стране, все исходит от Барраса.
Баррас — граф по происхождению, но это не помешало ему стать якобинцем. Потом он вместе с Тальеном и еще одним депутатом по фамилии Фуше скинул Робеспьера, заявив, что освобождает Республику от «тирана». Потом он переехал в Люксембургский дворец и стал одним из наших директоров.
Поскольку ему нужно было делать официальные приемы, а он не женат, то он просил мадам Тальен открыть свой дом для его гостей — гостей Республики. Это одно и то же.
Один из парижских клиентов Этьена рассказывал нам, что у мадам Тальен шампанское льется рекой.
Ее салон кишит фуражирами и торговцами, которые скупают по дешевке имущество и дома, конфискованные правительством, и затем продают за бешеные деньги нуворишам (выскочкам богачам).
Там можно встретить женщин различных слоев — приятельниц мадам Тальен. Но самыми красивыми считаются госпожа Тальен и Жозефина Богарне. Мадам Богарне — любовница Барраса и носит на шее широкую красную ленту, чтобы показать, что она «состоит в родстве с жертвами гильотины». Сейчас это не позор. Наоборот, это считается шикарным. Эта Жозефина — вдова генерала Богарне, который был гильотинирован. Она бывшая графиня.
Мама спросила у парижанина, неужели в Париже не осталось порядочных женщин, на что он ответил: «Конечно есть, но они очень дороги!» — он засмеялся, а мама быстренько услала меня на кухню принести ей стакан воды…
Наполеон посетил салон и был представлен мадам Тальен и Богарне. Обе нашли, что военный министр поступает очень дурно, отказывая Наполеону в должности командующего, а также отказав ему в новой форме. Они обещали выхлопотать ему хотя бы новую форму. Но посоветовали изменить фамилию.
Он тотчас написал Жозефу: «Я принял решение изменить фамилию. Советую и тебе сделать это, так как никто в Париже не может произнести Буонапарт. Отныне я буду называться Бонапарт. Прошу тебя впредь так и подписывать свои письма ко мне, а также уговори остальных членов семьи переменить фамилию. Мы — французские граждане, и я хочу, чтобы имя, которое я впишу в книгу истории, было французским».
Таким образом, нет Буонапартов. Есть Бонапарты. Его штаны порваны, часы его отца заложены, а он мечтает делать историю!..
Жозефу он описывает на многих страницах элегантный салон мадам Тальен. «Я понял, какую большую роль в жизни мужчины может играть замечательная женщина, женщина, знающая свет, умная, женщина высшего общества»…
Дождь идет весь день. Я вымокла уже по дороге к дому мадам Тальен. Я оделась в свое красивое голубое платье, но в Тюильрийском парке и на улице Сент-Оноре я поняла, что мое платье вышло из моды. Все встречные дамы были в платьях, сшитых как рубашки и подпоясанных под грудью широкими лентами. Шейных косынок никто не носил. Теперь рукавов вовсе не носят, а платье собирается на плечах складками, которые закалываются брошками. В этом платье у меня был вид настоящей провинциалки.
Я легко нашла виллу в аллее парка и увидела, что она невелика, но гораздо богаче нашего дома в Марселе. Было около полудня, а я знала, что ежедневно во второй половине дня в салоне бывает Наполеон, и хотела пробраться туда заранее, чтобы сделать ему приятный сюрприз.
Он писал Жозефу, что в салон мадам Тальен может войти каждый, ведь у нас Республика, и я твердо рассчитывала на успех своего предприятия. У входа толпился народ и отпускал критические замечания по адресу подъезжавших в колясках гостей.
Я не смотрела по сторонам, а направилась прямо к двери. Я была остановлена лакеем в красной ливрее, расшитой золотом. Лакей окинул меня взглядом с головы до ног.
— Что желает гражданка?
Я не была подготовлена к вопросу, поэтому пробормотала тихо:
— Я хочу войти.
— Я это вижу, — ответил лакей. — А вы имеете приглашение?
Я покачала головой.
— Я думала, что… Что любой может войти сюда.
Лакей смотрел на меня все более насмешливо.
— Нет, дорогая, пора бы знать, что теперь ваше место на улице Сен-Оноре и под арками Пале- Рояля.
Я почувствовала, что заливаюсь краской.
— Что? О чем вы говорите, гражданин? Мне нужно войти, чтобы повидаться кое с кем, — бормотала я.
Однако он открыл дверь и вытолкнул меня на улицу.
— Это приказ мадам Тальен. Я могу пропустить гражданку только в сопровождении кавалера.
Дверь перед моим носом закрылась. Теперь я была на улице среди остальных любопытных.
— Ты — новенькая, еще не знаешь порядков. Теперь запрещено входить без приглашения, а раньше можно было входить всем, — сказала молодая, очень накрашенная особа.
— Вы из провинции, гражданка. Это видно по вашему платью, — заметила другая.
Меня окружили запахи вина и сыра, этим дышала толпа, собравшаяся поглазеть на гостей мадам Тальен.
Вдруг я увидела, что у подъезда остановилась коляска и из нее вышел офицер. Я локтями растолкала окружающих меня и подбежала к офицеру.
— Простите меня, гражданин, но я прошу вас взять меня с собой в этот дом.
— Что вы хотите? — спросил он удивленно. Он был так высок, что мне приходилось задирать голову, разговаривая с ним. Его треуголка была низко надвинута, и я видела только огромный нос, выступающий над воротником офицерского пальто.
— О, я прошу вас, проведите меня сюда. Теперь девушкам не разрешено входить без кавалера, а мне обязательно нужно войти. Пожалуйста, возьмите меня с собой, — повторяла я умоляюще.
Офицер осмотрел меня с головы до ног и, кажется, был не очень доволен результатом. Затем он подал мне руку и сказал:
— Пойдемте.
Лакей меня, конечно, узнал. Он удивленно посмотрел, но, принимая пальто моего спутника, согнулся в поклоне.
Возле зеркала я остановилась, чтобы еще раз оценить мой непрезентабельный вид, однако спутник мой поторопил:
— Ну, вы готовы, гражданка?
Я обернулась к нему. Он был в военной форме, прекрасно сидевшей на нем. У него были большие золотые эполеты. Под огромным носом я заметила сердито сжатые губы. Он был, конечно, недоволен тем, что провел меня, он принимал меня за уличную девчонку.
— Умоляю, простите меня! Мне обязательно нужно было войти сюда, — прошептала я.
— Ведите себя благоразумно в этом доме, прошу вас, гражданка. Не заставляйте меня краснеть за вас, — сказал он сурово. Затем он слегка поклонился и вновь предложил мне руку. Лакей широко распахнул белые двери, и мы очутились в огромном зале. Другой лакей остановился перед нами и вопросительно посмотрел на меня. Мой спутник спросил:
— Ваше имя?
— Дезире, — ответила я.
Он спросил:
— Только?
— Да, если можно коротко — Дезире, — повторила я.
Он сказал лакею:
— Гражданка Дезире и гражданин генерал Бернадот.
Лакей выкрикнул наши имена. К генералу подошли дамы, мадам Тальен скользнула по мне
