сливаюсь с карабином в одно целое, уже не думая как дышать. Головешка сурка резко дергается, и тушка валится на землю. - Йес! - я подпрыгиваю в восторге, а сурки, смешно подкидывая толстые зады, бегут к своим жилищам. Нда... головенку сурку размозжило здорово. Весит трофей прилично, кило на восемь точно потянет. Ешкин свет, его еще свежевать надо будет. Упаковав свой нехитрый скарб в полупустой рюкзак, хватаю сурка за задние ноги, гм лапы и аккуратно, чтобы не вымазаться, пакет взять я как-то не догадалась, тащу добычу в свое логово. Разделывать сурка я отправляюсь на берег озера, подальше от палатки. Распластав сурка на пакете, в котором прежде были упакованы теплые вещи, есть, знаете ли у наших альпиняк такая здоровская привычка: все шмотки в рюкзаке паковать дополнительно в пакеты, кордура не кордура, прорезинено или нет, а если хорошо польет - рюкзак обязательно промокнет. Вот и пригодились пакеты, теперь они у меня на вес золота. Распарываю шкурку на брюхе трофейным ножиком, под разошедшейся кожей виднеется приличный слой жира, когда успел нагулять? Шкура с жиром легко отделяется от тушки, в принципе можно и наоборот, оставить жирок на мясе, а шкуру отделять так, но раз уж оно пошло пусть так и идет, а жир я потом со шкуры соскребу и натоплю, надо будет только бутылку пластиковую еще найти. Внутренности выгребаю на землю, как-то неохота с ними возиться, мясо срезаю с костей, его буду вялить, хорошо, соль в клапане оказалась, видимо с какого-то похода, только мало, вот еще проблема, без соли заготовку мяса делать не получится. Потихоньку образуются отдельные кучки мяса, костей и всего прочего отдельно, включая какие-то специфические железы под мышками, о которых слышала, что их надо убирать, а вот почему и зачем ума не приложу. Ну вот, пойдем теперь кухарничать. В маленький котелок поместилось не очень много костей, с фрагментами мяса, но все равно варево, с уже поднадоевшими гречкой и луком, оказалось на удивление нежным и вкусным. Толи курица, толи барашек, а на самом деле ни то, ни другое. Жаль, хлеба нет. Это, конечно проблема, так же как и соль, как и многое другое, включая прокладки, но, как говорила героиня одного американского бестеллера: я подумаю об этом завтра. Ночью снова просыпаюсь в поту, и с колотящимся сердцем, приходил Вова, обвинял меня, что не отдала ему то, что забрали силой. Мертвый Великанов позволял себе такие слова, которые у живого язык бы не повернулся говорить. Я выскакиваю из палатки. - Ну чего тебе надо? Зачем ты приходишь? - вопрошаю сильно ущербную луну. Луна молчит. На следующий день солю мясо и вывешиваю его на куске бечевы, натянутом меж двух камней. С мясом надо придумать что-то другое, например коптить, все не так много соли уйдет, осталось пол баночки из под какой-то пищевой добавки, снижающей вес. Закончив с мясом, приступаю к сооружению коптильни. Первым делом чешу затылок, прямо привычка Иванушки-дурачка. Коптят дымом, значит надо создать условия для его возникновения, нужна тяга, много сухой травы, вроде даже выкапывают канал для дыма. Эх, будем экспериментировать. Выкапывать ничего я не буду, почва не располагает, зато создаю коротенький канальчик, выложив боковые стенки из камней и присыпав дырки землей. Благодаря удачному, для такого дела, рельефу, канал самостийно поднимается потихоньку вверх, где заканчивается колодцем из средних размеров камней. Сверху канал прикрываю ветками арчовника и присыпаю землицей. Теперь надо пробовать. Развожу костерок у истока канала, в углублении, когда костерок разгорается, бросаю сверху смоченный сухостой, которого вокруг полно. Закрываю большую половину ямки несколькими ветками можжевельника, хотя и так дым уже втягивается в импровизированный дымоход. Вывод: все пока работает, значит идем на охоту. Только на охоту пойдем завтра, а сегодня надо собак кормить, то есть орудие охоты почистить. Вытаскиваю универсальный каремат, на нем раскладываю ружбайку, nbsp;&тряпочки и бутылочку машинного масла, прихваченного у чеченов. С полчаса ломаю голову над устройством машинки, но в конце концов, не зря же у меня два битых года развивают логику и пространственное мышление. Да и дома бывало мне разбираться с техникой, в прямом смысле, разбирать, паять и собирать. Ну вот и готово. Лежат запчасти, которые я принимаюсь по очереди чистить и смазывать. Читала где-то, что можно оружие замачивать в фейри, потом только протереть и смазать надо, но фейри у меня отсутствует, а кусок мыла не кажется мне подходящей кандидатурой. Собрать все вместе оказывается сопоставимой по сложности задачей, пока протирала, да смазывала, что и где слегка подзабылось. Теперь сварить ужин и спать, решив, что с меня не убудет, срываю с бечевки один кусок мяса и бросаю его в суп, а то глодать кости некомильфо, заодно и посолю супец. Поев мяса и попив наваристого, жирного бульона, заваливаюсь спать, хотя еще светло. Ночью повторяется прежняя петрушка, на этот раз ко мне приходят сестры Силаевы, зовут с собой, и я рвусь из холодных рук, пока не просыпаюсь. На охоту иду, взяв с собой весь боезапас, сил расстаться хоть с чем- нибудь нет, со мной мой верный каремат, рюкзак, теплая одежда. Сегодня выбираю соседний отщелок, пусть давешние приятели расслабятся и почувствуют безнаказанность, я к ним попозже загляну. Сегодня я забираюсь достаточно далеко, отстреляв штуки две сурка в одном месте, перебираюсь в другое. После второго сурка ждать приходиться долго, лучше прогуляться и размять застоявшиеся члены. Возвращаюсь домой уже в сумерка, естессно ничего не предпринимаю, за ночь никакое мясо не испортится, варю себе обед - полувяленое мясо с луком и спать, спать. Для разнообразия, сегодня мне ничего не снится, поэтому просыпаюсь засветло, завтракаю вчерашним супом, и принимаюсь за разделку тушек. Вчера я была умным буратиной, взяла с собой несколько пакетов, в которые упаковала добычу, поэтому первым делом аккуратно полощу полиэтилен в ледяной воде. Далее, все идет по накатанной, за исключением количества, разделка одного сурка не то же самое, что разделка пяти штук. Поэтому управившись с двумя и притомившись, решаю пока вывесить коптиться то мясо, что уже есть. Намаявшись с протыканием кусков кривыми алчовыми ветками, к тому же мягкими и податливыми, ставлю себе галочку, догулять до ельника и набрать там дровей на мои разнообразные нужды. Весь день проходит в суете заготовки. Мясо посолено, часть закоптилась, часть оставлена на завтра. Вечером с большим аппетитом поглощаю свежезакопченного сурка, естественно не всего, а часть с набившим оскомину луком, зато свежим. Очень хочется какую-нибудь лепешку и помидор, но мы не гордые, перебьемся, зато мясо нежнейшее. Следующий день добиваю копчение, колодец оказался не очень вместительным, мясо с трех сурков и амба, зато тяга, аж гордиться начинаю, архитектор блин, конструктор. Сурков коптила весьма экономно, так что еще четверть заветной баночки соли еще есть, а потом. Потом придется как-то спускаться в город и мародерить, хотя можно ведь и не в город, а наоборот. Точно! Есть ведь Жемчужина Киргизкого взморья, там магазинчиков в каждом поселке тьма тем. Найду мертвый поселок и обнесу комок, соль уж там должна быть. Только не сейчас, как-нибудь попозже. Завтра буду отдыхать. Вот. Отдыхать меня прибило на неделю с лишком. Да и вообще, я что-то расслабилась. Счет дней стал теряться. О том, что была когда-то другая жизнь, мне не давали забыть сны. Душу вынимали, откровенно говоря, такие родные и любимые люди, а жить не давали. Можно подумать это я была виновата в том, что на свете появились живые мертвые. Сами не лучше. Блин, встречу того кто эту кашу заварил - всажу ему очередь в рожу, нет, в печень, путь потом мучается, недолго. Когда луна начинает вновь нарождаться, я отправляюсь за сурками. Пострелять и размяться. Уже привычно организую лежку. Жду когда грызуны потеряют осторожность. Беру в прицел сторожа. Выдох, вдох, я ружье, я ружье, шепчу себе. Тяну курок. Бух, сурок валится наземь. Продолжаю ждать, через минут полчаса сурки опять повысовывают любопытные мордочки, а тут я вся из себя меткая. Что за! Сурок, которого я подстрелила, поднимается, какие-то знакомые, неуклюжие движения. Щит! Он же зомби! Вашу маму через коромысло, встаю, уже не таясь, охоте писец пришел, иду к сурко-зомби, добить уродца. Тот неловко ковыляет, по одному ему ведомому маршруту. Бух, теперь уже никуда не пойдет. Расстроенная, иду подальше, теперь надо только в голову, а то опять получится лажа. Охота сегодня не ладится, я мажу, сурки ховаются, да и настрой уже сбит. Возвращаюсь в растрепанных чуйствах с сурком-неудачником, одного его угораздило мне попасться. По возвращению обнаруживаю - меня ограбили. Все что осталось - вынесли. Палатку со спальником, все мясо, что накоптила, даже бечевку, на которой была навязана всякая трава для маскировки, и ту забрали. Коптильню унести не смогли, зато порушили. Сажусь наземь, злые слезы душат меня. - Суки, ну что за сучье племя! - все-таки не выдерживаю и начинаю плакать, горько, как ребенок, у которого отобрали любимого мишку. Отплакавши и успокоившись, понимаю, что я этого так не оставлю, не на ту напали. Начинаю исследовать и рассуждать. К озеру всего два пути, через Аксу и по Чонг-Кемину, навоз свежий валяется, значит, это были конные, и недавно, иначе за день бы все высохло. Домыслы мои строятся исключительно на логике, я ни разу не следопыт. Если они были бы не очень давно и пошли бы по Чонг-Кемину, мы бы встретились, как пить дать. Значит они свернули на Аксу. Все мое со мной, поэтому не долго думая подрываюсь, и в быстром темпе иду вниз от озера. Чтобы не идти вброд, сразу забираю влево. Через полчаса ходьбы натыкаюсь на свежую конскую кучку. Азарт мой возрастает. Теперь бы они еще под Аксу, я имею в виду ледник, встали, а то если чухнут через перевал в Григорьевское, я их не догоню. Но в мести удача поворачивается ко мне фейсом, и в темноте, подойдя к
Вы читаете Бедная Лиза
