— А как следует?
— Том сказал, ты сладкая.
Лиза смотрела на него молча, и Джим вдруг схватил ее, почти поднял над землей и стал целовать. Лиза отворачивалась.
— Губы, Лиза! Дай мне свои губы! — шептал Джим. — Дай мне свои губы!
Он взял ее лицо в ладони (Лиза больше не сопротивлялась) и поцеловал в губы.
В конце концов Лиза высвободилась, распахнула дверь и скрылась в доме.
6
На следующее утро, по дороге на фабрику, Лиза столкнулась с Салли. Обе после вчерашнего были помятые и совершенно разбитые. Челки висели грязными сосульками и лезли в глаза, остальная масса волос, кое-как прихваченных в неопрятный узел, лезла за воротник и грозила вовсе развалиться. Лиза не успела надеть шляпу и несла ее в руке. Салли свою шляпу приколола по бокам, но неудачно — приходилось то и дело давить на булавки, чтобы шляпа не свалилась. Сама Золушка после двенадцатого удара часов не преобразилась до такой степени, как наши героини; впрочем, бедная сиротка и в латаных-перелатаных обносках являла образчик опрятности, меж тем как на платье Салли, бесформенном и неряшливом, красовалась огромная дыра, а Лизины сползшие чулки закрывали шнуровку башмаков чуть ли не до половины.
— Привет, Сэл! — сказала Лиза.
— Ой, как у меня нынче голова болит! — пожаловалась Салли и повернулась к Лизе зеленоватым, опухшим лицом.
— Я тоже паршиво себя чувствую, — созналась Лиза.
— Не надо было мне столько пива пить, — добавила Салли и скривилась, ибо голову словно пулеметная очередь прошила.
— Ничего, скоро полегчает, — попыталась утешить подругу Лиза.
Тут часы громко пробили восемь, и девушки бросились бегом, чтобы успеть взять жетоны и не лишиться дневного заработка; они свернули на улицу, которую венчала фабрика, и увидели еще с полсотни женщин, подобно им со всех ног бегущих на работу.
Все утро Лиза была точно полумертвая. Работала кое-как; собственная голова казалась куском свинца, через который при малейшем движении проходит электрический разряд; во рту пересохло, язык стал втрое толще. Наконец наступил обеденный перерыв.
— Пошли, Сэл, выпьем пивка. Не могу больше, сейчас кончусь.
Девушки поспешили в ближайший паб, и каждая выпила свою пинту одним глотком. Лиза испустила глубокий вздох облегчения.
— Как бодрит, верно, Сэл?
— Еще бы! Кстати, Лиза, я ж тебе еще не рассказала. Вчера вечером он таки дозрел.
— Кто?
— Гарри, кто ж еще. Говорю, он дозрел.
— Предложил пожениться? — улыбнулась Лиза.
— То-то и оно.
— Ну а ты что?
— А что я? Я согласилась, — отвечала Салли. — Помнишь, я говорила, что обскачу тебя? Так и вышло.
— Поздравляю, — сказала Лиза и задумалась.
— Знаешь, Лиза, что я тебе посоветую? Выходи-ка ты за Тома, он хороший парень. — Салли хотелось и жизнь подруги устроить.
— Выйду за того, который понравится. И знаешь, Салли, что я тебе посоветую? Не суй свой нос в чужой вопрос.
— Ладно, ладно, Лиза; не пойму, чего ты кипятишься. Я ж по-дружески.
— Никто тебя не просил, ни по-дружески, ни по-вражески.
— Просто я вчера поглядела: вы с Томом вроде ладите, ну и подумала, что он все ж тебе по сердцу.
— Это я ему по сердцу, а не он мне. Я его не просила предложение делать.
— Я тоже моего Гарри не просила.
— А кто говорит, что ты просила?
— Ты, я погляжу, нынче не в духе, — рассердилась Салли.
Пиво взбодрило Лизу; в цех она вернулась уже без мигрени. Если не считать легкой слабости, она чувствовала себя не хуже, чем во время пикника. За работой Лиза прокручивала в памяти вчерашние события — и вскоре обнаружила, что все мысли ее занимает Джим Блейкстон. Вот он идет рядом с ней по лесу; следит, чтоб ни тарелка, ни кружка ее не пустовали; играет на гармонике, поет, острит и, наконец, по дороге домой прижимается к ней мощным телом, гладит ее руку своей большой, шершавой рукой, в то время как Том с другой стороны обнимает ее за талию. Том! Лиза только сейчас вспомнила о его существовании; не успев вынырнуть из тени Блейкстона, Том опять оказался Блейкстоном задвинут. Наконец в Лизиных воспоминаниях очередь дошла до прощания возле паба, до пожеланий доброй ночи, а там и до торопливых тяжелых шагов за спиной, и до объятий, и до поцелуя. Лиза вспыхнула и быстро огляделась, не заметил ли кто-нибудь из девушек ее румянца. Она только и думала что о сильных руках Джима; она до сих пор ощущала, как темная борода колет ей рот. Сердце опять стало увеличиваться в груди, Лиза дышала прерывисто и даже закинула голову, словно для поцелуя. Видение было такое яркое, что Лиза вздрогнула всем телом.
— Лиза, ты чего дрожишь? — спросила одна из девушек. — Ты не заболела?
— Да что-то не по себе, — отвечала Лиза, краснея при мысли, что кто-то мог разгадать ее тайные желания. — Взмокла, прям хоть выкручивай.
— Ты, верно, вчера в лесу простыла.
— Видела я нынче утром этого твоего.
Лиза вздрогнула.
— Какого еще этого моего? Ты о ком?
— О Томе, о ком же еще? Чтой-то бледный он был, аж впрозелень. Признавайся, что ты с ним сделала?
— Если он бледный, я тут ни при чем.
— Ага, рассказывай!
Прозвенел звонок, и девушки, побросав работу, поспешили вон из цеха. У фабричных ворот они разбились на стайки, немного посплетничали и разошлись в разных направлениях, по домам. Лизе с Салли было по пути.
— А мы пойдем на этот спектакль! — воскликнула Салли, указывая на афишу.
— Верно, стоящая вещь. Я б тоже посмотрела, — протянула Лиза. Рука в руке, девушки замерли перед аляповатой афишей. На ней были изображены две комнаты с коридором; в одной комнате на полу лежал мертвец, над которым склонялись двое с искаженными от ужаса лицами, в то время как в коридоре, стучась в дверь, стоял молоденький мальчик.
— Видишь, тут убивство! — в восторге прошептала Салли.
— Вижу, небось не глупей тебя. А этот чего в коридоре застыл?
— Какой милашка, да? Мы с Гарри пойдем смотреть; наверно, пойдем. Ужас как интересно! Гарри уже обещал.
Они двинулись дальше; от дома Салли Лиза шла одна. Она знала, что ей предстоит миновать дом Джима; может, она его увидит. Но тут на глаза ей попался Том — он шел как раз навстречу, и Лиза, прежде чем ее заметили, развернулась и поспешила в обратном направлении. Потом сообразила, что ведет себя глупо, снова развернулась. Видел ли Том ее? Видел ли ее дурацкий маневр? Лиза подняла глаза. Тома уже
