Любопытную историю поведала мне старая карта, которую я обнаружил среди барахла, коротая время в разведотделе в ожидании начальства. Дело было в главном военном штабе зоны, именуемом ОГ МО СССР (Оперативная группа Министерства обороны СССР), – мы на него работали.
На карте были нанесены контуры зон.
Поясняю: внутри того, что называли зоной
Зоны разных степеней радиационной опасности.
Границы этих зон проводились по уровням радиации.
На обычных картах точки одинаковой высоты над уровнем моря соединены «линиями одинаковой высоты» – горизонталями. А на картах радиационной обстановки на обычную карту наносятся точки и надписываются уровни радиации в них, а потом точки с одинаковыми уровнями соединяются линиями. Получается радиационный рельеф. Понятно, что вершина – пик, Джомолунгма этого дела – проломленный 4-й реактор. И этот экс-реактор, как настоящую гору на обычной карте, радиационные изолинии (изорады) окольцовывают, показывая снижение уровня с разной скоростью в разных направлениях, но в общем и целом – чем дальше, тем меньше.
Так вот, граница 3-й зоны – это линия с уровнем радиации 15 мР/ч.
Граница 2-й зоны – 5 мР/ч.
1-й – 1,5 мР/Ч.
Понятно, что ядро зоны – это 3-я зона, сравнительно небольшая, а 2-я и 1-я зоны – все дальше и дальше к периферии.
И вот на карте я увидел, как граница 2-й зоны – 5 миллирентген в час – плавно-плавно тянулась… а потом вдруг хищно бросилась вперед и коварным языком поглотила Чернобыль во 2-ю зону. После чего отступила и тихо-мирно-плавно пошла себе дальше.
И этот язык был красным карандашом жирно перечиркан, и им же отсечен по основанию: жирная красная линия зло и прямо соединила те места, откуда этот язык начинал выступать к Чернобылю…
А мы знали, что в самом Чернобыле, на ближайшей к АЭС окраине – на нашей стоянке – было 3 мР/ч.; а центральные улицы и тротуары вообще были отмыты так, что и у нас в лагере, за 35 километров от АЭС, наверно, больше было – до нескольких 0,1 мР/ч…
Короче, 5 миллирентген в час в Чернобыле и в помине не было, в радиационном отношении мы считали его курортом…
…И я представил себе, какой накал страстей сначала породил этот язык, а потом его обрубил…
Потому что он был явлением не радиационным, а общественным.
Экономическим.
Зоны разных уровней радиационной опасности –
За работу в каждой из пронумерованных зон или просто за пребывание в ней, хоть ты туда на минуточку заехал, привез своему начальничку забытую им зажигалочку (и не забыл мимоходом подписать у него бумажечку, что ты в этот день пребывал в N-й зоне), платили дополнительно средние дневные заработки: за 3-ю зону – плюс три, за 2-ю – плюс два, за 1-ю – один…
И вот «чернобыльские работники» (т.е. работающие в самом Чернобыле – столице зоны), включая правительственную комиссию, сам штаб Министерства обороны и все остальные штабы министерств и прочих ведомств, а также всех, кто их посещал-проверял, конечно ж, были заинтересованы, чтоб за пребывание в экс-населенном пункте Чернобыль получать дополнительно +2 (а не +1) средних дневных заработка.
Ну и нагинали разведку, чтоб они липовую обстановку в районе Чернобыля на картах показывали – разведотдельские-то данные были истиной в последней инстанции…
Скорей всего, в мае в Чернобыле и было больше 5 мР/ч., а потом уровни уменьшались (то есть количество радиоактивного вещества, первоначально упавшего на землю, со временем уменьшалось: происходил его естественный распад (постепенный переход в нерадиоактивное вещество), плюс разнос на все стороны – воздухом, водой, в землю), и линия 5 мР/ч. стягивалась, отступала к АЭС… То есть уровни понижались.
Везде, кроме города Чернобыль.
И когда это уже ну совсем ни в какие ворота не лезло, красный карандаш это блядство пресек.
Отрубив на корню этот язык.
Радиационно-аномальный, а экономически же очень даже закономерный.
…Наверно, это был единственный в те времена случай, чтоб уровни радиации официально ЗАВЫШАЛИСЬ. Для себя старались…
Ночь
(Из повести «Хуже радиации»)
…обязанности офицера, производящие такое огромное впечатление на неопытные умы благодаря внешнему блеску и различным ритуалам, в сущности очень сухое и отвлеченное занятие, основанное главным образом на арифметических комбинациях, которые требуют огромного внимания и спокойной и рассудительной головы для своего успешного выполнения.
Чернота ночи за квадратами окошек. Белые ярко освещенные стены длинной палатки-барака – ленинской комнаты батальона. Холодно.
В углу на столе, на красной материи – гипсовый бюст Ленина; в другом – телевизор: серый потухший экран. Между ними, в центре – фанерная трибунка, на ней наклеен раскрашенный герб СССР.
Передо мной на обтянутом полиэтиленом столе – бухгалтерская книга. Надписана черным, четким инженерным почерком.
Секретно
ЖУРНАЛ учета доз радиоактивного облучения 1-й РРР
Я зеваю, потягиваюсь, потираю руки…
Пытаясь как-то взбодриться, стряхнуть с себя помятость, закуриваю…
…Вначале подбить дозы. Потом список фонистов [54] : фамилии, дозы. Исходя из набранной дозы, знания маршрутов, исправности броников – черновик приказа на разведку: маршрут – фамилии – броник. Переписать начисто в книгу нарядов: фамилии – номер броника. Туда же – работу на АЭС и на зараженной технике. Результат – списки, разложенные по дням пачечки учтенных донесений, приказ на разведку: машины – люди – маршруты…
Я лезу в разверстую полевую сумку, лежащую под боком, и достаю из нее отдельные сложенные и смятые листки и листочки, их пачки и пачечки… Валера и Женя – два взводных командира нашей роты, поочередно отрываясь от нард, протягивают мне свои пачки.
Улечься б поспать… Хорошо рядовым – дрыхнут без задних ног. А завтра попробуй им доз не прочитай – даже не знаю, что будет, третий день подряд обещаю – «завтра»…
Гора смятых бумажек на обтянутом полиэтиленом столе.
Вторая операция – сортировка. Разворачиваю первую бумажку.
