некий живой механизм.
- О чем вы, Альберт Бенедиктович?
- Просто Альберт, ни к чему лишние формальности. Я говорю о том, что обсуждает весь город.
Шуня вытаращил глаза, уставившись на легкую улыбку, играющую на губах профессора. Может все Альберты такие, с прибабахом – что Эйнштейн, что Стержнев, сходство имени и ничего личного.
- Вы ждали другого: город в осаде, кучу кровожадных чудовищ, бойцов отстреливающихся до последнего патрона, а попали на подземную базу, наладившую свой быт даже на этом пепелище и сумасшедшего ученого, вместо поиска выхода из сложившейся ситуации несущего бред о тонких материях.
Звездочету только оставалось что кивнуть, Григорий скупо улыбнулся, а Журбин покивал головой:
- Я все-таки оказался прав, Альберт. Мир не иллюзия, а мыслящая самосознающая материя. И пробудившиеся тонкие способности людей лучшее тому подтверждение. Это могу подтвердить не только я, но и мои напарники, читающие поле города также легко, так и как ты сейчас пытаешься прочитать наши.
Альберт отвернулся к монитору и глухо ответил:
- Я бы предпочел признать твою правоту в нашем давнем споре дома, а не здесь, в этой удавке. Эволюция разума невозможна без эволюции души, теперь это бесспорный факт, но легче от этого не становится. Вы пока еще не осознаете, что это навсегда. Мы отрезаны от Земли незримой пеленой чужих законов.
Доктор ухмыльнулся в бороду, сдерживая иронию:
- Это будет для тебя новостью, но вы отделены от Земли не только в пространственном, но и временном векторе.
Альберт повернулся к Журбину, всматриваясь в искрящиеся смехом глаза:
- Что ты хочешь сказать?
- На Земле прошло десять лет. Вам было не сладко, но мы тоже не спали, а довольно далеко продвинулись. Если бы ты слушал не только себя, то смог бы заметить, что Верес упомянул обозначение «служба пространственной обороны». Не морщься, я знаю твою страсть к вычурности фраз, но и это во благо - люди должны слышать слова надежды. Ты уж постарайся, голубчик, донести это помягче, что ли. Полина не упоминала в своих отчетах о путниках и лесниках?
Стержнев сник и пожал плечами:
- С помощью пульсаров нам удавалось прорвать перегородку лишь частично – она была на Земле недолго, ее всякий раз отстреливало назад, словно растянутой до предела пружиной. От встречных, подозрительно косящихся сталкеров, трудно узнать что-либо путное - женщина в Зоне, к несчастью. Так что там с лесниками?
- Видишь ли, Альберт – Доктор задумчиво покусывал краешек бороды – Севастополь был вторым - первый удар был нанесен по Чернобыльской Зоне отчуждения, для калибровки. Военные, бывшие в оцеплении, а позже пробивавшиеся к ее центру, также попали под пространственное смещение. Не полное, как у вас, но они уже не могли вернуться во внешний мир и остались в Зоне. За десять лет они смогли приспособиться, выжить и… эволюционировать. Я лишь постарался, что бы эволюция пошла в правильном, естественном направлении. И не только для человека. За Периметром, благодаря полученной через Звездочета информации, отчасти разобрались в причинах произошедшего, особенно после появления прущих наружу выворотников, и была создана служба пространственной обороны.
- Если причину, привязывающую к Агарти нельзя переступить – ее нужно исправить – подал голос Аметист.
Стержнев от изумления даже приоткрыл рот, рассматривая растянувшегося на полу среди выгрызенных раковых панцирей матерого кеноида. Доктор засмеялся, остальные улыбнулись, посматривая на его растерянность.
- Но это же невозможно! Бог мой, Журбин, как тебе это удалось? Ты был прав, прав во всем…
- Развитие непреложно. Вслед за человеком спиралью разума должны восходить другие виды. В случившемся вы видите только мрачную сторону - гибель, разрушение, пепел мира и осколки ваших надежд. Но вы упускаете другую сторону – пепел это погребальная жертва разума во имя жизни.
Стержнев потирая лоб вышагивал перед монитором со схемой пульсара:
- Жертва во имя жизни? Более трехсот тысяч человек превратились в пепел ради чьего-то непонятного замысла!
- Люди, а не кеноиды изобрели атомную бомбу, и ударь по Севастополю атомное оружие, все было бы напрасно. Вспыхнувшая ненависть к врагу, вбитая идеологий, стала последней каплей в цепной реакции перехода. Люди создали столь мощную волну ненависти, что она проломила истончившиеся к тому времени пространственные перегородки, и вы провалилось сюда, в Агарти.
- Но этого, этого не может быть… - прошептал обмерший Стержнев.
- Во вселенной случается все, даже то, чего быть не может в принципе. Роду не хватало последних фрагментов для сопоставления причин возникновения Зоны и гибели Севастополя, но теперь все стало на свои места. Нет никакого оружия пространственного сдвига - ваши мысли, несущие разрушение и притянувшие выворотников, куда страшнее.
- Бог мой – прошептал Альберт – все эти годы ответ был прямо под носом, но близорукость ума не давала увидеть и признать очевидное - мы причина произошедшего. Выворотники только звенья смыкающейся цепи закономерностей. Но что теперь? Как вернутся - население мертво и на обратную частоту нам не хватит мощностей…
- Жертва не была напрасной – покивал Журбин – умершие выбросили в агонизирующий мир «код человека», это стало шоком для умирающей планеты, прививкой от смерти: вновь стало восходить и заходить солнце, планета начала свое вращение вокруг сместившейся оси, последние представители животного мира потянулись на «полюс человеков» и продолжили воспроизведение рода. На пепле взошла трава, а там где был город, вырастут цветы.
Григорий повернул к Стержневу бледное лицо:
- Если выворотники прорвали ткань мироздания не только к нам, но во множество отражений, то ответ должен быть где-то здесь, на Агарти. Нужно искать остатки их городов, гробницы и схроны.
Стержнев закивал:
- Мне нужно готовиться к вечернему докладу, рассказать городу обо всем что узнали. Мы ждали армию, но развитое сознание, оказывается, куда сильнее. За столь короткое время сообща мы сумели развязать клубок тайн и приоткрыть дверь в неизвестное. Теперь осталось самое малое – пройти над бездной…
Ночное небо переливалось едва заметной светящейся вуалью. Интенсивность поля была сбавлена. Доктор что-то долго и безуспешно втолковывал техникам, но в итоге махнул рукой и перенастроил генераторы сам. Удушающая «петля» неожиданно отскочила от стен города и теперь едва ощущалась. И когда закончился триумфальный доклад Стержнева, Звездочет расположился на верхнем ярусе амфитеатра, поближе к звездам, и, выпуская струи дыма, принялся изучать незнакомые созвездия. Рядом появилась отбрасываемая заревом тень и добродушно прогудела:
- Не угостишь контрабандой старого друга?
Звездочет молча протянул Вишневскому пачку сигарет, тот блаженно вдохнул табачный аромат и прижмурился:
- Вот теперь верю.
- Во что?
- В то, что страна изменилась. Все-таки научились делать что-то и для людей, в том числе и толковые сигареты.
Звездочет ухмыльнулся:
- Вообще-то нет, эти производятся в Зоне, путники делают. Так и называются «Путние». Но снаружи
