двери. Эмма с радостным видом последовала за ним. Люси от досады даже язык прикусила.
— Когда ты вернешься? — требовательным тоном спросила она. — Уже почти одиннадцать часов. — Она бросила на Джулию убийственный взгляд. — Мне казалось, ты сказала, что хочешь пойти по магазинам.
Джулия была ошарашена. Это вовсе не она предлагала идти по магазинам.
— Мы можем пойти в другой раз, — ответила она, искоса следя за реакцией Роберта.
— Ясно. — Люси вскинула голову, выражая свое неодобрение, и Джулии невольно пришли на память ее вчерашние инсинуации.
Роберт уже открыл дверь и, казалось, потерял терпение.
— Ты едешь или не едешь? — с холодной вежливостью спросил он.
Джулия сжала губы и, слегка пожав плечами, направилась к нему.
— Я еду, — отчетливо подтвердила она.
Пропустив Эмму, которая забралась на заднее сиденье, Джулия села на переднее сиденье «астона- мартина» со странным чувством облегчения. Она не хотела думать, что скажет ей Люси, когда они останутся один на один. Джулия решила, что должна постараться больше не бояться Люси, которой всегда легко удавалось запугать невестку. В конце концов, Люси просто женщина, а не людоед, и Джулия решила, что сможет с этим справиться.
Роберт скользнул на сиденье рядом с ней, захлопнул дверь и включил мощный двигатель. За ним в машину проник свежий ветерок, затем почувствовались более интимные запахи: крема для бритья, мыла и его чистого, теплого, мужского тела.
Стараясь отвлечься, Джулия спрашивала себя, что он делал эти шесть лет. Шесть лет назад он активно участвовал в работе компании, но теперь, возможно, бросил дела. Скоро у него будет жена, о которой нужно заботиться. У Джулии свело мышцы живота. Она не должна думать о подобных вещах. Но было необычайно трудно не думать об этом сейчас, когда рядом с ней в машине сидел Роберт. До него можно было дотронуться — и нельзя было дотронуться, он был так близко — и так далеко. Интересно, какая та женщина, которую его мать считает такой подходящей женой для него, против кого совсем ничего не имеет? Она красивая? Давно он ее знает? Долго ли он был с ней вчера вечером?
Она почти не смотрела в окно. Но она услышала, что Эмма расспрашивает Роберта о местах, которые они проезжают, и поняла, что он повез их на краткую экскурсию по городу. Оглянувшись вокруг, она узнала магазины на Оксфорд-стрит. В этот момент Эмма спросила:
— Здорово, правда, мам? Дядя Роберт сейчас повезет нас по Мэлл к Букингемскому дворцу.
Джулия выдавила улыбку.
— Все будет здорово, если ты не надеешься встретиться с королевой, — сухо заметила она. — Видишь ли, королева не знала, что ты приедешь.
На это Эмма залилась смехом, а Джулия опустила голову.
Дворец остался позади. Не препятствуя Эмме выражать свое восхищение перед часовыми у дворца, они свернули на Бердкейдж-Уок и пересекли реку по Вестминстерскому мосту. Оттуда она увидела здание парламента. Затем машина набрала скорость, и она вопросительно посмотрела на своего шурина:
— Мне можно узнать, куда мы едем?
Роберт притормозил, так как они нагнали скопление машин, и посмотрел на нее:
— Конечно. Сейчас мы едем по Дартфорд-роуд и направляемся в Торп-Халм.
— Торп-Халм? — нахмурилась Джулия. — Никогда не слышала.
— Ты и не могла слышать. Это малоизвестное место. В общем, просто деревня.
— И… и там находится этот… дом?
— Именно.
— Понятно. — Джулия смотрела на проплывавший за окнами пейзаж. — А почему ты выбрал Торп- Халм?
Роберт заколебался, его пальцы крепче сжали руль.
— Когда мы с Памелой поженимся, мы, наверное, поселимся в Фарнборо. Ее родители живут в Орпингтоне, и она не хочет жить слишком далеко от них. А Торп-Халм находится в десяти милях от Фарнборо.
Джулия медленно осмысливала услышанное. Значит, когда Роберт женится, он поселится всего в десяти милях от нее. Эта мысль была невыносима. Она ощутила внезапный прилив тоски по покою и умиротворению бунгало в пригороде Ратуна.
Но, зная, что он ждет ее реакции, она сложила на коленях перчатки и сказала:
— Мне казалось, что тебе больше подходит квартира в городе. Это ближе к офису и прочее. Или ты уже не принимаешь участия в делах фирмы?
Поток машин на дороге стал гуще, и Роберт сначала пролавировал между несколькими медлительными грузовиками, а потом ответил:
— Разумеется, я все еще работаю в компании. Мне не улыбается прожить всю жизнь сибаритом. Но, когда я женюсь, мне, естественно, придется сократить свои поездки за границу.
У Джулии поджались губы.
— Ты и правда изменился! — отметила она.
Глаза Роберта раздраженно сверкнули.
— По-моему, мы договорились не спорить при ребенке, — воскликнул он.
— Я и не спорю, — запротестовала Джулия, затем до нее дошло, что именно это она и делает. — И в любом случае замечание не может считаться спором только потому, что оно тебе не нравится.
Лицо Роберта выражало недовольство, но он никак не отреагировал на сказанное. И Джулия снова упрекала себя за то, что вызвала новую размолвку между ними. Ну почему она не может просто принимать все как есть, а не мучить себя мыслями о том, что могло бы быть?
Она взглянула на Эмму, и вдруг дочка обняла ее за шею и крепко прижалась. Джулия проглотила слезы, готовые выступить от жалости к себе самой. Она сама выбрала свою судьбу. Она сама упорно не желала унижаться и просить у Роберта помощи, когда остро нуждалась в ней. Как же тогда можно упрекать его про себя за то, о чем он представления не имеет? И все же он был виноват…
Они свернули с шоссе на открытую сельскую дорогу, по которой добрались до деревни Торп-Халм. Несмотря на подавленное настроение, Джулия оценила красоту этого местечка, а Эмма возбужденно указывала пальцем на заросший зеленью пруд, в котором гордо плавали несколько уток.
По одну сторону от зеленого пруда располагались коттеджи, два бара, сельская школа, церковный приход, а также магазин, в котором, казалось, продается все, что угодно. Повсюду росли деревья, правда, теперь они стояли без листьев, их голые стволы и ветви казались их собственными скелетами.
Роберт говорил о разных достоинствах этого места для Эммы, затем повел машину через всю деревню на окраину. В конце главной улицы они свернули на аллею, за поворотом которой находились открытые железные ворота, затем от ворот по дороге они подъехали к дому. Кусты бирючины, окаймлявшие подъезд к дому, не давали пока рассмотреть его. Во дворе стояли вагончики разных строительных фирм, производивших ремонт, но Джулия смотрела прежде всего на сам дом.
Это был маленький дом эпохи короля Георга, такие теперь стоили невероятно дорого. Неповторимое очарование дому придавало множество маленьких окон, расположенных с небольшим наклоном в сторону центральной части. Невозможно было представить себе нечто более очаровательное, чем этот выкрашенный в белое дом в окружении сосен.
Роберт припарковал машину рядом с вагончиками и, прикусив губу своими белыми ровными зубами, посмотрел на Джулию.
— Ну как? — спросил он, в его голосе не слышалось ни упрека, ни радости.
Джулия во все глаза смотрела на дом. Казалось, ей было трудно собраться с мыслями. Покачав головой, она распахнула дверь и вышла из машины на холод. Она куталась в соболью шубу, не обращая внимания на Роберта, который тоже вышел из машины и помогал Эмме выбраться с заднего сиденья, пока Эмма не подбежала к ней и не спросила:
— Это здесь мы будем жить, мам? Ой, как здорово!
Не дожидаясь ответа, она побежала вперед, а Джулия увидела, что к ней подошел Роберт. Посмотрев снизу вверх на его загадочное лицо, она с беспомощным жестом произнесла:
