поодаль от остальных зданий, так что ничего не загораживало поток яркого утреннего света. Я сидела на подоконнике, поджав колени к груди и глядя на залив. Как настороженно я ни оглядывала окрестности, никого из братства покуда видно не было. У меня оставался лишь один день на то, чтобы объяснить все Джастину и позаботиться о том, чтобы с ним ничего не случилось. Я нисколько не сомневалась: братство уже здесь, в Лаверс-Бэй. Вот только где именно? Они тоже мысленно отгородились от меня, не позволяли проникнуть в сознание кого-нибудь из них. Когда я уже решилась наконец разбудить Джастина, он сам зашевелился и приподнялся.
— Оох… — простонал он, хватаясь за голову, а потом неловко свесил ноги с кровати и сел, упираясь локтями в колени и тупо уставившись в пол.
— Сколько ты вчера выпил? — спросила я, не отводя от него глаз.
— Боже!
Джастин вскочил на ноги и прижался к стене. На лице его отразился ужас от осознания происходящего.
Нижняя челюсть у него отвисла. Он рассмеялся истерическим бессмысленным смехом, но смех этот умолк также быстро, как и начался. Я не заметила прежде, но на столике возле кровати стоял флакончик с какой-то прозрачной жидкостью. Джастин трясущимися руками вытащил пробку и плеснул в меня содержимое флакончика, залив пол. Флакончик треснул, по полу разлетелись осколки стекла.
— С ума сошел?
Я посмотрела на осколки, а потом на него. Сжав висевший на шее крест, Джастин оборонительно выставил его перед собой.
— Убирайся!
— Совсем спятил?
Похоже, Джастин не упустил ни одного расхожего штампа о средствах против вампиров. Метнувшись влево, он рывком поднял жалюзи. Комнату затопил поток солнечного света. Ласковые лучи омыли меня — точно теплый душ холодным утром. Джастин швырнул в меня головкой чеснока. Со свистом пролетев мимо моего уха, она впечаталась в стенку.
— Джастин, прекрати?
Бедняга весь распластался по стене, прижавшись к холодному дереву ладонями, тяжело дыша. Неловко потянувшись к прикроватному столику, он вытащил оттуда еще одну склянку с прозрачной жидкостью, трясущимися руками откупорил ее и, не выпуская креста, плеснул содержимое мне в лицо. Я медленно вытерла лицо тыльной стороной руки и сделала шаг назад.
— Не подходи! — истерически выкрикнул Джастин.
— Это была святая вода? Джастин, такие вещи просто не работают. Вампиры куда древнее Христа.
— Ты говорила, если снова станешь вампиром, возьмешься за старое… вернешься к злу.
Он бочком-бочком, на цыпочках пробирался к двери.
— Правда. Я так говорила. Но со мной все вышло по-другому.
— Что ты имеешь в виду?
— Во время преображения что-то пошло не так. Я сохранила человеческие качества. Сохранила душу.
Джастин остановился, но все так же воздевал над головой руку с крестом.
— Каким образом?
— Понятия не имею.
Сузив глаза, Джастин пристально вглядывался мне в лицо.
— Клянусь! — сказала я. — Тебе остается только поверить мне, иного пути нет.
Он опустил руку. Мы оба молчали. Из коридора доносились голоса — среди учеников было немало ранних пташек.
— Ты стала иной, — пробормотал он, метнув быстрый взгляд на мое лицо, и снова уткнул глаза в пол.
— Во время преображения поры на коже запечатываются. Слезные протоки тоже. Это придает нам особый вид — чуть-чуть блестящий, как восковой.
Солнце струилось в комнату, пол сверкал в ярком утреннем свете. Вещи Джастина все так же валялись вокруг, точно время в комнате остановилось.
— У нас мало времени, а я должна объяснить тебе, зачем пришла, — сказала я и жестом пригласила его сесть на кровать.
Не отрываясь от стены, Джастин заскользил назад к кровати и сел. Я присела в другом конце, на самый краешек, все еще не начиная рассказ.
— Я все думал, вдруг ты вернешься, — вдруг выпалил Джастин. — А иногда думал — может, мне это все просто приснилось? Но тебя ведь и другие ребята помнят, не мог же весь кампус разом сойти с ума. Правда, я думал, может, это один я с ума сошел.
— Нет, не сошел.
— А жаль.
Как же мне больно было это слышать!
— В тот вечер, на балу… — начала я.
— Знаешь, что было после твоего исчезновения? — перебил меня он, скрестив руки на груди. — Я тебя повсюду искал. Даже в Англию ездил! Но последняя Лина Бьюдон, о которой есть хоть какие-нибудь упоминания, загадочно исчезла в тысяча четыреста четырнадцатом году. Узнав это, я окончательно понял: мне тебя никогда не найти. — Он умолк. Мы оба некоторое время молчали, а потом Джастин добавил: — А ведь я только-только начал возвращаться к жизни.
— Я не хотела рушить твою жизнь, — прошептала я.
— Твое отсутствие — вот что ее разрушило! — Грудь мне обожгло жарким стыдом. — И где ты была? — спросил Джастин.
— Вернулась в Англию.
Очередная пауза. На этот раз ее нарушила я.
— Я приехала сюда не просто так. Тот факт, что я сохранила душу, в мире вампиров становится-таки некоторой проблемой.
Я рассказала Джастину про Вайкена, про братство — вообще все. Рассказала о той девочке в Англии и о том, что едва Вайкен узнал, что я сохранила душу, мне пришлось тут же бежать.
— Нас с Вайкеном связывают особые, магические узы. Ни он не может причинить мне зла, ни я ему.
— Потому что вы любили друг друга?
Я кивнула.
— Полюбив кого-либо, вампир оказывается связан раз и навсегда. Навеки.
— А… гм, с людьми — у вас так же выходит? — спросил Джастин, но тут же жарко покраснел.
— Нет. Эта магия распространяется только на вампиров.
— Так мы, выходит, не связаны?
— Во всяком случае, не таким образом, — успокоила его я.
Джастин потер виски.
— Ну и денек для похмелья! — пожаловался он, поднимаясь, и выглянул в окно на спящий кампус.
— Я пришла сюда, чтобы тебя защитить, — объяснила я.
— Так они тоже сюда заявятся? За мной? — спросил Джастин.
Голос его звучал небрежно, ничуть не испуганно, даже слишком бойко.
— Нет. Они придут за мной.
— Не понимаю. Тогда почему именно сюда?
— Я почти уверена, что в ночь зимнего бала спасла тебе жизнь. Вайкен сказал, что, если я не пойду с ним, ты умрешь. Он знает: я сделаю что угодно, чтоб защитить тебя. Если б я не примчалась сюда, они бы все равно сюда пришли — просто проверить. А заодно непременно убили бы тебя. Это уловка 22 — безвыходная, нелепая ситуация.
