сих пор.
— Хм-м, что ж, я…
Выпрямившись, Лахлан взял лицо Эванджелины в ладони и провел большим пальцем по ее щеке.
— Эви, мы женаты, и ты не должна стесняться.
— Я не стесняюсь, — усмехнулась она. — Но я не хотела бы, чтобы кто-то, летающий наверху, увидел меня.
Понимающе улыбнувшись, Лахлан взмахнул рукой в сторону купола и погрузил все в полную темноту, а когда Эванджелина покачнулась, обнял ее за талию. Он поднял руку, и влажный воздух всколыхнулся, а вокруг бассейна появились свечи.
— Если тебе так будет лучше, то я зажмурюсь и не открою глаз, пока ты не войдешь в воду. Конечно, если ты уверена, что сможешь сделать это сама.
— Смогу.
Эванджелина выразительно подняла бровь, и Лахлан, вздохнув, подчинился и закрыл глаза.
Не спуская с Лахлана настороженного взгляда, она сняла платье, а потом осторожно ступила на гладкую лесенку. Вода ласково плескалась о ее ноги, и у Эванджелины вырвался стон удовольствия. Чем дальше она заходила в бассейн, тем восхитительнее становилось окутывавшее ее тепло. Дойдя до середины бассейна, где она уже не могла достать ногами до дна, Эванджелина опустилась под воду и поплыла к дальнему концу. Выступ в мраморной стене на половине глубины образовывал скамью, и Эванджелина села, погрузившись по шею, а ее густые локоны закружились вокруг нее. Убедившись, что хорошо скрыта, она решила окликнуть Лахлана.
— Можешь… — Эванджелина заворчала от возмущения, когда, взглянув вверх, увидела в его глазах жар, а на губах чувственную улыбку. — Ты сказал, что не откроешь глаз.
— Я и не открывал, но ты застонала, и я испугался за тебя.
— Я такого не делала, — запротестовала она, потупившись под его пристальным взглядом.
— Нет, делала, Эви. Тебе нечего стыдиться, милая. Ты самая прекрасная из всех женщин, что я видел.
У Эванджелины открылся рот, когда она увидела Лахлана голым. Его мужская красота лишила ее способности дышать. Эванджелина закатила глаза, когда он самодовольно улыбнулся, блеснув великолепными белыми зубами.
Тихо усмехнувшись, Лахлан нырнул и вынырнул на поверхность всего в нескольких дюймах от нее. Эванджелина чуть не вскрикнула от неожиданности. Вода стекала с его волос по широкой груди на безжалостно исполосованный живот.
Потянувшись за чем-то позади нее, Лахлан задел рукой ее плечо, и при соприкосновении их голых тел жар пронзил Эванджелину.
— Не нервничай, Эви. Как бы сильно я ни хотел тебя — а я хочу! — я понимаю, что ты еще не оправилась. Я просто собираюсь вымыть тебе волосы.
Он показал ей кусок мыла.
— Все в порядке, — Эванджелина дотронулась до спутанной массы на голове, — я могу…
— Нет, позволь, это сделаю я.
Эванджелина послушалась. Теплая вода плеснула ей в лицо, а грудь поднялась над водой, и от прохладного воздуха ее соски затвердели. Непроизвольно прикрыв руками грудь, Эванджелина беспокойно поежилась под пристальным взглядом Лахлана.
— Мне и так трудно, поэтому лежи спокойно.
Устав не замечать желание, которое Лахлан разжег в ней, Эванджелина вдохнула цветочный запах мыла и закрыла глаза. Сильными пальцами Лахлан массировал ей кожу головы, и Эванджелина не смогла сдержать довольный стон. Она расслабилась, покоренная его нежной заботой. Проведя ладонью по ее волосам, Лахлан окунул ее голову в воду, и Эванджелина выгнула спину. От ее движения у Лахлана вырвалось тихое проклятие, и она, открыв глаза, встретила его горящий взгляд из-под густых ресниц.
Обхватив большими руками ее талию, Лахлан усадил Эванджелину к себе на колени. Положив одну руку ей на спину и не отрывая взгляда от Эванджелины, он снова взял мыло и чувственными движениями намыливал ей грудь и живот, взбивая мыльную пену. Прерывисто дыша от эротических ощущений, прокатывавшихся по ее телу, Эванджелина закусила губу.
— Господи, дорогая, ты сведешь меня с ума! — Лахлан взял ее рукой за волосы и запечатал Эванджелине рот страстным, всепоглощающим поцелуем. — Скажи мне, Эви, скажи, что хочешь меня так же сильно, как я тебя. Скажи, что я необходим тебе так же, как ты необходима мне.
Погрузив пальцы в его мокрые волосы, Эванджелина снова притянула его губы ближе к себе.
— Да, я хочу тебя. Ты нужен мне, — сказала она и своим поцелуем показала, как сильно.
Громкий треск прокатился по комнате с бассейном, и дверь задрожала на петлях. Лахлан оторвался от губ Эванджелины, и, когда из его спальни донеслись возмущенные крики, его лицо приняло суровое выражение.
Он осторожно ссадил Эванджелину с колен и быстро встал на ноги.
— Оставайся здесь, — приказал Лахлан, но, поняв, что его тон чересчур резок, погладил Эванджелину по щеке.
Переплыв на другой край бассейна, он поднялся по каменным ступенькам и, сняв с крючка на стене килт и закрепив его на поясе, распахнул дверь.
Спрятавшись в воде, Эванджелина успела заметить королевских охранников, старающихся удержать какого-то мужчину, а потом Лахлан захлопнул за собой дверь. Даже не разглядев мужчину, она знала, кто это — лорд Эруин пришел осуществить возмездие за смерть брата. Что, если меч, который изготовил Бэна, был одним из многих? Переплыв к противоположному краю бассейна, Эванджелина взяла со второго крючка халат Лахлана и, плотно закутавшись в него, закатала рукава. В надежде, что ее магия вернулась, Эванджелина сосредоточилась на стеклянном куполе и взмахнула рукой — ничего.
Но Эруин не знает, что у нее нет магии. В прошлом его страх перед ней всегда был совершенно очевиден, и теперь она должна воспользоваться этим в своих целях. А так как существовала вероятность того, что Эруину удалось настроить королевских охранников против ее мужа, Эванджелина не собиралась позволить Лахлану одному противостоять им.
Она использует их страх перед ней против всех.
Лахлан вглядывался в лица мужчин, державших Эруина, стараясь найти признак заговора, но ничто в их поведении не заставило его усомниться в их преданности — пока ничто.
— Ублюдок, ты убил моего брата! — выкрикнул Эруин, вырываясь из рук стражников.
Пройдя по холодному мраморному полу, Лахлан взял свой меч и подбородком указал в сторону Эруина.
— Отпустите его.
— Но, мой господин… — начал старший стражник.
— Я ценю твою тревогу, но сейчас хочу сам разобраться с ним.
Эруин нервно расправил складки на своей темной рубашке и поднял к Лахлану полный горя взгляд.
— Что, не мог дождаться поединка? Тебе нужно было заманить его в лес и напасть из засады?
Эруин потерял брата, и Лахлан даже почувствовал к нему некоторое сострадание.
— Я убил твоего брата, защищая свою жену. Я предпочел бы встретиться с ним, когда любой мог стать свидетелем исхода битвы, но он заманил мою жену в лес с намерением убить ее.
Лахлан крепче сжал рукоять меча, вспомнив, как окровавленная Эванджелина лежала на покрытой
