— Я пошутила. — Она дотянулась ногой до его ступней, лежащих на мягкой скамеечке, и толкнула их.
— Я понял. Знаешь, у меня отсутствуют творческие способности. — Его родные также говорят, что у него нег чувства юмора. Прежде его это не беспокоило, но при общении с этой остроумной женщиной у него могут возникнуть проблемы. — Я могу быть романтичным и без сентиментальных стишков.
— Тогда придумай, как проходило наше первое свидание.
— Я заехал за тобой на своем «ягуаре».
Кейт наморщила нос и покачала головой:
— Нет, это слишком претенциозно, чтобы меня поразить.
— Он старинный.
— Уже лучше, — сказала она.
— И красного цвета.
— Еще лучше.
Он перебрал в уме всю информацию о ней, ища деталь, которую можно было бы использовать.
— Вместо цветов и конфет я привез тебе кошачью мяту и кошачий корм.
— Ты помнишь, что у меня есть кот?
— Да, но, кажется, ты не упоминала, какой он породы и как его зовут.
— Он серый полосатый. Его зовут Ансель.
— Видимо, ты назвала его в честь фотографа Анселя Адамса. Как мило.
— Никаких цветов и конфет? Я удивлена. Я думала, ты принадлежишь к тому типу мужчин, которые дарят своим женщинам экзотические букеты и дорогой трюфель.
— Это слишком очевидно. Вижу, ты заинтригована моим необычным выбором. Именно этого я и добивался. Итак, мы поужинали на борту моего частного самолета, чтобы не привлекать к себе внимание в ресторане.
— На борту твоего самолета? И куда же мы летели?
— В Музей современной фотографии в Чикаго.
— Я никогда там не бывала, — задумчиво произнесла она.
Дуарте решил, что должен обязательно ее туда свозить в течение следующего месяца.
— Мы о многом разговаривали. Например, о наших предпочтениях в еде.
— Я люблю чили-дог с луком, — сказала она. — А ты?
— Паэлью, испанское блюдо из риса. — Жаль, что он никак не может найти повара, который смог бы приготовить паэлью, какую он ел в детстве на Сан-Ринальдо. — Какой у тебя любимый цвет?
— Красный. А у тебя?
— У меня его нет. — В его мире все делится на черное и белое, правильное и неправильное. — Ты предпочитаешь кофе или чай?
— Кофе. Крепкий черный, с новоорлеанскими пончиками.
— Я тоже кофе, только с чурро. Теперь к более важным деталям. Куда тебя следует целовать, чтобы доставить тебе максимальное удовольствие?
Ее рука, теребящая пояс халата, замерла.
— Это не для всеобщего сведения.
— Я просто хочу все сделать правильно, когда мы окажемся под прицелами камер. Для официальной версии: мы поцеловались во время первого свидания, но ты не позволила мне зайти дальше, пока…
— Я не собираюсь затрагивать в интервью эту тему.
— Но мы действительно поцеловались на первом свидании. — Поставив ноги на пол, он подался вперед и уперся локтями в колени.
— Благодаря спектаклю, который ты устроил в банкетном зале, все увидели наш поцелуй.
Он обхватил пальцами ее щиколотку с браслетом:
— Прикасаясь к тебе сегодня, я понял, что у тебя очень чувствительные мочки ушей.
Ее зрачки расширились, губы приоткрылись, и на мгновение ему показалось, что она собирается к нему прижаться.
Кейт судорожно вздохнула:
— Думаю, для одного вечера мы узнали друг о друге достаточно. — Она сложила руки под грудью. — Тебе следует уйти. Я хочу спать.
Это было произнесено тоном, не терпящим возражений. На сегодня с нее действительно достаточно. Ему бы очень хотелось изучить этой ночью каждый уголок ее тела, но для этого у него будет еще целый месяц.
Он поднялся, и в ее глазах что-то промелькнуло. Сожаление? Хорошо. Это означает, что она не будет долго сопротивляться.
Глава 5
Следующим утром Кейт надела кое-что из вещей, доставленных по распоряжению Дуарте. Льняные брюки были тонкими, но теплыми, водолазка красиво облегала фигуру и защищала от прохладного воздуха, проникающего в приоткрытое окно. Все подошло идеально, начиная с коричневых ботильонов и заканчивая бюстгальтером. Ей даже доставили ее любимую туалетную воду с ароматом яблока и корицы. От Дуарте не укрылась даже такая маленькая деталь, как запах ее духов.
Утром персонал отеля принес ей все это вместе с черным кофе, ее любимыми пончиками и запиской от Дуарте. Кроме того, Дуарте выполнил свое обещание и прислал ей ноутбук, чтобы она переслала по Интернету фотографии Гарольду Хоку, ее боссу.
Достав из одной из сумок с вещами массажную щетку, Кейт причесалась, затем надела пальто с меховой оторочкой и замшевые перчатки. Интересно, куда они с Дуарте отправятся после того, как заедут к ней домой за фотоаппаратом?
Как она может хотеть проводить время с человеком, который до сих пор только и делал, что шантажировал ее? Ей ни на секунду нельзя забывать, что их связывают чисто деловые отношения.
Выйдя в коридор, Кейт заперла дверь. В записке Дуарте говорилось, что она должна прийти к нему в кабинет после того, как оденется и позавтракает.
Поворачиваясь, она чуть не натолкнулась на мужчину в черном костюме, который появился словно из ниоткуда.
— Простите. — Она сделала шаг назад.
— Меня зовут Хавьер Кортес. Я работаю на Дуарте Медину, — произнес он с испанским акцентом, сердито глядя на нее. — Я здесь для того, чтобы проводить вас в его кабинет.
Фамилия этого человека показалась ей смутно знакомой. Что у него за поясом? Пистолет?
— Какую работу вы выполняете?
— Я начальник службы безопасности.
Они пошли по коридору. Персидская ковровая дорожка заглушала их шаги.
— Спасибо за помощь. Я пока не очень хорошо здесь ориентируюсь.
— Вчера у вас это прекрасно получалось.
Кейт поморщилась. Должно быть, у этого человека хранится пленка, на которой записан ее проход по карнизу. В таком случае он знает, что их с Дуарте помолвка не что иное как фарс.
Потрогав свое кольцо, она ответила:
— Вчерашний вечер был незабываем по многим причинам, мистер Кортес.
Остановившись у массивной деревянной двери, Хавьер посмотрел на нее сверху вниз. Почему его лицо кажется ей таким знакомым? Двух братьев Дуарте зовут Антонио и Карлос. Он примерно того же возраста и телосложения, что и Дуарте, но они не похожи на родственников. Этот мужчина тоже силен и красив, но нисколько ее не привлекает.
— Это кабинет Дуарте?
— Да. — Он положил руку на дверь, чтобы помешать ей ее открыть. Его пиджак задрался, и она снова
