кассу две стальные монеты.
– Это за две кружки эля то? – удивлению Флинта не было предела.
Молдун кивнул, смотря на Флинта недоверчиво и немного пристыжено.
– Эта цена как раз для них. Очевидно, в Торбардине у них нормального эля нет, поэтому они загружаются им перед каждым своим ночным заездом. – он протер след от стакана на стойке. – Дела идут как нельзя лучше, и это касается любой деятельности в городе. Большинство из нас, торговцев, полагает, что прибыли стоит того, чтобы потерпеть парочку этих грубиянов. – с этими словами, Молдун извинился и удалился на кухню, чтобы разрешить спор с местным мясником, зло взывавшим от черного входа.
Флинт добрался до дальнего края бара и наполнил себе кружку элем. Он бросил на стойку стальную монету. Неожиданно ощутив холод, Флинт вздрогнул и побрел к очагу, чтобы немного прогреть свои старые кости.
После неудачной попытки поднять настроение, Флинт потянулся в кошель за ножичком и маленьким деревянным чурбаном, припасенными заранее. Иногда, когда настроение не удавалось поднять даже с помощью эля, очень помогало его ремесло. Он забывал о всем, кроме касания дерева в его руке, в которое он вдыхал жизнь. Подумай о дереве, говорил он себе, усаживаясь перед огнем.
Как и большинство гномов, Флинт не очень-то был склонен к выражению своих чувств. Это было так непохоже на его эмоционального друга Таниса, который вечно корил себя за нечто содеянное. Для Флинта, что-то или было, или его не было – промежуточного состояния не дано. Но иногда, сквозь его толстую кожу тоже могли пробиться остатки каких-то чувств, как сейчас, когда он вернулся в Хиллоу. Флинт вздрогнул и вернулся мыслями к дереву. Он провел все утро у Молдуна, медленно и старательно придавая безжизненной деревяшке тонкое подобие маленькой колибри. Молдун вновь наполнил его кружку элем, а потом все забылось в азарте творения.
Таверна постепенно наполнялась холмовыми гномами, а другие извозчики заменили раннюю группу. Однако, Флинт едва замечал что-то вне своей среды, так он был поглощен приданием завершающих штрихов своей птичке.
– Так это старый-добрый дядюшка Флинт!
Флинт едва не отсек часть искусно исполненного крыла колибри. Саркастичный голос за его плечом был, словно живой лед. Базальт. Флинт медленно поднял глаза. Его племяш виднелся неподалеку, он глядел на него с безучастным подобием улыбке на рыжебородом лице.
– А не рановато ли для выпивки? – поинтересовался Флинт, тут же пожелав прикусить себе язык за такие слова.
– Ты тут тоже не молочком балуешься. – Базальт бросил взгляд на его кружку.
Флинт отложил в сторону свои инструменты и вздохнул, глотая раздражения от испорченного вконец настроения.
– Послушай, молокосос, я всегда был о тебе хорошего мнения. – теперь Флинт смотрел на него прямо. – Но если ты не оставишь подобный тон в общении со мной, мне придется забыть о том, что ты моя родня.
Базальт пожал плечами и придвинул к столу своего дяди свободный стул:
– Я думал, что ты и так уже позабыл.
Флинт еще никогда не бил никого за правду, и сейчас он этого делать не собирался. Вместо этого, он схватил Базальта за плечи и хорошенько встряхнул.
– Послушай, мне тоже довольно мерзко из-за того, что случилось с твоим отцом. – начал Флинт, изучая веснушчатое лицо своего племянника. – Мне не к лицу здесь желать, но я бы отдал все, чтобы оказаться здесь и узнать все, но меня здесь не было, и не могло быть, Баз.
Ожесточенно пытаясь оставаться спокойным, Базальт отрешенно закатил глаза и отвернулся.
– Не называй меня так. – прошептал он, говоря о прозвище, которое ненароком позволил себе Флинт.
Флинту редко когда доводилось видеть столько страдания, сколько было в лице его племянника, разве только однажды: после смерти своего отца:
– Айлмар был мне старшим братом, другом, таким, каким тебе был я, перед тем, как уйти.
– Ты ничто, по сравнению с отцом.
Флинт пробежался рукой по волосам:
– Да я и не пытаюсь им быть! Я просто хотел, чтобы ты знал, что мне его тоже очень не хватает!
– Прости, старик, утешать не буду. – Базальт повернулся к Флинту спиной.
Флинта это уже начинало злить:
– Я все еще достаточно молод, чтобы стереть с твоей рожи это самодовольство, малец!
Но по реакции своего племянника, Флинт понял, что тот его больше не слышит. Он высокомерно глянул на своего дядю со снисходительной улыбкой.
– Но я не могу винить тебя за то, что ты вернулся только сейчас, когда можно здесь хорошо заработать. – он даже не пытался скрыть горечь в своем голосе.
Настала очередь Флинта ужалить своего племянника – его толстый указательный палец уткнулся в луковичный нос Огненных Горнов, украшавший нос Базальта:
– Что же, я уже и так достаточно от тебя сегодня натерпелся. Ты хочешь выбрать себе достойную жертву для обвинений, и ты выбрал меня, хотя те, на кого ты должен злиться – это твой отец и ты сам!
Пухлые щеки Базальта стали багровыми, и неожиданно его кулак вылетел навстречу челюсти Флинта. Его дядя легко блокировал удар и впечатал свой пудовый кулак в его квадратный подбородок. Огненный Горн Младший откинулся назад и с закатанными глазами растянулся на полу.
Базальт утер губу, обнаружив на ладони следы крови; он удивленно и пристыжено посмотрел на своего дядю за барной стойкой. Флинт кисло отвернулся к своей кружке с элем, и в тот же миг Базальт поднялся на ноги и вышел из таверны.
Флинт опустил изможденное лицо в ладони. Он сражался с волками и живыми мертвецами, и все они принесли ему меньше ранений, чем сегодняшняя схватка. На него обрушился шум голосов, и таверну стал наполнять запах жирных и немытых тел. Все эти вещи уже не были такими приятными и знакомыми, как раньше. Все в Хиллоу стало другим. В тот же миг, он решил утром наскоро попрощаться со всеми и вернуться к жизни, которую он понимал в Утехе.
В это мгновение к Молдуну шумно ввалилась парочка синекожих гномов дерро. С отвращением развернувшись к ним спиной, Флинт попытался не обращать внимания на гам вокруг. В таверне он никого не знал, кроме самого Молдуна. И хотя ближе к вечеру к нему присоединились двое пышных барменш, Молдун все равно был слишком занят с толпой покупателей, чтобы поговорить.
Может, это было из-за эля, его потасовки с Базальтом или всего вместе взятого, но Флинта внезапно страшно взбесило пребывание дерро в таверне. Теперь, с наступлением сумерек, у барной стойки уселась парочка беловолосых, большеглазых гномов, уже порядком пьяных, и стала громко требовать у Молдуна выпивки.
– А разве в той пещере или гроте, откуда вы выползли, манер не учат? – поинтересовался Флинт, неожиданно раскрутившись на стуле и оказавшись лицом к лицу с двумя горными гномами.
– Это больший город, чем ты даже можешь себе представить. – презрительно ухмыльнулся дерро, пытаясь встать на непослушные ноги.
Флинт тоже встал с места, сжав кулаки. Второй дерро шагнул к своему напарнику, и Флинт увидел, как он нашарил за поясом тонкий кинжал. На поясе у Флинта тоже висел нож, но он пока не спешил. Не смотря на разгоревшийся гнев, он не хотел драться до смерти с двумя пьяницами.
К счастью, в этот момент вклинился Гарт, неся сумку с картошкой, он направился в кухню за барной стойкой. Он пригляделся к бешеному лицу Флинта перед двумя дерро и в следующий миг издал такой громкий и горестный вопль, что все вокруг просто замерло. Молдун посмотрел на них с другого края комнаты, где он обслуживал посетителей. Гарт по очереди тыкал пальцем, то во Флинта, то в дерро, что-то бормоча и всхлипывая, обхватив голову руками. Седовласый трактирщик преодолел разделявшее их расстояние в четыре шага. Отдав барменше указания отвести Гарта на кухню и там успокоить, он смело вклинился между гномами.
– Что у вас тут за проблема, парни? Вы же не собираетесь ничего здесь переставлять, а? – Молдун смотрел только на дерро.
