решения в доме всегда принимал Тхен. И вчера сын Сиума как-то странно выразил свое желание взять ее в жены. Он спрашивал согласия Нгао.
– Нуо и Олан не хотят оставить Нгао, – после паузы ответила она. – Нгао пойдет с Нуо и Оланом, чтобы не возвращаться в племя.
– Нуо рад, – кивнул сын Сиума. – Нгао обещает, что не будет убегать?
– Нгао не убежит. Нгао боится, но не будет убегать.
Нуо нарезал оставшееся мясо и пристроил его жариться над костром. Олан взял приготовленные с вечера лианы и начал плести сеть. Нгао внимательно наблюдала за его действиями.
– Нгао хочет попробовать? – заметил ее интерес сын Нома.
– Что Олан делает? – спросила она.
– Олан делает сеть. Сын Нома завернет в сеть шкуру Ирра и повесит на плечо. Тогда руки Олана останутся свободными.
– Нгао никогда такого не видела.
– Это просто.
Мешая слова своего и чужого языка, Олан стал объяснять, как плетутся ячейки сети. Через несколько минут Нгао попробовала плести сама. Первое время она путалась, а потом с радостным смехом принялась помогать сыну Нома.
Сын Сиума с улыбкой наблюдал за ними. Маленькая сиху постепенно приходила в себя. У нее оказался веселый нрав, это нравилось Нуо. Нгао должна подружиться с Эяо.
Вскоре Нуо снял мясо с огня и разложил его на листьях, чтобы остыло. Олан уложил шкуру тигра в сплетенную сетку. Нгао сидела у стены, наблюдая за этими приготовлениями. Ей было страшно доверяться чужому племени, но в то же время она была рада, что больше не останется одна.
Нуо собирался с тяжелым сердцем. Он понимал, что Сиум и Оуи не одобрят его выбор. Нгао примут в племени как чужачку. Нуо надеялся лишь на то, что уважение к нему соплеменников не позволит им враждебно отнестись к дочери Тхена. В конце концов, Сиум сам сказал, что будет рад любой женщине, которую Нуо приведет в свой дом.
Олан понимал, о чем думал Нуо, и переживал за друга. Сын Сиума был упрям. Если он чего-то хотел, то обычно так и поступал. Сын Нома понимал, что дело действительно может кончиться изгнанием. Конечно, сам Сиум никогда не решится прогнать единственного сына, но этого могли потребовать в племени.
Наконец Нуо завернул остывшее мясо в листья и сложил его в маленькую сетку, в которой вчера носил рыбу. Олан встал и собрал оружие. Нож он заткнул за пояс набедренной повязки, сетку со шкурой повесил на плечо, а починенное за ночь копье взял в руку. Нуо повесил на плечо кожаный чехол с дротиками, нож так же убрал за пояс, листья с водой повесил на другое плечо и в руки взял копье и сетку с мясом. Нгао встала и подошла к ним. На улице было светло. Они обогнули догорающий костер и вышли из пещеры. За ночь от тигра остались лишь обглоданные гиенами кости.
– Вот и нет Ирра повелителя леса, – широко раскрыв глаза, проговорила Нгао.
– Слава великому охотнику Олану сыну Нома, – улыбнулся Нуо.
– Олан один справился с Ирром, – восхищенно согласилась Нгао.
Однако Олан понял насмешку.
– Нуо сын Сиума не менее великий охотник, – он незаметно погрозил другу кулаком. – Даже Ирр боится нападать на большого Урна.
– Нуо видел, как Нгао хотела помочь сыну Сиума, – вспомнил Нуо.
– Сын Сиума спас Нгао, – она не ожидала, что Нуо заметил ее. – Если бы не Нуо, Урн растерзал бы дочь Тхена.
Они спустились в лес и вышли на тропу. Нгао шла между хромающими карамами. Неожиданно она остановилась.
– Что случилось? – спросил сын Сиума.
– Пусть Нуо и Олан ждут здесь, – смущенно опустив голову, сказала дочь Тхена. – Нгао сейчас вернется.
Она быстро сошла с тропы и скрылась за деревьями. Нуо и Олан переглянулись.
– Олан не знает, вернется ли Нгао, – задумчиво проговорил сын Нома.
– Нгао вернется, – уверенно ответил Нуо. – Нгао обещала. У дочери Тхена нет другого пути.
Они сели у края тропы. Ни у одного из них не возникло и мысли о том, что Нгао может привести других сиху. Они слишком хорошо знали нравы соседей. Дочь Тхена действительно убьют, если она появится в племени.
Нгао быстро шла по лесу, внимательно глядя по сторонам. Карамы были так добры с ней. Она должна что-то сделать для них. Нгао хорошо знала травы. Она решила набрать травы, которая быстро заживляет раны и снимает боль, и перевязать раны Нуо и Олана.
Найдя нужную траву, Нгао нарвала большой пучок ее побегов и скорее побежала обратно. Когда она вернулась, Нуо и Олан сидели на краю тропы.
– Пусть Нуо сын Сиума и Олан сын Нома не встают, – подходя к ним, проговорила Нгао. – Нгао знает, как быстро лечить раны.
Она села рядом с ними и положила принесенную траву на землю. Это были сочные верхушки побегов с сильно рассеченными листьями серозеленого цвета, сплошь покрытые мелкими белыми ворсинками.
Нуо и Олан часто видели такую траву. Порой она вырастала чуть ли не в человеческий рост. Листья и верхушки побегов были сочными, но очень горькими, а внизу стебли древеснели. Карамы никогда не слышали, что этой травой можно лечить раны.
Нгао сняла повязку с ноги Нуо сына Сиума. Рана была большой, но не очень глубокой. Дочь Тхена обложила ее размятой травой, затем сорвала с росшего рядом куста пару крупных листьев, накрыла ими траву на ране и закрепила все лианой.
Нуо почувствовал легкую прохладу, охватившую ноющую ногу. Вскоре боль стихла. Он осторожно подвигал ногой, боль почти не ощущалась.
– Нуо хорошо, – улыбнулся он. – Нога больше не болит.
Нгао повернулась к Олану. Сын Нома сам снял повязку с бедра. Здесь раны представляли собой длинные и очень глубокие разрезы. Нгао обложила их размятой травой и наложила повязку. Таким же образом она перевязала плечо и грудь Олана.
– Хорошо, – поднимаясь, согласился Олан. – Нгао хорошо лечит раны.
Они пошли дальше. Нгао старалась по возможности разговаривать как Нуо и Олан на языке карамов, лишь временами переходила на родной язык. Уже недалеко от поселения обезьян Нуо остановился.
– Полдень, – проговорил он. – Надо поесть и отдохнуть.
Они сели прямо на тропе, и Нуо развязал сетку с мясом. Каждый съел немного мяса и попил воды.
– Скоро поселение Кичи, – заметил Олан. – Надо набрать плодов для вождя Кичи и показать Нгао.
– Да, – кивнул Нуо. – Пусть Нгао соберет побольше сладких плодов.
Набрав полные руки спелых плодов, они вышли на поляну, где кормились Кичи. Нуо как обычно издал приветственный возглас обезьян. Вожак ответил таким же возгласом и заковылял к людям.
– Пусть Нгао отдает вождю Кичи плоды, – шепнул сын Сиума.
С тихим ворчанием вожак обезьян подошел к людям. Нуо и Олан ответили таким же ворчанием, а Нгао протянула ему один из плодов. Внимательно глядя на нее, вожак взял угощение и начал есть.
– Нуо сын Сиума нашел подругу, – проговорил Нуо, коснувшись рукой плеча Нгао.
Вожак обезьян что-то буркнул в ответ и протянул лапу за новым угощением. Нгао тут же положила плод ему на ладонь.
– Нгао понравилась вождю Кичи, – тихо заметил Нуо. – Кичи редко сам протягивает руку.
Видя, что вожак спокойно стоит возле людей, к ним стали подтягиваться и другие обезьяны. Нгао подавала плоды вожаку, а уж он благосклонно передавал их некоторым своим приближенным. Когда подарки закончились, обезьяны разбрелись в разные стороны, а вожак проводил людей до противоположного края поляны.
– Нгао хорошая и добрая. Дочь Тхена понравилась вождю Кичи, – продолжая путь, проговорил сын Нома. – Кичи очень сильно чувствуют нрав человека и никогда не подошли бы к Леа или к Коне.
– Сиху не считают Нгао хорошей, – вздохнула дочь Тхена. – Нгао убила Тхена сына Ога.
