1917 год. В революционную Россию
В шестой и последний раз Владимир Ильич Ленин был в Швеции в марте — апреле 1917 года.
Мы уже рассказывали, что впервые В. И. Ленин приехал в Стокгольм в ноябре 1905 года. Тогда он, покинув Женеву и распрощавшись со своей первой эмиграцией, отправлялся в Россию, кипевшую в огне первой революции. Через 12 лет Швеция вновь оказалась на пути Ленина в революционную Россию. И на этот раз он уехал из Швейцарии тем же (до Стокгольма) маршрутом, которым воспользовался в 1905 году.
2 (15) марта 1917 года в послеобеденное время в квартиру сапожника Каммерера, что на третьем этаже дома 14 по улице Шпигельгассе в Цюрихе, вбежал польский социалист М. Вронский. Он спешил к Владимиру Ильичу Ленину и Надежде Константиновне Крупской с новостью о революции в России.
Эта новость была и внезапной, и давно ожидаемой. «Европа чревата революцией»,- говорил Ленин в день двенадцатой годовщины первой русской революции на собрании цюрихской рабочей молодежи.
Но как проверить сообщение о том, что демократическая революция уже свершилась? Как узнать подробности? После обеда Ильичи собирались пойти в библиотеку. Сообщение о русской революции переменило планы. Надо было спешить на набережную Цюрихского озера, где на специальных витринах вывешивались газеты и только что поступившие сообщения телеграфных агентств. Размеренная жизнь сменялась немедленными и решительными действиями. Кончилось время эмиграции, наступил момент перехода на положение революционера в своей стране, пришло время включаться в борьбу в гуще самой борьбы. Решающим образом влиять на ход событий, овладеть положением в революционной России — вот что было необходимо партии большевиков, В. И. Ленину. Именно поэтому первой мыслью, овладевшей в те минуты Владимиром Ильичем, была мысль о возвращении в Россию.
Большевистские лидеры партии, находившиеся в Петрограде, только что вернувшиеся из ссылок и тюрем, напряженно работали в массах, видели трудности борьбы, сами вели непримиримую борьбу против меньшевистского влияния в партии, но все хорошо понимали, что в это трудное и ответственное время В. И. Ленину нужно быть, обязательно нужно быть в России.
Владимиру Ильичу пришлось прожить вдали от родины свыше 15 лет. Но в эти годы В. И. Ленин внес неоценимый вклад в революционную теорию и практику, в развитие марксизма.
Обобщая опыт революционного движения, Ленин в трудах «Что делать?», «Шаг вперед, два шага назад» и других разработал учение о пролетарской партии нового типа. Создание большевистской партии открыло новый этап в российском и международном рабочем движении. В период, когда капитализм вступил в империалистическую стадию и пролетарское движение стало массовым, Ленин развивал марксистскую теорию дальше, разрабатывал революционную стратегию и тактику, отвечающую новым историческим условиям. «…От революции демократической, — писал он, — мы сейчас же начнем переходить… к социалистической революции. Мы стоим за непрерывную революцию. Мы не остановимся на полпути» [60].
В. И. Ленин открыл перед российским и международным пролетариатом ясную перспективу пути к победе нового строя. Он выдвинул и обосновал в этот период идею соединения пролетарской классовой борьбы с борьбой за уничтожение национального гнета, за социализм.
Было очевидно, что именно Ленин должен возглавить дальнейшую борьбу, предостеречь партию, пролетариат от ошибок.
Опасения имели основания.
4(17) марта ЦК РСДРП принял резолюцию, в которой дал правильную оценку Временному правительству Милюкова — Гучкова — Керенского: «Теперешнее Временное правительство по существу контрреволюционно, так как состоит из представителей крупной буржуазии и дворянства, а потому с ним не может быть никаких соглашений». Но кроме оценки положения нужна была программа действий. Ее в резолюции не было.
Газета «Правда» 14(27) марта опубликовала статью Каменева с призывом к поддержке Временного правительства, а 15(28) марта выступила со статьей «Без тайной дипломатии», призывавшей к продолжению войны. Статьи вызвали восторженную похвалу буржуазной прессы. Газета «День» написала: «„Правда“ поумнела за одну ночь». Кадетская «Речь» приветствовала «Правду» за «просветление», освобождение от «опасного угара» и поворот к оборончеству.
Русское бюро ЦК партии телеграфировало в Стокгольм Я. Ганецкому: «Ульянов должен приехать немедленно» [61]. Таково было решение ЦК. Не имея прямой связи с В. И. Лениным, Бюро ЦК еще 10 марта направило в Стокгольм своего курьера М.И. Стецкевич, послав с ней письма и газеты для Ленина, а главное — настоятельное требование содействовать немедленному приезду Владимира Ильича.
Но как приехать?!
Нейтральная, не участвовавшая в войне Швейцария была отделена от России воюющими между собой государствами. С одной стороны Франция и Англия, через которые лежали пути в союзническую им Россию, с другой — Германия и Австрия, находившиеся в состоянии войны со странами Антанты. Для Ленина и других большевиков, выступавших против империалистической войны, за социалистическую революцию, путь через Францию и Англию был закрыт. Правительства стран Антанты ни за что не пропустят Ленина или сознательно отправят морем на неохраняемом транспорте под торпеды немецких подводных лодок. Английское правительство уже имело такой опыт: большевика Янсона легко выпустили из Лондона на торговом судне, которое было торпедировано немцами.
Известно, что военными представителями Англии, Франции и России в Межсоюзническом бюро в Париже были составлены международные контрольные списки лиц, которым не разрешался въезд в страны Антанты. В эти списки было включено до 600 человек, в том числе большевики, выступавшие против войны и заподозренные в пропаганде мира. Оставалась одна дорога на родину — через Германию.
Предстояло изучить возможности этого пути, хотя было ясно, что такой шаг будет использован для обвинения Ленина в «государственной измене». Это понимало Русское бюро ЦК, понимал и Ленин. Но ехать надо, а третьего пути нет.
С первых минут, как только пришла весть о революции, вспоминала Крупская, Ильич стал рваться в Россию.
«Я вне себя, что не могу поехать в Скандинавию!!» [62] — сокрушался Владимир Ильич в письме в Кларан Инессе Арманд в первый же день, т. е. 15 марта.
«Мы боимся, что выехать из проклятой Швейцарии не скоро удастся» [63],- писал он в Христианию (Осло) Александре Коллонтай 17 марта.
«Вы можете себе представить, какая это пытка для всех нас сидеть здесь в такое время» [64],- подчеркивал Ленин в письме в Стокгольм Якову Ганецкому 30 марта.
Заграничная коллегия ЦК РСДРП(б) приняла постановление от 18(31) марта об организации немедленного отъезда Ленина и других большевиков в Россию.
Но как осуществить эти указания партии? Эти способы Владимир Ильич напряженно ищет с первых же мартовских дней.
Письмо Ленина Вячеславу Карпинскому в Женеву.
«Я всячески парик» [65].
Нет, невозможно. Большевик Карпинский сидел в Женевской тюрьме, знают его и французские власти, с его документами тоже не проедешь…
Аэроплан? Подкупить швейцарского летчика?
Нереально. Понадобилось бы лететь без посадки на ненадежном аэроплане тысячи верст, через горы и фронты. Да и где взять такую сумму для полета…
А что, если?.. Владимир Ильич послал в Стокгольм Ганецкому свою фотографию и записку с изложением еще одного плана. Он просил достать паспорт похожего на него шведа, чтобы с этим паспортом пересечь границы Германии, Швеции и России (либо Франции, Англии и России). Так как Владимир Ильич не знал шведского языка, то надо искать глухонемого шведа. Но и этот план оказался
