Живая сила. Дневник ликвидатора

Сто с чем-то километров в час – рассекая воздух – броня, мощь – хорошо!

А что нам могут сделать? Кто может остановить «летающее зубило» на трассе? Только пушка прямой наводкой. А так – никто… Милиция нас не останавливает вообще…

Потом, конечно, в лагере хватятся… Ну, пару раз мы просто посты проскочим, не останавливаясь…

Потом – заслоны. Из бронетранспортеров? Потому что грузовики или автобусы мы запросто протараним – и без особого для себя ущерба… Заслоны мы обойдем – по кочкам-буеракам, выпустив из-под брони дополнительные колеса, задействовав все наши прыга-тельно-плавательные возможности… То-то мы обхохочемся, когда погоня, разинув рты, у «водной преграды» остановится, а мы себе плывем, я из люка по-деловому торчу, команды внутрь подаю – «на задании»… А тех, «на берегу», мы просто не замечаем… Потом на неширокой речушке-притоке заглушим разгоряченный мотор, скинем робы – и – голяком, незагорелые и белые – в приятную прохладную воду… Это уже Полтавская область, вода в речках мягкая- премягкая… Потом, все в каплях – под солнце: тепло по коже…

Дальше уже небыстро, между селами, по грунтовым дорогам – степью, перелесками, вдоль лесопосадок, покупая по дороге в сельмагах вкусную гражданскую снедь – всё ближе и ближе к дому… И вот так, в боевом виде – прибыть на побывку…

Дальше этого мечты никогда не распространялись.

Бензина не хватит. У броника расход бешеный.

Бронированная машина радиационно-химической разведки быстро движется по зоне радиоактивного заражения.

Экипаж выполняет замеры по маршруту следования

.

«Чрезвычайное событие»

Утром выезжаем из лагеря на трассу – и вправо, на Чернобыль. Перед тем как нырнуть полусонным в люк (дорога до Чернобыля – законное время моего досыпания), я краешком сознания что-то необычное ощущаю…

Получили в Чернобыле задание – и по трассе на АЭС. Тут глаза у меня уже открыты. И я обращаю внимание, что трасса как-то пустовата.

Но задумываться некогда – уже подъехали, ныряем с автотрассы в родные радиоактивные дебри… Мир вне маршрута перестает существовать, не до него.

После работы настроение совсем другое: наслаждаемся жизнью, жмем стольник километров в час по трассе!

Очень хорошо сегодня получается – 100 километров в час жать… МАШИН ПОЧТИ НЕТ. Ни на нашей полосе, ни на встречной.

Обычно каждые несколько секунд мимо – вжжж-гур! – вжжжик! – гуррр… – воздух гремит – встречные многотонки проносятся.

А тут изредка чиркнет встречная – и тишина.

Что такое? Почему на АЭС работы свернули?

Бабахнуло на АЭС? Мы б по уровням почувствовали, а сегодня ничего необычного мы не намеряли…

Или вне зоны что-то стряслось? И тут все всё на хрен бросили, только радиационная разведка ошалевшая, ничего не зная, по зоне болтается…

Что вообще в мире происходит?

АТОМНАЯ ВОЙНА?!!

Мы ж тут вообще ничо не знаем: промятый кусок «Советского воина» в сортире да обрывок «Голоса Америки» – когда его поймаешь изредка по рации…

Что в мире?!!

…А в мире было -

ВОСКРЕСЕНЬЕ.

Выходной день.

Развлечения

Уважаемые товарищи! Штаб по культурному обслуживанию населения, проживающего и работающего в зоне Чернобыльской АЭС приглашает Вас в Дом культуры на выступление Киевского варьете. Начало 17 июля в 19.00.

Объявление в г. Чернобыль

17.07.1986. Вечером. Лежу в палатке.

Рядом треплется, не выключаясь, старшина. Вначале о выпивке. Потом о бабах.

Раскрыта книга.

Михаил Стельмах, собрание сочинений в пяти томах, том третий. «Большая родня». Части вторая и третья. С печатью завкома Чернобыльского судоремонтного завода и надписью:

«Дорогому Игорю от коллектива Чернобыльской атомной электростанции. 1 июня 1986 года.

Ты в жизни многого хотел, но мало жизнь тебе дала.

ЧАЭС».

«Две недели не могу ее дочитать», – жалуется Женя.

Из рабочего блокнота командира взвода радиационной разведки

Баня*

Человек – ходячий водный раствор.

Эпиграф к учебнику коллоидной химии

Баня – то есть утилитарное обмывание тела, «в миру», в мирной жизни обычно незамечаемое, в армии превращается в процедуру настолько очищающую, освобождающую, возвышающую – оживляющую настолько, что само слово это хочется писать большими буквами:

Б-А-Н-Я!

Ба-ня… Место, где не только смываешь с себя, со своей поверхности «отмерший слой клеток кожи, пот и продукты его разложения, выделения сальных желез, а также прилипшую пыль и другие загрязнения» (которые, бывает, таскаешь на себе дни, а то и недели – жары, бега, ползания, прыгания, преодоления препятствий всяческих), не только смываешь все это прочь, но и уходишь в эти короткие миги священного общения с водой куда-то от места своего физического пребывания – далеко… В себя?… В льющуюся вечность?… В бесконечность океана? Из которого, с поверхности которого, колышущейся величаво и