- Это того стоило – ответила Полина поглядывая на кружащих в нетерпении бесформов – насколько я понимаю, вы генерал Трепетов, известный в Зоне среди сталкеров как Звездочет?
Тот кивнул, взяв ее за локоть, отстранил от обрыва и посмотрел на Григория:
- Кто бы мог предположить, что пропущенные через «постулат» будут иметь такую сопротивляемость к волне.
- Это точно – согласился доминус, прислушиваясь, и извиняющееся улыбнулся – нет, я их не слышу. Одно из двух: либо они вывалились далеко от прокола, либо… не прошли.
- Кто? – выдохнул Верес.
- Брама и Самум – бросил Мистраль – еще Ионов. Но за ним плакать никто не станет, его сожрали при приземлении.
- А вот Журбин, тот близко. Да не один, а на Авроре! - засмеялся Григорий.
С этими словами сумрак прорезал нестерпимо яркий луч и ударил в самую гущу бесформов. Люди прижались к скале, ожидая неминуемого взрыва, но бесформ тяжело осел и рассыпался кучей пепла. На узкое плато, озаряя разгоревшийся день, ворвалось сияющее пятно, спустя мгновение следом за ним выпрыгнуло еще два и устремилось в сторону бесформов. Люди торжествующе закричали, стреляя в воздух, а снизу продолжали бить яркие сиреневые очереди, тесня темную волну. Бесформы заволновались и начали откатываться, а одно из пятен, сложив уши-паруса, превратилось в БТР, и лупя вспышками спаренных стволов, победоносно притормозил у скалы. Прибывшие начали спускаться вниз, прямо в объятия бойцов в черно-серой броне. Образовалась веселая кутерьма. Опешивший при виде такой толпы Меренков не ожидал, что прибывшие сумеют продержаться до их прихода. Он с удивлением рассматривал стоявших обособленно постулатовцев в экзоскелетах, хлопал по плечам Звездочета, которому, увидев внезапно блеснувшие на сталкерском комбинезоне погоны отдел честь, а потом закружил Полину в объятьях:
- Полинка, красавица ты наша! Смогла, прорвалась! Ай, да сестрица!
- Мистраль! – раздавалось с другой стороны – жив, жив!
Это был день встреч под чужим угрюмым светилом, в мире находящемся от Земли бесконечно далеком и бесконечно близком - на расстоянии тонкой временной перегородки. Радость встречи была омрачена гибелью добряка Брамы и молчаливого Самума, и по многим суровым мужским лицам на мертвую землю Агарти скатились скупые солдатские слезы. В подоспевших бортах семнадцать и пять, был найден, как это заведено у военных, припасенный на всякий случай спирт. Мятые жестяные кружки молча передавались по кругу, а потом под низким небом раздался траурный салют автоматных очередей вперемешку с сиреневыми вспышками пульсаров. Наконец, прибывших с трудом распределили по машинам, и тяжелогруженые БТРы взяли обратный курс на Севастополь.
- 02 -
Баюн, вскарабкавшись после плотного завтрака на толстенную ветку, вылизывал шерсть. Шершавый язык скользил по безупречно белой шерстке, заставляя ее играть радужными бликами. Он был доволен: мяса много, а люди, как всегда неповоротливы и глупы. Иногда они даже играли, забавно разбегаясь во все стороны, щекоча грохотом из железных палок, что было еще интереснее. Очень забавно, весело догонять их вприпрыжку, сбивать мягкой лапой и смотреть, как жертва, копошась на карачках, пытается отползти. И тогда баюн улыбался, правда, люди не понимали, что это улыбка и вопили еще сильнее. И это было печально и баюн, разочаровано фыркнув, уходил. Баюны не едят людей, им просто нравится с ними играть, а все россказни, будто они людоеды, сущее вранье. В Зоне и так вдоволь мяса, а вот поиграть не с кем. И когда ему становилось совсем скучно, он вскарабкивался куда повыше и пел. Заслушав его раскатистое пение многие, подходя, садились наземь и заслушивались иногда до полусмерти. От этого баюну снова становилось одиноко, и он вспоминал полузабытые, почти стершиеся из памяти слова: «Увольте Бога ради, это же не котята, это боевые машины, зачем их чеширить лишний раз, Наташенька?»
Рядом что-то взвизгнуло, приоткрыв один глаз, баюн лениво уставился на застывшее в воздухе мерцающее пятно. Оттуда вывалились люди и, покатившись по земле и высекая искры, растянулись в зарослях густой травы, будто прячась. Он даже подпрыгнул от возбуждения – с ним хотят поиграть! Издав довольное урчание баюн сделался прозрачным, и, не потревожив ни единого листика, скользнул вниз.
- Твою ж мать… - ругнулся Брама уставившись на мерцающую перед носом «теслу» - кто там стонет? Стоните потише, мне и без вас хреново!
- А не пошел бы ты… - раздался из кустов недовольный голос.
Брама довольно заулыбался, раз посылает - жить будет. Выпрямившись, он задумчиво почесал металлическую каску, прикидывая, отчего эта самая Агарти так похожа на дальнюю оконечность Развязки.
- Мне кажется или мы дома? – выполз из лопухов, потряхивая головой Самум.
- Хрен его знает, но очень похоже. Знать бы еще, прошли ли остальные, или всех вот так пинками раскидало?
- Предлагаешь вернуться на Экс-один?
- Что бы я опять сунулся в это подземелье? У меня до сих пор поджилки трясутся при упоминании этого упырища. Митош он мужик, конечно, нормальный, только страшный до усеру. Нет, спасибо, это вы без меня.
Самум снял шлем и потрепал взопревшие волосы, задумчиво поглядывая в сторону болот:
- Значит, двинем на Арсенал, я сыт болотами по самое не могу. В постулатовской экзе мы пройдем по Развязке без проблем, а дальше как? С вашего блокпоста нам вряд ли хлеб соль поднесут.
- Пошли, а с блокпостом я уж как-нибудь договорюсь.
- Что, снимешь экзу и голышом к ним отправишься?
- Размечтался. Вот правильно говорят, что у вас в комитете все мужики через одного не совсем правильные!
- Да ты не беспокойся – осклабился Самум, одевая шлем – я не по этим делам. Но все-таки?
Брама насторожено двинулся в сторону напичканной аномалиями узкой дороги и отозвался:
- У нас для таких случаев есть оборудованный схрон. Броня, аптечки, ну и прочие радости. У тебя курить не будет?
- Бросил – процедил особист, присматриваясь к шевелящимся веткам сирени – снайпера они по огонькам любят…
- Это ты зря – пожал плечами путник, бросил камешек и чертыхнувшись отскочил от взвившейся ленты пламени – Видел, как полыхнуло, красиво, правда? Метров пять язык, не меньше… Курево оно успокаивает, расслабляет, что ли.
- Один раз расслабился и свободен. Я вон на болотах зазевался, а сзади хрень какая-то как вылезла ну и…
- Кстати, ты так и не рассказал, что там делал, один одинешенек без братьев по оружию. Пошли. Кажись, притухло.
Брама обстрелял болтами участок, из которого бил язык пламени, прошел несколько шагов, замер, и вопросительно подняв бровь, уставился на особиста. Тот вздохнул и пошел следом, настороженно посматривая по сторонам:
- Гриф что-то пронюхал о «сиянии» и отправлял народ на Экс-один пачками. Некий «заказчик» весьма заинтересован в конечном результате, платит большие деньги, и расход человеческого материала тут не важен. Я на добровольных началах, проводил «кадровую политику», заботясь о том, что бы туда никто не дошел или не вернулся. Такой вот расклад. Мерзкая работа, но ее тоже кто-то должен делать. Всем
