или даже может тебе интересно, что на самом деле я бы могла и дальше терпеть твои измены и твою брехню, если бы ты проявлял хоть самую малость заботы, заинтересованности, готовности помочь.
— Знаешь Тони, я всегда жалела, что сказала это. Ты был моим парнем, никто не мог меня рассмешить так, как ты.
— Кармелла, твою мать, а кем ты меня считала когда выходила за меня? Ты же знала моего отца. Ты выросла рядом с диким Молтисанти и своим дядей Эдди. Когда ты уже прекратишь так удивляться и поражаться бабам на стороне? Ты же знала расклад.
— С чего это я должен доверять тому, кто меня так вот с членом в руке оставил?
— И этого я тоже не должен был слышать.
— Последний год, я мечтала, фантазировала и была влюблена в Фьюрио.
— Чего?
— Каждое утро он приезжал за тобой, а я ждала этого всю ночь, в постели, лежа рядом с тобой. И когда он звонил в звонок, я чувствовала что сердце вот-вот вырвется из груди. Он улыбается, мы с ним разговариваем…а потом спускаешься ты, и я чувствую себя как смертельно больная, которой удается на минуту забыться, а потом все становилось как обычно.
Макаронники чертовы, побережье превращается в залив Соренто.
— У меня психиатр женщиной была.
— Жаль, ты с ней не наговорилась.
— Рейнджер или кто он там такой сказал, что медведя привлек твой утиный корм.
— Никогда раньше о таком не слышал.
— А ты, можно подумать, рейнджер!
Подождите! Купите себе новые шнурки для свистков!
Я ему устрою обслуживание в номер с ноги.
— Я старой закалки, я не верю во всю эту шнягу с расставаниями и разводами, даже если моя жена запала на какого-нибудь чертова иммигранта.
— При этом ты достаточно современен, чтобы пользоваться сотовым телефоном в Италию или хер знает куда еще, чтобы угрожать жизни человека!
— Он, кстати, историю рассказывал.
— А когда он не рассказывает?
— Это насчет пасхальных корзин?
— Я даже не знаю, что это такое и, честно говоря, знать не хочу.
— Это — чтобы вам было приятно, девочки. С удовольствием смотрю на вас целый вечер.
— Очки купи.
— Жаль, моя мать этого всего не видит.
— Ну, где бы она сейчас не была, на небесах или где, она тобой гордится.
— Собственно, я точно знаю, где она, и там охерительно жарко!
— У тебя тоже такая была, да?
Подумаешь, рожают они! Ничего особенного! А как насчет осмотра простаты?
— Энтони, я тебе говорил, что хочу, чтобы меня кремировали?
— Раза четыре.
— И не рассыпайте мой прах на заднем дворе или там с моста какого-нибудь. Я хочу стоять на каминной полке в кругу семьи.
— Под лосиной башкой, я в курсе.
Куда не идем, везде запретные для меня вещества прямо в рожу суют. Но, видимо попросить тебя чутка меня поддержать морально — это слишком дохера.
Бежать вперед надо сразу, как только на землю встал, и не оборачиваться.
