бы придавали подвижность абверу. Поэтому отдел II воплощал «ноги» разведывательного организма, созданного адмиралом.
Саботаж входил в «классическую схему» построения разведки, рекомендованную в свое время полковником Николаи. Здесь действия Канариса еще укладывались в рамки старых традиций и отличались лишь масштабностью.
Но то, что резко отличало абвер от кайзеровской военной разведки, — это наличие у него особых войсковых контингентов, своей армии. Это и были «руки» абвера, и, по замыслу Канариса, они должны были служить не только для вылавливания «врагов фатерланда», но и для защиты самого абвера внутри рейха. Канарис создал свою лейб-гвардию, свое орудие власти в фашистском государстве.
Он долго и упорно добивался этого. С трудом удалось убедить Гитлера в том, что вермахт должен иметь собственную полицию. Еще до войны было издано распоряжение Гитлера о создании тайной полевой жандармерии, подчиненной верховному командованию вооруженных сил. Начальником жандармерии вермахта был назначен сотрудник Канариса: фактически же ее деятельностью руководил сам шеф абвера.
Но Канарис рассматривал это решение как половинчатое. Только после начала мировой войны ему удалось реализовать свой план в полном объеме. Во время польской кампании 1939 года диверсионные группы отдела II оказали вермахту немалые услуги — они овладели многими узлами связи и стратегически важными объектами за несколько часов до начала военных действий, а в ходе боев внесли свой вклад в дезорганизацию тылов польской армии и даже захватили целый город. О «подвигах» отрядов Канариса, до объявления войны подло обрушивавшихся на города соседних стран, убивавших детей, женщин и стариков, грабивших и поджигавших жилища мирных граждан, мы расскажем далее. Здесь же важно отметить лишь одно: после начала фашистской агрессии Канарис получил возможность поставить перед Гитлером вопрос о создании
Фюрер согласился с идеей Канариса, и уже 13 октября 1939 года была создана «учебная строительная рота № 800 для особых поручений» под командованием сотрудника отдела II капитана Гиппеля. Через три месяца рота превратилась в батальон, спустя некоторое время — в полк и, наконец, в 1942 году стала дивизией. По месту расквартирования командных центров ее называли дивизия «Бранденбург».
Таким образом Канарис получил то, чего не имел ни один шеф военной разведки, — собственную армию. Теперь он мог потягаться с такими могущественными фигурами в третьей империи, как Гейдрих и даже Гиммлер. «Маленький адмирал» стал заметной политической фигурой, его побаивались, стремились задобрить, заручиться его дружбой и поддержкой.
Так «расширился» отдел II абвера, первоначально самый малочисленный и наименее влиятельный в ведомстве разведки и контрразведки.
В обязанность последнего оперативного отдела — отдела III входила контрразведка. Он был наиболее многочисленный и делился на множество секторов и групп. Отдел ведал борьбой с иностранными разведывательными службами не только в вермахте (для этой цели были созданы три сектора — сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил), но и на всей территории рейха. Три специальных сектора занимались работой в «гражданской области». Два сектора ведали особо тонкими и деликатными вопросами: дезинформацией и подрывной работой внутри иностранных разведывательных служб. Речь шла главным образом о снабжении иностранных разведок фальшивыми сведениями, призванными ввести их в заблуждение, направить по ложному следу, замаскировать агрессивные намерения гитлеровского рейха. Эту деятельность Канарис называл «игрой разведок». Наконец, еще два сектора «обрабатывали специальные сферы» — лагеря для военнопленных (вербовка агентов среди них и вылавливание разведчиков) и перехват сообщений иностранных разведывательных служб, передававшихся по радио, почте и телеграфу.
Отдел III — «глаза» абвера — представлял собой разветвленный аппарат, в котором работало не менее тысячи сотрудников.
Аналогичным образом был построен также и отдел I, но его секторы выполняли непосредственно оперативные задания. Три сектора занимались разведывательной деятельностью в зарубежных армиях — в сухопутных, военно-морских и военно-воздушных силах, три других — экономическим шпионажем и общим военно-техническим шпионажем, особенно добыванием шпионских сведений в области авиационной техники. Наконец, существовали еще специальные секторы, ведавшие изготовлением шпионской аппаратуры, портативных раций и пеленгаторов и обучением агентов.
Гордостью Канариса были два изобретения этого отдела — «микроточка» и «маленький чемодан- радиостанция» (тогда еще не существовало полупроводников и проблема портативности радиоаппаратуры решалась со скрипом).
«Микроточка» давала возможность уменьшить страницу машинописного текста до размера точки, которая впечатывалась в письмо самого невинного содержания. Только к концу войны изобретение стало известно англичанам из показаний арестованного немецкого агента.
Что касается «чемоданов-радиостанций», то ими немецкие агенты широко пользовались. Для приема агентурных радиосообщений и передачи инструкций абвер построил около Берлина сверхмощную и первоклассно оборудованную радиостанцию. Кроме того, местные отделы абвера в военных округах имели свои радиостанции.
Кроме оперативных отделов в абвере был создан так называемый центральный отдел. Он ведал картотекой — гигантским архивом, занимавшим множество помещений в «лисьей норе».
Так строилось ведомство абвера. Его местные органы были созданы в каждом военном округе рейха, они назывались «абверштеллен», сокращенно — ACT, а за границей — «кригсорганизационен», сокращенно — КО. Первые были построены по аналогии с центральным аппаратом (имели три оперативных отдела и центральный), вторые маскировались главным образом под различного рода частные фирмы.
Сравнение аппарата абвера с живым организмом, как мы видим, имело определенный смысл. Идея, заложенная в этом сравнении, заключалась в следующем: абвер должен иметь все необходимое для самостоятельного существования. Он должен служить интересам господствующего класса империалистической Германии в любых условиях, при любых обстоятельствах, иными словами, являться своего рода автономным организмом, который мог бы устоять даже при смене режима.
В области шпионажа Канарис, по существу, провел то, что сделал Гитлер в области государственного управления. Фюрер строил тотальное фашистское государство, «тысячелетний рейх». Он создавал гигантскую машину террора, дьявольский механизм истребления, запугивания и контроля. Канарис создавал сложный аппарат разведки, плел тонкую, упругую, разветвленную шпионскую сеть, которая должна была опутать всю Германию, а затем всю Европу.
Ясно поэтому, что старые схемы построения буржуазной разведки уже не устраивали проповедника тотального шпионажа. С этой точки зрения не безынтересно сопоставить взгляды Канариса и его учителя полковника Николаи.
Николаи считал, что главное звено секретной службы — разведчик; от его личных качеств — инициативы, находчивости, профессиональных знаний — зависит успех дела. Германская военная разведка времен первой мировой войны располагала крупными агентами, такими, как Мата Хари, фон Папен и другие.
Канариса меньше всего интересовала личность разведчика. Чем самостоятельнее агент, тем хуже, считал он. Ему нужны были не разведчики, а чиновники, не самостоятельность, а послушание, не интеллект, а организация. Смелых, инициативных разведчиков он презирал и считал опасными.
И не случайно военная разведка рейха почти не знает громких имен — ее бандитские дела совершались втихую, шайками чиновников от шпионажа.
Полковник Николаи видел свою задачу в вербовке одиночных агентов за рубежом, в вовлечении иностранцев в германскую шпионскую сеть.
Канарис, отнюдь не отвергая этого принципа, уделял основное внимание организации «пятой колонны» в чужих странах. Зачастую в нее включались целые группы немецкой национальности, всякого рода шовинистические, реакционные союзы и организации. «Пятые колонны» — типичное порождение фашистских методов разведки, и Канарис был одним из их создателей.
Наконец, полковник Николаи утверждал, что главная задача разведки — сбор шпионской
