Тлен и распад в кулачонках зажаты.В сердце безумная тяга к деньжатам.Твой поцелуй — подражанье Иуде.Варишь ты зелье свое в Голливуде.Ненависть к русским. Презренье к России.Помним, как шли на расстрел мы босые.Пуля в затылок цвету народа.Победа! Ликует гнилая порода!Лживые речи — отравою в душу.Слабость и смерть — своих недругов слушать!Вырвать и выжечь, сжав зубы от боли!Пусть Память пребудет, а с нею и Воля!
Ленька Ещин… Лишь под стихамиГромогласное — Леонид,Под газетными пустяками,От которых душа болит.Да еще на кресте надгробном,Да еще в тех строках кривыхНа письме от родной, должно быть,Не заставшей тебя в живых.Был ты голым и был ты нищим,Никогда не берег себя,И о самое жизни днищеКолотила тобой судьба.«Тында-рында», — не трын-трава лиСердца, ведающего, что вотОтгуляли, отгоревали,Отшумел Ледяной поход!Позабыли Татарск и Ачинск —Городишки одной межи —Как от взятия и до сдачиПроползала сквозь сутки жизнь.Их домишкам — играть в молчанку.Не расскажут уже они,Как скакал генерала МолчановаМимо них адъютант Леонид.Как был шумен постой квартирный,Как шумели, смеялись как,Если сводку оперативнуюПолучал командир в стихах.«Ай да Леня!» — и вот по глыбеБезнадежности побежитЛегкой трещиной — улыбка,И раскалывается гранит!Так лучами цветок обрызган,Так туманом шевелит луна…«Тында-рында!» — и карта рискаВ диспозиции вновь сдана.Докатились. Верней — докапалиЕдиницами: рота, взвод…И разбилась фаланга КаппеляО бетон крепостных ворот.Нет, не так! В тыловые топиУвязили такую сталь!Проиграли, продали, пропили,У винтовок молчат уста.День осенний — глухую хмару —Вспоминаю: в порту пустом,Где последний японский «мару» —Леонид с вещевым мешком.Оглянул голубые горыВзором влажным, как водоем:«Тында-рында! И этот город —Удивительный — отдаем…»
