приводят – так, записи с записей историй, которые кто-то когда-то кому-то рассказал без привязки к конкретному времени и месту. И первоисточников, что интересно, не предъявляют – может быть, из-за отсутствия таковых в природе?
Впрочем, этим грешат не только китайцы. Наверное, это вообще свойственно людям – женщинам убавлять себе возраст, а народам – прибавлять. Достаточно вспомнить, к примеру, что история России написана на основе 'Повести временных лет', которая датируется на столетия позже описанных в ней событий. Тоже, кстати, первоисточников нет… У других народов ситуация также ясностью похвастаться не может, поэтому вопрос о древности корней остается открытым. И споры обо всем этом, равно как и вера в свою природную исключительность, приводят, порой, к неприятным результатом, причем для всех. Достаточно вспомнить Германию, которая за неполные тридцать лет развязала две мировые войны, будучи при этом, кстати, страной молодой. Германский народ сформировался, как единое целое, в середине девятнадцатого века, но в свою древность немцы верили… Непонятно, правда, почему – наверное, из-за комплекса неполноценности.
И ведь все это только глобальные примеры, в мелочах же несуразностей и несоответствий вообще масса. Легенда о благородном грабителе и убийце Робин Гуде, к примеру, который грабил, помимо прочего, и дома тех, кто в это время на фронте защищал свою страну. Или очень похожее представление о Стеньке Разине – по сути, обычном оборзевшем до безобразия бандите. А еще есть многочисленные книги и фильмы о благородных пиратах, которыми так зачитывается и засматривается молодежь. Возможно, и были в действительности галантные морские разбойники, только в книгах почему-то забывают написать о том, что такой вот галантный джентльмен мог запросто прибить кишки пленного к дереву, после чего, тыкая его факелом под зад, заставить вокруг этого дерева бегать. Такие в те времена были методы допроса, совмещенные с развлечением. В свете этого история представляется не наукой, а нагромождением фактов, слухов, легенд и их вольной интерпретации потомками, причем все это свалено в одну большую кучу и тщательно перемешано.
На фоне всего этого китайцы выглядят самым обычным народом, и выделяются разве что тем, что плодятся со скоростью, узнав о которой кролики повесились бы от зависти. Однако вот чего у них не отнять, так это витиеватого языка, сложного и многогранного, на котором красиво звучат даже многочисленные проклятия. Вот в них китайцы точно знают толк, и самое известное из них гласит: 'Чтоб тебе жить в эпоху перемен!'. Надо сказать, доля истины в этом есть – именно в тот момент, когда происходят глобальные перемены и все летит кувырком, человеку приходится прикладывать все силы, знания, опыт, волю, вообще все для того порой, чтобы просто остаться в живых. Кто не справится – тот может и исчезнуть навсегда из этого мира, примеров в избытке.
Николаю Второму не повезло – как раз ему эта интересная эпоха и выпала. Самое интересное, что вначале те, кто его свалил, очень долго и старательно поливали последнего императора грязью, с упорством, достойным лучшего применения, доказывая всем, что тот был мерзавцем. Потом те, кто пришел им на смену, с не меньшим упорством доказывали, что он был замечательным человеком, погибшим исключительно в силу своей доброты. Церковь его даже к лику святых причислила, хотя, если честно, непонятно, что же он такого сделал – страну до ручки довел, что ли? Тем не менее, истина, как обычно и бывает, лежала где-то посередине. Император не был исчадием ада, не был он и святым. По сути, это был самый обычный человек, со всеми присущими человеку достоинствами и недостатками, не более. Но и не менее, ибо 'человек – это звучит гордо'.
Что интересно, он вполне подходил для своей должности, если бы жил лет на сто или хотя бы на пятьдесят раньше. Жизнь тогда еще текла неспешно, никаких особых революционных скачков не наблюдалось, и Россия была относительно спокойной, патриархальной страной с прочными традициями и не особенно образованным населением. В тот момент царь, неспешно продвигающий не слишком серьезные реформы, незлой, в общем-то, человек и примерный семьянин, устраивал бы большинство и, вполне возможно, дожил бы до глубокой старости, передав своим многочисленным потомкам не самую передовую, но крепкую страну. Однако ему 'посчастливилось' оказаться у руля в момент, когда наука и техника, а с ними и возможности отдельных групп людей, совершили колоссальный скачок, обогнав при этом развитие сознания. Результат оказался закономерным – опьяненное все быстрее растущим могуществом, человечество радостно влезло в войны и революции, мало задумываясь о последствиях, и Россия, а с ней и ее император, пострадали от этого больше всего.
В такой период нужен жесткий до жестокости реформатор. Такой, как Петр Первый или Сталин – те, кто не боятся поставить цель и идти к ней, невзирая ни на что. Рубить головы, если понадобится, но идти и тащить за собой всю страну. Конечно, это страшный вариант, но другого просто нет. Николай же кризисным менеджером не был, что его, в конечном итоге, и сгубило. К тому же подвел русский менталитет – советники, которых он приблизил, кто заслуженно, а кто и нет, очень скоро начинали считать себя умнее царя. Те, кто похитрее, помалкивали, остальных же прямо распирало продемонстрировать окружающим собственную значимость. Результат был закономерен – ни один руководитель, имеющий хоть каплю самолюбия, не потерпит такого к себе отношения. Как следствие, правительство постоянно перетряхивалось, что вызывало разброд и шатания, тоже не способствующие нормальной работе. Все это мотало огромную страну, как лодку на волнах, и в результате когда пришло время бороться за само ее существование не нашлось никого, кто сумел бы остановить надвигающийся распад.
А тут еще неудачная женитьба… Николай Второй был любящим мужем, да и жена его, насколько можно судить, тоже была не стервой-шлюхой. В других обстоятельствах это была бы счастливая пара, но, к сожалению, политик (а император поневоле становится и политиком) не может ставить во главу угла только и исключительно семью. А Николай ставил, при этом исподволь, незаметно для себя, попадая под влияние родни жены, то есть европейцев вообще и англичан в частности. Ну и еще, наследник престола, родившийся по вине матери с неизлечимой болезнью, тоже не добавлял ему душевного равновесия. Вот и начались метания вкупе с нерешительностью, которые и привели во многом к последующим мелким, но неприятным проблемам вроде трех революций и гражданской войны.
Правда, все это было в генеральной исторической линии, а здесь и сейчас представлялось будущим, для стороннего наблюдателя весьма вероятным, но не более. Россия еще крепко стояла на ногах, побеждала в войне, и никто не мог предвидеть медленно, но неуклонно и безжалостно надвигающейся катастрофы. И сын у последнего русского императора еще не родился, так что нервишки у всех были пока что здоровыми. Вот только сейчас перед императором стояла проблема, и ее надо было срочно решать – голову в песок засовывать было чревато.
Проблема была вполне предсказуема – события на Дальнем Востоке, если конкретно, то сражение, спонтанно разыгравшееся между русской и английской эскадрами и закончившееся жестоким поражением Великобритании. Правда, результат был ясен изначально – русская эскадра имела больше кораблей, они были лучше бронированы и как минимум не хуже вооружены. Кроме того, как точно было известно императору, бой начали именно англичане. Еще вчера у него побывал Рожественский, которому Макаров с курьером отправил полную информацию о происшедшем. Рожественскому Николай верил, да и прекрасно знал он, что адмиралы – соперники, но соперники честные. Выгораживать друг друга вряд ли станут, но и топить не будут, так что виновных в ситуации искать не приходилось – для императора все было ясно и без этого. Другое дело, что такую плюху Великобритания терпеть не желала и требовала теперь не только наказания русских офицеров, но и выдачи им командующего эскадрой. Вот это было уже лишнее, погрозить офицерам пальцем – это одно, а сдать вконец потерявшим чувство реальности островитянам знаменитого адмирала, героя двух войн – совсем другое. Николай был не дурак и понимал, что сидит он на престоле опираясь, в первую очередь, на армию, а армия его действия не одобрит. В открытую, может, и не выступят, но, случись что, и не спасут. Да и жена, всегда имевшая на него большое влияние, была в последнее время занята будущим ребенком, и это весьма способствовало активизации у оставшегося без постоянной опеки Николая самостоятельного мышления. К тому же у императора была и своя гордость, поэтому, во многом уступая до того, он просто не хотел уступать сейчас. Британцы, похоже, не поняли, что наступил такой момент, когда натянутая тетива русского лука достигла своей крайней точки. Дальше она или порвется, или же лук выстрелит. Мягко и аккуратно подталкивая, можно было бы еще что-то стребовать с русских, но они дернули слишком резко. И тетива выдержала!
Император медленно порвал бумагу, переданную ему английским послом, и бросил клочки ему в побледневшее от осознания приближающейся катастрофы лицо. Потом он встал, всем своим невеликим
