самые красивые уголки?
— Я даже не помню, но мистер Иглтон был приятным собеседником. — Селина поправила прическу. — Думаю, лучше надеть синее дорожное платье.
— Ты действительно так спешишь?
— Да, и похоже, мне придется одеваться самой, если ты так и будешь держать руки за спиной.
— Я помогу тебе одеться, — сказала Летти и протянула Селине три желтые розы. — Еще одна посылка от твоего таинственного поклонника. Интересно, кто он?
Сердце у Селины екнуло, и она прижала руку к груди.
— Тот, кто доставил цветы, передал дворецкому послание.
— Правда? — тихо спросила Селина, ноги у нее дрожали.
— Да. В послании говорилось… — Летти задумалась. — Сейчас я припомню точно.
Селина, уставившись на платье, старалась не показывать своего волнения.
— Ох, ну скорее, Летти, — не выдержала она.
— Да, я вспомнила, — с улыбкой ответила компаньонка. — «Эти розы очаровательны, но их очарование бледнеет перед красотой, которую ты показала мне». Вот что было в нем.
— О! — Селина опустилась на стул возле туалетного столика. Она вся дрожала. Он так откровенно напомнил о самом ярком и в то же время самом постыдном моменте ее жизни.
— Что он хотел сказать этим посланием? Селина посмотрела в глаза Летти и поняла, что ее тайна частично раскрыта.
— Ты покраснела, Селина. Ты ничего не хочешь объяснить мне?
— Нет, пошли дворецкого за кебом, лучше не брать наш экипаж.
— Ты права. — Летти улыбнулась. — «Чаровница Тилли», такие же, как в нашем саду. Интересное совпадение, не правда ли?
— Да. — Селина наклонилась, делая вид, что вдыхает аромат цветов. — Это действительно совпадение.
— Ох, я, растяпа! Тот человек еще добавил, что ты не должна забыть самого главного, о чем тебе говорили.
Глава 6
— Черт, мы потеряли их!
— Отнюдь, мистер Иглтон, — ответил Вонтел, прижавшись к окошку экипажа. — В таких делах нужно соблюдать определенную осторожность, только и всего.
Джеймс разглядывал уличную толпу.
— Эта орда не дает нам проходу. — Он больше не был уверен, что кеб с Селиной и ее компаньонкой, который они не упускали из виду, находится впереди.
— Спокойнее, приятель. Ты просто отвык от такой жизни. Джеймс нахмурился.
— Иногда ты слишком спешишь с выводами. Я тороплюсь поскорее разделаться с этим делом. Хочу вернуть то, что принадлежит мне, и убраться из этой дыры.
— А некоторые считают Лондон самым цивилизованным городом в мире.
Сложив руки на груди, Джеймс разглядывал в окошко сновавших мимо людей. Даже весеннее солнце не скрашивало бледности их лиц.
— Тот, кто считает это место самым цивилизованным, явно нигде больше не бывал. Ты уверен, что твои сведения достоверны? — Вонтел только улыбнулся. — Но почему она ведет себя так странно?
— Я выполнял ваше указание и всюду следовал за этой юной леди. Я уже рассказывал вам, что мне довелось вчера увидеть на Бонд-стрит. А поскольку сегодня мы явно направляемся туда же, то можете сами посмотреть.
— Ну вот и Бонд-стрит, — мрачно произнес Джеймс. — Скажи кучеру, что скоро мы пойдем пешком.
— Он уже знает.
Джеймс наклонил голову. Вонтел, как всегда, просчитывал на два хода вперед.
— А он знает, когда нужно вернуться?
— Предоставь все это мне, — сказал Вонтел с улыбкой. На нем были неизменная синяя туника, черные штаны, блестящие сапоги и маленькая шапочка на затылке. — Потерпи, друг. Я уверен, что это путешествие будет очень важным. По своему опыту скажу, что знание чужих секретов может оказаться весьма полезным, чтобы сделать человека зависимым. А у мисс Годвин, как я понял, есть несколько тайн, которые она хотела бы скрыть от окружающих.
Джеймс хмыкнул.
— Как я рад, что ты мой друг, а не враг. Есть что-нибудь новое о Годвинах?
— Продолжают сидеть в Найтхеде. Этот Лечвит с сыном тоже там, но на днях они возвращаются в Лондон. Думаю, Годвины прибудут вслед за ними.
— Тогда нельзя терять время. Мне нужно многое сделать до их приезда.
Начало отношениям с Селиной положено, однако задуманный план надо осуществить как можно быстрее.
Голос Вонтела прервал размышления Джеймса.
— Ты собираешься жениться на этой девушке? Джеймс пристально посмотрел на своего друга.
— Почему ты так решил?
— Но это самый естественный вывод.
— Почему?
Вонтел взглянул на Джеймса.
— Ты человек чести. Жесткий — да, но честный. А поскольку ты преследуешь эту женщину с такой упрямой решимостью, явно намереваясь овладеть ею, то можно сделать вывод, что ты попросишь ее руки!
— Не пытайся разгадать мои намерения, — перебил его Джеймс. Черт, он, как всегда, прав! Джеймс никогда не. совращал невинных. В его вкусе зрелые женщины, способ — . ные угадать желания страстного, горячего мужчины. — Я намерен использовать мисс Годвин, чтобы получить доступ в Найтхед. Если она и ее родители увидят во мне достойного жениха, то откроют для меня двери своего дома., К тому же мы еще и соседи.
— Сезон только начался, а твое терпение уже на исходе, — заметил Вонтел. — Как ты собираешься продержаться до конца лета?
— Не сомневайся в моем хладнокровии.
— Дариус Годвин и его жена уже договорились с Леч-витом. Когда он появится в Лондоне, то станет твоим соперником в борьбе за Селину.
— Она весьма недурна, — прошептал себе под нос Джеймс. — Ты говорил, что этот… тип не слишком подходит для такой молоденькой девушки, а?
— Ему под шестьдесят, коротенький, толстый и лысый, с тонкими слюнявыми губами, которые он постоянно облизывает. Так мне его описали. Мне также сказали, что они вместе с сыном постоянно охотятся за молоденькими девственницами. Джеймс, — Вонтел наклонился к нему, — мне кажется, что Лечвиты намерены превратить мисс Годвин в очередное развлечение.
Джеймс сложил руки на груди.
— Это не моя забота. — «Конечно, она красива и невинна, — подумал он, — но она созрела для любви». Джеймс старался не вспоминать о прекрасных глазах Селины.
— Кучер даст знать, когда дамы выйдут из кеба. Джеймс вдруг подумал, что ему нужна женщина, с которой он мог бы забыть стройное и изящное тело Селины. Леди Анастасия отлично подходила для этой цели, к тому же она далеко не невинна. Он готов побиться об заклад, что эта женщина знала немало хитростей, способных свести мужчину с ума. Джеймс беспокойно заерзал на сиденье. Однако он думал не о талантах леди Анастасии. Ноги Селины в шелковых чулках — такие гладкие и нежные — не давали ему покоя. Он не сомневался, что был первым мужчиной, прикоснувшимся к ней.
Джеймс неожиданно ощутил прилив страсти. Эта девушка с жадностью принимала его ласки и не скрывала своего наслаждения. Она затуманивала его рассудок, тогда как он должен был оставаться
