предполагалось быть всего лишь сотрудником архива. Бузыкин собрался уже было послать учёного по известному адресу, когда тот с лукавой улыбкой уточнил, с какого рода материалами придётся работать сталкеру, да и образование у него, дескать, для постановки именно на эту должность весьма подходящее. Коля почесал лоб и начал торговаться на предмет увеличения зарплаты по причине предстоящего совмещения должностей.
Бузыкин зарылся в документы, большая часть которых была испещрена грифами разной степени секретности, причём происхождение этой документации к Институту отношения не имело. Уже через неделю он понял, что даже если вдруг его и вышвырнут по какой-либо причине из этой непонятной организации, то полученной информации будет более, чем достаточно для успешной и результативной сталкерёжки: подробные описания аномалий, редких артефактов и артефактных спаек, а главное - упоминания об объектах, про которые до этого ему слышать не доводилось вовсе, причём часть этих объектов находилась в знакомых ему местах. Попутно он обнаружил материалы по той папочке, которая была им вытащена из 'подвала со столом', её копию, вкупе с переводом, а до кучи - научными данными, в ней отсутствующими. Вопросы о том, что делать с находкой, отпали сами собой, ценность её сменила свой знак на противоположный, и тем же вечером древний манускрипт, от греха подальше, был сожжён в ванной.
Через месяц ему захотелось конкретики, поскольку поставленная Удальцовым задача 'выискивать всё странное' была слишком размытой, а этого странного уже набралось более чем предостаточно.
- Начальник, ты конкретно скажи, что мне искать? - прицепился Коля к Удальцову однажды вечером в курилке. - Я за прошедшее время столько для себя нового узнал, что теперь и не знаю даже, что из этого можно назвать странным, а что так, мелочи и обыденность.
Удальцов нахмурился, вздохнул и поведал историю о некоем объекте. Был тот объект, по его словам, расположен достаточно близко к центру Аномальных, засекречен донельзя и вроде как даже в Институте о нём были ни сном, ни духом. Якобы, творили там такое, что человеческому разуму и представить-то сложно, не говоря уж о том, чтобы осознать. Коля понял, что таким образом он от начальника многого не добьётся, и потащил того к себе в кабинет, дабы зачитать список найденных странностей.
- Что за База '0'? - насторожился Удальцов, увидев один из пунктов.
- А леший её знает. Я её и выписал-то только потому, что про неё раньше не слыхивал. Может, одна из институтских? Были же у них Первая, Вторая, Третья. Почему бы нулевой не быть?
- И где она находится?
- А не указано. Вскользь упомянуто, что дескать поступили какие-то материалы с неё на Третью Базу. Что за материалы - тоже не указано.
Удальцов о чём-то задумался. Коля терпеливо ждал. Думалось ему, что в данном случае речь, скорее всего, идёт о какой-либо из первых попыток Института осесть на Аномальных, скорее всего неудачной, с дальнейшим вывозом чего-то ценного.
- Не припоминается мне что-то База с таким индексом, - прервал своё молчание Удальцов через некоторое время. - Хотя, кто знает. Может кодовое обозначение, но... не похоже, не похоже. Копни в этом направлении.
Многого накопать Коле не удалось. Точнее сказать, не удалось накопать вообще ничего - кроме того документа, упоминаний о Базе с номером 0 более не встречалось. Удальцову он заявил, что либо имеет место неполнота архива, либо же, и что скорее всего, это банальнейшая опечатка. Ну шмякнул кто-то ноль вместо единицы или двойки, а переправить не удосужился. Удальцов почесал переносицу и выдал, что нелишним было бы прокатиться до Третьей Базы. Дескать, может там что по этому поводу есть. Коля упомянул, что вообще-то зима на носу, и если ехать, то по весне, потому что с дорогами там сейчас даже не плохо, а совсем никак. Однако, невзирая на колину контраргументацию, Удальцов отдал команду на подготовку к экспедиции, и в начале декабря колонна из трёх бронетранспортёров вошла на Аномальные Территории.
Вот только уже на подходе к Третьей Базе колонна была вынуждена остановиться - фон пси- излучения, исходящего со стороны одного из бывших институтских форпостов, вырос до неприличных величин, и дальнейшее пребывание в этих краях становилось небезопасным. Удальцов был вынужден отдать команду на возвращение.
Уже при выезде с Аномальных Коле подумалось, что коль скоро Удальцов так зацепился за эту идею, то, возможно, он что-то знает, но делиться информацией не спешит. Попутно промелькнула мысль, что, по большому счёту, ему вообще ничего не известно о целях своего руководства, но её Бузыкин отмёл как вредоносную: придёт время - всё узнаем. Спешка в этих краях до добра редко когда доводит.
***
Поутру спящего с компом Гвоздя в руке Колю растолкал Якушев, из слов которого следовало, что за дверью бункера явно слышны голоса и шум каких-то транспортных средств. Коля выматерился: незаметно для себя самого он умудрился уснуть, так и не прочитав заметок, оставленных Гвоздём в своём дневнике. Времени на перекачку данных в свой комп уже не оставалось, да и не было у них с Артёмом такого уговора.
Деревенька преобразилась. Вчерашние заброшенность и тишина исчезли, а на их месте возникли суета и весь тот гвалт, который способна производить научная группа, вставшая на привал. Кто-то даже развёл костёр и повесил над ним видавший виды чайник, от чего происходящее стало напоминать утро на туристической стоянке.
- Ну хотя бы отоспались? - глумливо поинтересовался у вышедших на свет Коли и Якушева Удальцов, гордо восседавший на башне броневика с походным котелком.
Матрас демонстративно зевнул.
Глава 4.
Дима сидел на скамейке, смотрел на васькин кунг и курил. Рядом с ним стояла наполовину опорожненная бутылка местной настойки, и на этом он останавливаться не собирался. Делать было нечего. Общение стариков, в какой-то момент перешедшее в воспоминания о прошлом, наскучило достаточно быстро, а нажираться с компаниями вернувшихся из выхода и вновь прибывших у него не было никакого желания. Впрочем, это не означало, что нажираться не хотелось вовсе: увидев среди прибывших того, кого не видел больше полугода, а именно - Колю Матраса, в сознании Димы как будто вспыхнуло солнце, и забытые воспоминания хлынули мутным потоком. Поняв, что сейчас его накроет, он изобразил из себя перебравшего, и под этим благовидным предлогом убрёл к себе в комнату, откуда так же быстро переместился уже на улицу - чем был вызван приступ непонятно откуда возникшей клаустрофобии, он не знал, знать не хотел, однако в помещении при подобных обстоятельствах находиться было невозможно - как и куда можно убежать от воспоминаний и себя самого?
Начиналось-то всё весьма пристойно: главный от прибывшей научной группы, назвавшийся Удальцовым, увлечённо рассказывал, сколь долго планировалась эта первая за долгое время экспедиция и в какую цену она встала. Борщевский неподдельно удивлялся, что при выделенных материальных средствах на снаряжение и оборудование, весьма значительных причём, вышестоящие столь безответственно отнеслись к созданию перевалочной базы, сформировав её персонал исключительно из прошедших курс реабилитации. Впрочем, - добавил затем Удальцов, - если верить словам её бывшего начальника, - Дима про себя отметил, что сидевший рядом лейтенант заметно напрягся, - то результат был бы тот же самый, даже если б там стояла видавшие виды элита этих мест.
Присутствующие в знак согласия закивали головами. Удальцову оставалось в своё окончательное оправдание добавить, что погибшая часть вообще формировалась не им и без его участия вовсе, и его просто поставили перед фактом, что дали, дескать, кого могли. Застолье явно задавалось. Абсурд торжествовал.
***
