наиболее опасном направлении, где и произошёл бой. И вдвое хорошо, что наши лучники не промахнулись первым же залпом, сразу же уполовинив отряд врага. Далее последовала перестрелка под прикрытием деревьев, в которой трое из дружинников получили различные ранения. Судя по всему, одному из воинов требовалась помощь доктора. Татары так же понесли потери ранеными, и отступили, вероятно, получив приказ своего начальства.
Сотник Владимир и его верховые сразу же спешились, усадили и уложили раненых, принялись с осторожностью стягивать с пострадавших кольчуги. Юра Вонг хмыкнул, и достал из кармана разгрузки три шприц-тюбика с какой-то медицинской химией. Десятник Касьян послал кого-то из воинов за четвёркой ратников, что охраняла где-то в глубине леса наших лошадей.
– Боярин, глянь: у тебя портки рудой набухнут, – неожиданно пробасил прискакавший вместе с сотником дружинник. – Замотать надобно рану, дабы не загноить.
Ё-моё, а я и не заметил, когда это меня успело по бедру стрелой чиркнуть. Мда, да ещё и джинсы порезало, словно скальпелем. Похоже, придётся теперь зашивать дыру подручным материалом, а до этого момента щеголять полоской белого бинта в окровавленных рваных джинсах. Да ещё и в грязных, после всех моих кульбитов на земле.
– Артур Иванович, стягивай штаны, и заклей порез пластырем, чтобы не занести грязь, – протянул мне пакет Ринат. – Потом перемотаем бинтом, на всякий случай.
Пришлось отойти немного в сторону, и самостоятельно заняться санобработкой. Пока я возился с пластырем и бинтом, конные дружинники притащили четверых ордынцев, способных ходить на своих двоих. Затем послышался шум двигателя, и на дороге показался 'триста четвёртый' БТР. Машина притормозила напротив нас, из бокового люка вынырнул старший лейтенант Мышкин, оглянулся вокруг, подхватил рюкзак, и потрусил в нашу сторону. Башня бронетранспортёра пришла в движение, поводя пулемётными стволами из стороны в сторону. Похоже, сидевший в кресле наводчика спецназовец рассматривал сквозь прицел окружающий натюрморт – сосновый лес с мёртвыми телами людей и лошадей.
– Артур Иванович, ты как? – рядом появился Коваль. – Командир приказал нам немедленно выезжать. Если не сможешь идти, то оставайся здесь с доктором.
– Нет уж. Михаилу и так работ прибавилось, – кивнув в сторону раздетого до пояса дружинника, я поднялся на ноги. – Эх, где бы достать хорошие джинсы, а, Володя?
– Ага, в этом времени проще шёлковые штаны сшить, чем раздобыть джинсовую ткань, – глянув на моё 'ранение', хмыкнул капитан, и нажал тангетку рации. – 'Колдун', 'Колдун', мы выезжаем. Маус остаётся с ранеными 'литовцами'. Там, одному, похоже, нужна операция.
– Действуйте, жду вас, – голосом майора прохрипела в ответ рация. – Отбой.
Несмотря на победу в первой схватке, вся наша капитанская троица забралась в десантное отделение бронетранспортёра, не рискуя ехать на броне сверху. Зачем давать каким-нибудь недобиткам шанс метко пустить стрелу, укрывшись, например, за кустиками, где их толком и не разглядишь? Я не стал геройствовать, и тоже залез в люк вслед за Ковалем. И сразу же попросил восседавшего в кресле наводчика Степана Кравченко рассказать о бое у постоялого двора. Старший лейтенант в ответ усмехнулся, приказав механику-водителю давить на газ, и в двух словах поведал, как дело было.
Князь Остей, похоже, не зря выделял десятника Михаила Рябого из остальной массы младших командиров. Десятник явно обладал смекалкой и военным талантом, коли смог завести ордынскую погоню прямо в огневой мешок. Наш командир, отправив в засаду четвёрку автоматчиков, решил немного переиграть свой изначальный план. По приказу Стрельцова на крыше дома засели Роман Скорохватов с 'печенегом', и Михаил Мышкин в качестве второго номера пулемётного расчёта. 'Триста четвёртую' машину с экипажем из двух человек – Кравченко и Василевского – загнали в самый большой сарай, прислонив сбитые нафиг сворки ворот к носу БТРа, чтобы те не рухнули раньше времени, открыв взору врага стального монстра. А 'триста первый' бронетранспортёр, где в кресле наводчика устроился сам майор, заехал в густой кустарник, что разросся на краю поляны. Два десятка дружинников главе с сотником Владимиром спрятались в лесу, охватив противоположный въезд на поляну. В результате погоня ордынцев угодила под кинжальный огонь сразу трёх пулемётов, а немногих уцелевших, пытавшихся спрятаться в лесу, очень быстро добили 'литовские' лучники. Развивая достигнутый успех, Стрельцов на 'триста первом' БТРе совершил быстрый бросок вдоль опушки леса, внезапно появился на дороге прямо перед головой основного ордынского отряда, и в упор расстрелял пару десятков всадников, обратив остальных в паническое бегство. Затем командирская машина на максимально возможной скорости двинулась вперёд, в нашу сторону, уничтожая всех тех, кто попадал в прицел пулемёта. В данный момент бронетранспортёр майора уже подъезжал к опушке леса, где у горящей деревушки притормозили остатки вражеского авангарда. Похоже, туда пожаловал какой-то важный ордынский военачальник, и на дальнейшее бегство у того на виду татарам просто не хватало храбрости.
– В общем, получилось неплохо, – подытожил Степан. – Ордынцы потеряли у постоялого двора человек пятьдесят, не менее, и на дороге до вашей засады, наверное, столько же.
– А мы сколько ордынцев уничтожили? – я повернулся к залепляющего пластырем глубокую царапину Ринату. – Кто-нибудь считал?
– Не до подсчётов было, Артур Иванович, – хмыкнул капитан, косясь на Юру Вонга. – Если ещё раз будем устраивать засаду, то без скидок на (цензура) оружие местных, даже если придётся пожертвовать всеми запасами гранат. (Цензура), пройдя две войны, не хватало ещё от шальной стрелы сдохнуть.
Насколько я знал, среди военных о Ринате Хабибуллине ходил слух, что он заговорённый, и пули его не берут. Капитан прошёл обе Чечни, сходил в полтора десятка рейдов по горам и ущельям, не получив даже не единой царапины. Что самое главное – Ринат отличался необычайной смелостью и презрением к опасности, и всегда находясь в самой гуще боя. При этом никогда не лез на рожон, не бравировал показной храбростью перед начальством, или бойцами. И вот сейчас, здесь, в четырнадцатом веке, едва не получил серьёзное ранение.
– Недооценили мы противника, Шварц, – рассматривая наконечник выдернутой из магазина стрелы, кивнул снайпер. – Бронебойная. Железо так себе, но магазин испортила.
– Странно, что татары не испугались грохота выстрелов, и не бросились наутёк, – чувствуя, как постепенно начинается адреналиновый отходняк, произнёс я.
