чашке. — Все это может подождать до утра. Тем более что дети уже давно спят.
— А утром? Что ты собираешься предпринять утром?
Кора не знала, что ответить.
— Несомненно, Мик возненавидит меня, если я наябедничаю на него родителям.
— Ну вот. Ты собираешься скрыть это мелкое безобразие из страха, что мальчик будет злиться на тебя! Прекрасная идея! Конечно, промолчи! А потом, когда случится что-нибудь по-настоящему серьезное, ты вспомнишь об этом милом происшествии, но будет поздно! Пойми, ведь ты испортишь парня!
Краска прилила к ее щекам.
— Жестоко говорить так!
— Нет, это ты поступишь плохо, если дашь ему избежать наказания только из страха испортить с ним отношения! Это не только жестоко, это эгоистично и малодушно! Если ты промолчишь, значит, тебе абсолютно наплевать на судьбу своего племянника. Пойми, такие шутки могут стоить ему жизни.
Кора почувствовала, что на этот раз Томас Берроуз совершенно прав.
— Но ведь ничего страшного не случилось… И потом Мик всегда доверял мне… Может быть, если я поговорю с ним серьезно, то он поймет? Эмми просто убьет его! — неуверенно пыталась возражать она.
— Не говори ерунды! Ни одна мать не будет желать своему ребенку зла. Я уверен, твоя сестра сумеет повлиять на сына лучше тебя! Все твои детские упреки только рассмешат его!
Опять он пытается унизить ее!
— Хватит, мистер Берроуз! Я как-нибудь сама разберусь, что мне делать со своим собственным племянником! Я не такая дура, как вы меня считаете и пока в состоянии самостоятельно принимать решения! — Она резко вскочила со своего места и с грохотом повалила стул. — Уходите! Оставьте меня наконец одну!
Не глядя на Кору, Том поднял тяжелый стул и мрачно сказал:
— Неужели ты думаешь, что мне доставляет огромное удовольствие нянчиться с тобой, выслушивать твои грубости! Корчишь из себя Бог весть что и полагаешь, что мне очень хочется общаться с тобой? Знай же, что более упрямой, глупой и истеричной особы я не видел за всю свою жизнь!
— Я не просила вас врываться в мой дом через каждые пять минут! Я не просила вас учить меня жить! Все, чего я хочу, так это больше никогда в жизни не видеть вашей самовлюбленной физиономии! Убирайтесь! — Сжав кулаки, Кора бросилась было на своего обидчика, но Том с легкостью отпрянул в сторону. — Я в состоянии прожить и без вашей помощи! Уходите сейчас же!
— Знаешь, у меня есть друг, так вот он рассказывал, что когда-то купил маленькую чихуа-хуа. Эта собачка, способная поместиться в коробку из-под конфет, вела себя так, словно королева всего мира. — Он поймал ее длинную косу и медленно провел кончиком по щеке Коры. — Когда я смотрю на эту забавную живую игрушку, то не могу понять, откуда у нее столько спеси? Но одно я знаю твердо, мой друг считает свою крошку самым замечательным существом на свете!
Глаза Томаса, еще секунду назад метавшие гневные молнии, внезапно преобразились. Тепло и нежность засветились в них. Замерев от неожиданности и удивления, Кора не могла заставить себя сдвинуться с места. В следующее мгновение она почувствовала у себя на щеке прикосновение его теплой сильной руки. Осторожно, как будто стараясь не спугнуть ее, Том уверенным движением снял с девушки очки, бережно положил их на стол и приблизил к ней свои губы.
— Я думала, вы собираетесь уходить, — едва переводя дыхание, прошептала Кора.
Но ни один, даже самый стеснительный мужчина на свете не смог бы принять ее слова за попытку к сопротивлению. Тем более Томас Берроуз.
3
От него пахло кофе. Бодрящий, будоражащий сознание запах полностью парализовал ее, лишил всяких сил. Склонившись над ней, Том крепко прижал ее руки к груди, лишив Кору тем самым возможности пошевелиться. Приподняв лицо девушки, он долго всматривался в ее глаза. Она затрепетала от непонятного, еще неизвестного ей чувства.
А затем его губы коснулись ее рта… Как завоеватель, он с силой прижался к своей добровольной жертве. Нежные, но в тоже время настойчивые поцелуи Тома покрыли ее подбородок и шею. Кожа Коры горела в местах его прикосновений, и ей хотелось, чтобы это волшебство никогда не кончалось…
А губы Тома тем временем исследовали мочки ее ушей, шею, возвратились к ее рту, спустились ниже…
Думая только о том, чтобы не закричать, она еще раз предприняла слабую попытку освободиться из его объятий. Но Том, казалось, даже не заметил ее сопротивления. Лаская волосы девушки рукой, он осыпал Кору дождем пахнущих кофе поцелуев…
— Признайтесь, вы сделали это исключительно из чувства противоречия, — прошептала она, когда Том наконец остановился.
— Хотелось бы верить в это, — медленно произнес он. — Но, должен сказать, что поцеловал тебя совсем по другой причине. Почему-то мне вдруг показалось, что рядом со мной такое миниатюрное, такое… — Он на минуту задумался, стараясь подобрать подходящее слово. — Такое уютное, мягкое создание, что я… Знаешь, я не сдержался.
Его признание не очень развеселило Кору.
— Что смешного в том, что я маленькая? — обиженно воскликнула она.
— Послушай, я не сказал бы этого, если бы знал, что ты воспримешь мою шутку так серьезно. — Том убрал с ее раскрасневшейся щеки выбившуюся из косы прядь волос. — Знаешь, у тебя потрясающе мягкая кожа, а губы… Твои губы словно наполнены медом.
Ладонью он нежно провел по ее подбородку. Закрыв глаза, Кора почувствовала, как снова тает ее сердце.
Позволив ему поцеловать себя, она как бы признала свое поражение. Нет, пока еще не поздно, она должна, она просто обязана высказать ему все, что о нем думает!
— Знаете, мистер Берроуз, я должна извиниться перед вами. Скорее всего, мы неправильно поняли друг друга. Обычно я не веду себя так с малознакомыми мужчинами, — с трудом заставив себя отвести его руку, начала она.
— Том. Ты можешь называть меня просто Томом, — мягко перебил он ее. — После такого поцелуя, который ты подарила мне, просто неудобно называть меня так официально.
— Я ничего вам не дарила, мистер Берроуз, — твердо стояла на своем девушка. — Это не я, а вы пытались меня поцеловать!
— Кора, признайся, для такого поцелуя, что был сейчас между нами, недостаточно желания только одной из сторон. Так что называй меня Томом.
— Я… Да, вы правы, я как бы тоже участвовала в этом… действии, — сбивчиво пробормотала она, стараясь не обращать внимания на его улыбку. — Но больше я не собираюсь повторять подобные опыты. И так как мы с вами, надеюсь, больше никогда не увидимся, то нет необходимости называть вас ни Томом, ни как-нибудь иначе! — уже увереннее закончила Кора.
Она взяла со стола очки и решительно, словно взводила курок невидимого пистолета, водрузила их на нос.
— Хорошо! Я ухожу, но завтра утром опять буду здесь. Если ты не забыла, нам еще надо будет обсудить мое предложение.
Когда дверь за ним захлопнулась, Кора еще долго неподвижно сидела на своем месте.
Он полез целоваться, поскольку не сомневался, что она глупа и наивна и красавец вроде него с легкостью сумеет подчинить ее своей воле! Он решил, что его поцелуй заставит ее согласиться нарисовать этот дурацкий портрет.
Да, надо признаться, она сама не представляет для него ни малейшего интереса! Конечно, она ведь
