У меня редко не бывает слов. Но сейчас их у меня нет.
Я не пытаюсь канонизировать наше прошлое.
Извините, я писал смс своему адвокату. Смешно, что у адвокатов есть свои адвокаты. У него, наверное, тоже есть адвокат. Мы все бываем в геометрической прогрессии, как матрешки.
У тебя ребенок для обложки журнала «Материнство сегодня».
Вашей компании не нравится получать иски? Так пусть она не выпускает продукцию, которая не калечит людей.
— Элай Голд?
— Мне сказали, что вы здесь.
— А вы не в синагоге?
— Как вы себя чувствуете?
— Хорошо.
— Тогда я не буду винить себя за то, что скажу сейчас.
Мне снилось, что я умираю. Все просто делали то, что обычно. Им было все равно.
Если закон и научил меня чему-нибудь, так это не доверять хромым людям.
Мы шли по краю весь год. Это закрытая информация.
Они накрыли стол. Значит, все серьезно.
— Ты хочешь им это сказать?
— Нет. В подобных мерзостях ты лучше меня.
Мы здесь не для того, чтобы договориться. А чтобы уничтожить вас. Мы словно Буч Кесседи и Санденс Кид, а вы — отряд супер-полицейских.
Вам надо жить в одном доме. Не так, как вы женаты. А как в общежитии.
— Не отвечай на звонок. Они не смогут тебя уволить, если не смогут найти.
— Очень смешно.
— Ты мог не приходить, а все спустить на тормозах.
— Я просто хотел выйти и размять ноги.
— Я в замешательстве. Кажется, все разваливается.
— Ты выстроишь все заново. Ты этим и занимаешься.
Он поддерживает мою кампанию. Поэтому вы могли бы обвинить меня в коррупции для себя, но не для моей жены.
— Этот человек опасен?
— Да.
— И кто он?
— Мой муж.
Вы не проверяли, как там ваш лучший клиент — Патрик Эдельштейн? Он больше не ваш клиент. Он наш. Мы только что получили смс от него.
