звуком. Морф оказывается полегче лошади и его откидывает назад. Конь мой, не давая ему опомниться, бросается на него и начинает бить копытами по голове, шее и спине, из под копыт летят бурые клочья. Тварь изворачивается и рвет в сторону, прихрамывая на переднюю лапу. Решив что Спрайт для нее противник номер один, взвивается вверх, и приземлившись начинает драть конский круп. На Спрайте нет ни седла ни попоны, когти твари беспрепятственно вонзаются в лошадиную плоть. Вы когда-нибудь слышали как кричит лошадь от боли. Крик почти человеческий, только в конце переходит в ржание. Поступок коня дает мне время на то, чтобы переставить предохранитель. Всаживаю морфу очередь в голову. Тот переключает внимание на меня, но из-за передней поврежденной конечности его скорость упала, пока он бежит, ковыляя в мою сторону, всаживаю ему еще пару очередей по ногам. Теперь подламывается задняя нога, очевидно, какая-то пуля попала в сустав, добиваю охромевшего морфа еще парой очередей, почти в упор, всаживая их в голову. Туша безвольно валится наземь. Звонко лает Йода. Щит, еще один, более осторожный, заходит с тыла. Обернувшись, успеваю заметить как на него бросается алабай. Морф отмахивается от пса, как от насекомого, тот отлетает в сторону. А я использую удачную тактику опробованную на номере первом. Вначале очередь по ногам, потом добить в голову. Пока расправляюсь со вторым, из придорожного овражка выметывается еще одна быстрая тень. Этот не прет дурниной, а прячется за камнем. Сколько же вас тут! В темпе меняю обойму, в голове бьется: 'только не урони, только не урони...'. Если уроню - мне конец, если морфов больше - тоже, эта обойма последняя, есть еще несколько, но в рюкзаке, в палатке, а это, считай, как на другой планете. Морф кружит вокруг. Я постреливаю в его сторону, чтобы не подумал, что я расслабилась. Попасть в него кажется нереальным. Движения у этого экземпляра неуловимо быстрые, я успеваю заметить только смазанные рывки от укрытия к укрытию. Их, как назло здесь достаточно. - Ну же, сучок, вылезай - уговариваю тварь. - Давай, Гюльчатай, покажи личико. Долго так продолжаться не сможет, обойма не резиновая, а я не стальная. По лицу катятся градины пота, заливая глаза. Не рискуя отнять руку от автомата, встряхиваю головой, в этот момент морф решает напасть, палец давит курок, выбивая фонтанчики плоти из морфиной туши. Тот, развернувшись с заносом, ретируется за сарай. Поворачиваюсь вслед за ним, и краем зрения замечаю какое-то ковыляние по дороге. - Зарразза! На звуки нашего праздника подтягиваются мертвяки. Пока они далеко, но если не расправлюсь с морфом до их подхода, пипец котенку. Воевать на два фронта нереально. Ладно, пока они еще дойдут, а морфина рядом. Надо бы его выгнать, выкурить, как-то спровоцировать на появление. Поле! Точно, там хоть и заросли, но оно достаточно ровное и морф в нем не скроется, слишком он большой для тамошних сорняков. Начинаю пятиться забирая влево, туда где придорожный рельеф поположе. Скакать через камни сейчас не хотелось бы. Мне удается отойти в чисто поле метров на шестьдесят, когда до морфа доходит, что добычу если не приструнить, она и уйти могет. Все-таки они тупые и жадные, хоть и быстрые. Расстрелять ему конечности мне удается, но обойма заканчивается, а морф еще нет. Я пячусь по пояс в траве, а морф с неотвратимостью танка ползет на меня. Бросаю автомат, он теперь не оружие, а обуза. Вытаскиваю пистолет. В ушах у меня стоит гул. Пот застилает глаза, в голове набатом бьется сердце. Морф замер, припав к земле, похоже готовиться прыгнуть, он так близко что я могу рассмотреть узловатую харю, глубоко посаженные глаза, покатый лоб, толстую, но изящную серебряную цепь на шее. Вспоминаю своего первого сурка. Я пистолет, я пуля, сейчас я попаду, второго раза у меня не будет. Он прыгнет и все. Гул в ушах становится невыносимо громким. Воздух разрывает треск длинной очереди, она вспарывает хищника, тот утыкается так подробно рассмотренной харей в траву. Поднимаю глаза. По дороге едет монстро-уазик, на крыше которого установлен пулемет, пулеметчик, высунувшийся из люка в крыше, машет мне рукой. Ответить на его приветствие у меня не хватает сил. -Эй, ты как там, цел? - кричит стрелок, когда УАЗ подъезжает поближе. - Как я его! Снайпер, блин, он от тебя вот так близко был - показывая пальцами, насколько близко был морф, хвастается он. Так вот что у меня в ушах гудело, блин, это же звук работающего мотора. Подбираю брошенный калаш, бреду к дороге. Из бронежипа выскакивают люди в камуфляжной, мажористой одежке и разгрузках. Не сговариваясь распределяются так, чтобы контролировать подступы. Все четверо киргизы. Молодые, уверенные и расслабленные. - А мы тут едем, понимаешь, за покупками, вдруг слышим, стреляет кто-то. Решили глянуть, может помощь нужна - обращается ко мне самый старший из них, с копной волос, выбивающихся из-под камуфлированной бейсболки. - Я Болат, командир этой банды охотников - широкий жест в сторону остальных. - а это Манас, Алишер и Аскар - перечисляет он своих подчиненных, те поочередно кивают головами, жест, похоже, отрепетирован. На имени 'Аскар' я вздрагиваю, вспомнив пастуха. - Лиза - представляюсь им - вернее Ляззат. Спасибо, ребята, огромное, если бы не Вы, даже и не знаю что со мной было бы. - Ого, баба - слышу шепот Манаса, автоматчика. - Так как лучше, Лиза или Ляззат - интересуется улыбчивый Аскар. - Лучше Лиза. Вежливость, вежливостью, но мне надо посмотреть, что стало с моими четвероногими друзьями. Извинившись иду к Спрайту, где Йода я пока не вижу. Бока коня ходят как мехи, на морде пена. Косит на меня карим глазом. Сажусь рядом, обнимаю его за шею. На спине у него страшные, глубокие порезы. Как будто шашкой рубили. Крови натекла здоровая лужа. - Прости меня, друг - утыкаюсь в конскую щеку. Приставляю к конской голове пистолет. - Прости и спасибо - жму курок. Йода находит меня сам. Ковыляет на трех ногах, одна лапа волочится как тряпичная, оставляя за собой кровавый след. - Это его морф так? - спрашивает Болат. - Да. Один раз лапой махнул, Йода и отлетел. - Собаки тоже превращаются в зомби. - Догадываюсь. Обнимаю алабая за косматую голову, потом принимаюсь за осмотр лапы, открытый оскольчатый перелом, задеты крупные венозные сосуды, темная кровь свободно струиться из раны. Меня осторожно трогают за плечо, оборачиваюсь, Алишер молча протягивает мне жгут. - Спасибо. - тот в ответ улыбается и отходит на прежнюю позицию. Перетянув лапу жгутом иду искать какую-нибудь палку для шины. Пока я ковыряюсь в кураях, Алишер снова подходит к алабаю, проверяет жгут и, как-то очень быстро перетягивает его по своему, собакин изумленно таращится на наглеца, ничего себе, ни здрасте, ни досвидания, творят что хотят, а охотник невозмутимо что-то корябает огрызком карандаша, извлеченном из кармашка разгрузке на кургузом кусочке бумаги, после чего подсовывает клочок под жгут. Подхожу с двумя, более менее ровными палками, проверяю, чего там написано, оказалось время наложения. - Я неправильно затянула? - спрашиваю Алишера, тот кивает. - Если шибко сильно затягивать - начнется омертвение конечности - поясняет подошедший к нам Болат. - А ваш товарищ что, немой? - интересуюсь я, ответом мне служит взрыв хохота. -амазонка то в корень зрит! - хлопает Алишера по плечу Болат - у него позывной такой - объясняет мне. Охотники начинают отстреливать подтягивающихся зомбаков. Болат обходит места упокоения морфов и снимает их на сотовый с разных ракурсов. Я перепеленала Йодовскую лапу лентами из своей разодранной майки и теперь соображаю как же быть дальше. - Здесь оставаться нельзя - говорит командир охотников - стрельба была знатная, сейчас с трассы подтянутся. - А как мне быть, у меня вон бараны, я их продавать везла и лошадь, тоже продавать, одну. - Щас придумаем, погоди, маленько посовещаемся - Болат подзывает Манаса, и они начинают шептаться, Манаса сменяет Аскар. - Слушай, подари нам одного барашка, а мы тебе поможем остальных вывезти, идет? Видя отсутствие реакции поспешно дополняет: - А так все твое стадо по дороге сожрут, никуда ты их не доведешь. - Странно, я дней десять назад здесь проезжала, так вроде в плане мертвяков тихо было. - Так это десять дней назад! - восклицает Манас - а сейчас тут уже с неделю как морфы хозяйничают. Долинку (1) всю вырезали. - Без пулемета за хлебом не съездишь - шутит Аскар. - Хорошо - говорю - для хороших людей барана не жалко. - Окэ - довольно кивает Болат. Достает из кармашка разгрузки рацию. - Лис курятнику, Лис курятнику, ответьте. - Шкура в канале, чего кричим, Лис? - раздается из динамика довольно приятный низкий голос с хрипотцой. - шашлыка не желаете? - откуда дровишки? - Из лесу вестимо, надо бы телегу за дровами выслать. Газельку не одолжишь, надо хорошему человеку помочь, а за мной не заржавеет. - И где ты этого человека отыскал? - в голосе появляются сварливые нотки. Пока Лис препирается со Шкурой, Аскар поясняет: - Жена это Болатовская, вот они эфир и забивают. - Так и быть, ждите, через тридцать - сорок минут будет вам... телега. Конец связи. Газель приехала через час. Такое же бронечудо что и уазка. Когда-то тентованый, сейчас грузовичок обшит листами железа с крохотными окошечками-щелями на нескольких уровнях. Еще час убиваем на баранов. Глупые животные пугаются попыток поймать их, хорошо хоть скудного умишки и страха перед зомби хватает не разбегаться в разные стороны и держаться людей. Плохо без Йоды, он бы их быстро построил в шеренгу, еще и рассчитаться на первый, второй заставил бы, но алабай бессильно распластался на дне кузова, под скамейкой. Напоследок, спросив моего разрешения и пояснив, что оставлять мясо на раскармливание мертвяков, когда в поселке с едой напряженка, как-то не очень, кромсают тушу Спрайта. Мне не по себе, но я сдерживаюсь. Не тронутые морфом части забирают с собой, а все остальное
Вы читаете Бедная Лиза
