Защелкал клавишей, раздался звук новостей, но он переключил, и запел голос с едва заметным западноукраинским акцентом:
- «Лелеки», Океан Ельзи. И понятно и за душу берет или тебе Любэ и спезназ включить?
- Не надо – возразил Брама, вслушиваясь в песню – хорошо поет, душевно.
Потянулась череда сел. Аккуратные беленые хаты выглядывали из-под развесистых, краснеющих вишен, во дворах царила обыкновенная утренняя суета, знакомая каждому сельскому жителю. Таксист о чем-то разговаривал с Брамой, жестикулируя и размахивая руками, а утомленный переходом Самум лег на заднем сиденье и незаметно задремал. Очнулся от того что машина резко вильнула, под днищем что-то загрохотало и хлопнули дверцы. Послышался отборный мат и Самум скользнул наружу, надвинув на слезящиеся от недосыпа глаза дужку голема. Присевший перед машиной Петр поднял голову:
- Мало того что провода посрезали, так еще и бросили поперек дороги, сучье! Едва успел вывернуть руль.
Самум посмотрел на вильнувший по дороге тормозной след и присел рядом, смотря на спущенное колесо:
- Запаска есть?
- Запаска есть, домкрата нету. Старый сломался, новый купить не успел, срочный заказ и рискнул в дорогу без него.
Особист распахнув багажник выкатил запаску и посмотрел на Браму. Тот пожал плечами и, поднатужившись, поднял перед машины. Петр вытаращил глаза, а потом спохватился и начал менять колесо, но особист его отстранил:
- Давай я, а ты провода вытягивай, только осторожно, их под днищем скатало в клубок.
Особист быстро поменял колесо и пока Брама переводил дух, проволока со свистом вылетела из-под днища и хлестнула таксиста по руке. Тот ойкнул и начал останавливать кровь. Брама осмотрев рану сделал из бинта жгут, останавливая кровь, подумав достал аптечку и провел ею по краям. Анализатор пискнул, вкатил пару уколов, залил сентоплотью и зашил. Петр недоверчиво посмотрел на руку, на которой красовался сходящий рубец. Особист забросив разодранное колесо в багажник, достал из салона пластиковую бутылку и плеснул ему на руки водой.
- Японская штуковина? – спросил таксист, сложив руки ковшиком смывая кровь и ополаскивая лицо
- Японская – согласился особист – только дорогая очень.
Брама запинал обрывок провода в кювет, и снова развалился сзади, а Самум тронул таксиста за плечо:
- Садись сбоку, у тебя руки дрожат.
Петр поменялся местами, все еще рассматривая руку, а особист передернув передачу сел за руль. Противошоковый препарат сработал быстро и вскоре Петр расслабился и спросил:
- Ребята, вы сталкеры, что ли? Не бойтесь, я никому не скажу, тем более этим забугорным.
- Заметно? – переспросил Брама, сдвинув на глаза дужку голема и перебирая список радиостанций.
- Не то что бы особо. Смотрите по другому, движетесь. Помогли не спрашивая. Так только в Зоне друг за друга стоят.
- Ты был в Зоне? – спросил заинтересовано особист и взял протянутую сигарету.
- В Зоне не был. В Севастополе был.
Машина заметно вильнула, а Петр, глубоко затянувшись, выставил локоть опущенное окно:
- Когда американцы стали заходить в порт, российские корабли знатно дали прикурить. У нас что, одна подлодка и та ржавая. Символ независимости называется! Сцепились на рейде только в путь. Думали, будет война, опять толкнули людей в мясорубку. Натовское ПРО в Крыму, в обход договора с Россией! Как американцы мирились с Россией, не знаю, но город, да что там город – весь народ встал на дыбы. Обычно мы тихие, доверчивые, столько лет верим одним и тем же обещаниям, пока нас обворовывают под лозунги о евроинтеграции. Видно понадеялись прикипевший за столько лет принцип моя хата скраю, но не на этот раз. Народ поднялся даже сильнее чем в помаранчевую революцию.
- И что?
- А что, подняли армию, спецназ и пошел брат на брата. Особенно в Севастополе. Россияне терпели, а потом вышли с кораблей, нагнув и армию и спецназ. Правительства после этого разругались в хлам, а пострадали, как всегда, простые люди. Вот так наше правительство поставило ПРО. Даже в Зоне путники за Путина, а лесники хрен знает за кого!
- Вот оно как – протянул особист – ну мы еще посмотрим кто кого.
- Правильно, пока стоит Иван за Степана, будем жить. Американцы думали, что теперь в шоколаде, обложили Россию со всех сторон, только не тут то было. И месяца не проходит что бы без инцидента. Как говорят американцы, не нация, а террорист на террористе. И в тюрьмы нас сажают, и расстреливают – а все равно взрываем и будем взрывать! Сами виноваты, терпели, пока не наступила полная независимость и от народа уже ничего не зависит. Производства стоят, а те что работают, давно приватизированы корпорациями и народ там загибается за копейки. Работы меньше не становится, но и больше за нее не платят.
В бардачке раздалось пиликание, и Петр вынул мобильник.
- Да, все хорошо, еду назад, еще один заказ попал. Скоро буду – и сказал пассажирам - жена беспокоится. Тут вроде до Киева недалеко, и беспорядков особых нет, а все равно переживает.
Он положил мобильник на панель и особист протянул руку:
- Можно позвонить?
- Да Бога ради. Давай сменю, а ты разговаривай. Меня вроде как отпустило.
Они поменялись местами, Самум быстро набрал какой-то номер, и в трубке раздались долгие гудки. На той стороне кто-то поднял, особист пару секунд помолчал, а потом спросил:
- Авдей, это я. Узнаешь? Вот и славно. Через два часа на условленном месте у Днепра.
Брама отвлекся от прослушивания новостей, и вопросительно уставился на спутника.
- Все нормально, это давний друг.
Он положил трубку, а Петр вытянул из-за щитка визитку с силуэтом такси:
- Друзья это хорошо. Звоните в любое время. Довезу куда скажете, а может не только довезу.
Машин стало больше, трасса раздалась на несколько полос, появились первые цветастые бигборды. И Брама брякул:
- Что это?
- Сплошное надувательство – ответил особист – рвотное вперемешку со слабительным.
Петр довольно захохотал и вскоре они проехали приветственную надпись – «Вас вітає місто-герой Київ!».
- 02 -
Бесформы напирали, ударяясь о скалу визжащей волной, с каждым разом заставляя ее проседать все сильнее. Меренков тронул Вереса за плечо и проорал в ухо, стараясь перекрыть визг:
- Как пропал?
- Да я почем знаю, стоял и словно провалился, был и не стало. И Грей вместе с ним.
Творилось неимоверное. БТРы прижимались к основанию скалы, третий час поливали горизонт сиреневой пеленой. Импульсы давно слились в непрерывное полотно, казалось даже воздух стал горячее, а бесформы все перли и перли. Верес, интуитивно почувствовав опасность, рухнул на спину и полоснул по атакующему сверху сгустку. Их обдало пылью, капитан тут же отскочил, а Верес проорал в ответ:
- Еще час и они нас задавят. Надо уходить в грот.
Меренков сделал знак и бойцы начали медленно отступать к чернеющей наверху каверне. Пушками
